Игра 2

Начинающие торговцы "живым товаром", в лице *****, *****, *****, ***** и *****, а так же наиболее деятельные из их окружения в этот же день были приговорены к лишению всего движимого и недвижимого имущества, получили к нику решетку, череп и приговор в десять тысяч шагов мастерства. Их отпустили в тот же день, в ту же локацию, в которой, по иронии судьбы делал первые шаги в Игре Канд.

Какой-то придурошный адвокат, так и не понявший, что же на самом деле произошло из новоявленной гильдии адвокатов, выступал в качестве обвинителя Канда на закрытом слушании. Отменить процесс было нельзя, поскольку Канд нарушил закон о неприкосновенности Посла. Однако шум, который был поднят в прессе кластера, да и в мировых новостях, крайне затруднял как сам процесс, так и позицию обвинителя.

А мировая пресса гудела. Во первых, все призывали все небесные кары на голову Роберта, и в тоже время, считали, что устраивать самосуд, который предпринял Канд недопустимо. Выдавать Канда на какое-либо международное разбирательство никто не собирался, да и не поняли, если честно в таком случае позицию Империи ее подданные. Поэтому процесс проходил в закрытом режиме в столице русского кластера.

Приговор Канду послужил компромиссом, между требованием международного законодательства о защите дипломатов, и героическим поступком, которым, несомненно, считало подавляющее большинство в русском кластере.

Между тем, все остальные участники кровавой резни, которую учинил Канд, отделались легким испугом. Им вернули потерянные уровни, убрали счетчик ПК, тайно наградили и вернули в Игру. Покидать столицу все, кроме четверки "Хвостов" отказались. Все ждали решения суда для Канда.

Настоящим героем сделали репортера. Теперь его репортажи шли в прайм-тайм, и он стал самой настоящей звездой тележурналистики.

После оглашения приговора Канду на закрытом судебном заседании, обвинитель в приподнятом настроении возвращался домой. Пусть он не добился осуждения по самой строгой статье, но то, что Канд будет наказан, была и его заслуга. Он уже мысленно составил отчет и подсчитывал свой гонорар, как его карета остановилась.

- В чем там дело, - спросил адвокат выглянув в окно.

Тут же на него прилетела двадцатичасовая молчанка, а следом прилетело и заклятие холода, которое сковало адвоката намертво. Затем дверцы кареты раскрылись, и неизвестные в масках вытащили его наружу.

- Так, - услышал он чей-то властны голос, - тащи этого любителя работорговли. Пусть на своей шкуре испытает, какого было тем, кого хотели отправить к наглам.

Адвокат пустил струйку, чего с ним не случалось с самого раннего детства. А поскольку он был воплощенным, то, что с ним будет в самое ближайшее время, он мог только представить.

Если бы кто-то смог узнать голос, который слышал адвокат, он несомненно, узнал бы голос Тушкана, но вокруг были только четверо хвостов, которые вместе с Кандом ворвались в поместье и были, по возможности, с ним до конца.

У них были свои понятия о правосудии, которые очень сильно отличались от общетолерантных.

Всего этого, что творилось в последние два дня в Игре, Юля не знала. Она не следила за новостями, а целые дни проводила рядом с Ариной. Арина медленно приходила в себя, что не могло радовать ее маму. К концу первого дня Арина немного поела, а сейчас, закончив завтрак, она спросила:

- Мам, а где дядя Сережа?

- Какой, - спросила Юля загружая посудомоечную машину.

- Ну как какой? Канд который.

Боль снова кольнула в области сердца раскаленной иглой предательства.

- В Игре, - сухо ответила Юля, - а почему ты спросила?

- Надо ему спасибо сказать, - сообщила Арина.

Юля вышла из кухни.

- Ему? Спасибо? А за что?

- Ну как за что? Ведь это он меня спас, а ты что? не знала?

- Погоди, Арина, погоди. Как он?

- Вот так. Когда меня похитили, я видела все, все слышала, только ни сказать, ни написать не могла. Я чувствовала, как меня везли, как меня ложили в большой ящик. Я слышала звуки боя на верху, а потом ящик открылся и я увидела его.

- Арина, ты ничего не путаешь?, - спросила Юля.

- Нет мама, ничего. С ним еще прист был, который пытался что-то нам сделать, но у него ничего не получалось, и...

Но Юля уже не слушала, она бежала к компьютеру, где можно было почитать последние новости. "А это тебе за Арию", - раздались в голове слова Канда. Юля срочно открыла новости, куда не заглядывала пару дней.

"Разоблачение банды работорговцев", "Посол английского кластера выдворен из Империи", "Самая удачная операция Ордена Инквизиции", "Неужели герой будет осужден", - вот небольшой перечень заголовков которыми пестрели новостные ленты кланов и Игры. Юля быстро читала новости, и постепенно картина произошедшего складывалась из разрозненных кусков в единое целое. Она открыла системные сообщения, которые дублировались на домашний комп.

Так, это то, что меня в игнор, это я читала, а вот они, дальше. Дарственная на дом, резкое пополнение счета. Черт, это что же он учудил то?

- Ты сидишь дома и никуда, ни в Игру, ни из дома, - крикнула она Арине открывая капсулу.

Командор сидел в своем кабинете в Резиденции Ордена. Вчера, ближе к вечеру закончился процесс, который не доставил ему никакого удовольствия. Черт побери, не будь он Инквизитором, он поступил бы точно так же, как и Канд. А теперь, ему придется отправлять на казнь, а по другому это и не назовешь, человека, которого он уважал. Он с куда бошей охотой приговорил бы этого чертова Посла. Гребанная политика!

Командор посмотрел на часы. И эти, думал он, как назло бегут все быстрее и быстрее. Половина третьего, пора собираться. Еще неизвестно, какая реакция последует на приговор, ведь Канда считают героем, человеком, который спас от рабства минимум шестьдесят человек. Буквально вчера он относил Императору письма о гильдий крафтеров с просьбой о помиловании Канда.

Умом он понимал Императора. Но сердцем, сердцем он понимал всю несправедливость того, что должно случиться сегодня утром. Три. Пора. Командор вздохнул, встал.

- Первый отряд, на выход, - скомандовал он.

Я сидел в прямом смысле этого слова в игровой тюрьме. Свет, который днем еще как-то пробивался в окошко, сменился ночной тьмой. Сегодня утром решится моя судьба. Оглашение приговора. Я мысленно вернулся на три дня назад.

Последнее комбо со словами:

- А это тебе за Арию.

Посол отправился на респаун, а я развернулся к вошедшим, уже зная, кого я увижу.

- Мразь, - процедила Живая и хлесткая пощечина обожгла мою щеку.

Живая развернулась и пошла к выходу.

- Вот ты где, - запыхавшись вбежал Командор.

- Я к дочери, - сказала Живая не оглядываясь назад. - Закончите тут без меня.

- Юля, - начал было Командор, но раздался хлопок телепорта и Живая исчезла.

Я стоял и смотрел прямо на Командора.

- Что же ты наделал, парень?, - с болью в голосе произнес Командор.

Реснулся Посол.

- Я благодарен вам, господин Командор, - начал Роберт, но Командор не пожелал его слушать.

- Канда увести, а вас, господин Посол, я жду сегодня в 15 часов дня во Дворце, - ледяным тоном произнес Командор и вышел из кабинета.

Меня подхватили под руки, и сопровождая невидимыми для Командора тычками в ребра, был препровожден в столичную тюрьму. Открыв камеру, меня весьма болезненно толкнули, подставив подножку, так что я растянулся на полу, проехал носом по прелой соломе.

- Это тебе за Живую, - услышал я голос, и получил удар ногой по ребрам. - Позже мы еще зайдем.

Я встал, походил из угла в угол, потом повалился на голые нары и тут же уснул. Разбудил меня звук открывающейся двери и в камеру вошел тюремщик с подносом, на котором стоял мой ужин. Я встал, и дождавшись, когда он вы1дет принялся есть принесенную похлебку. Жидкие щи, кружка воды и черный хлеб. Больше арестованному не полагалось. Я поел, стукнул в дверь. Снова открылась камера и зашел тюремщик, забрал поднос и молча ушел.