Страница 11 из 123
17 Если на мою могилу не прольются слезы милой, То моя могила будет самой нищею могилой. Если я утешусь, если обрету успокоенье, — Успокоюсь не от счастья, а от горечи постылой. Если Лейлу я забуду, если буду стойким, сильным — Назовут ли бедность духа люди стойкостью и силой? 18 Клянусь я тем, кто дал тебе власть надо мной и силу, Тем, кто решил, чтоб я познал бессилье, униженье, Тем, кто в моей любви к тебе собрал всю страсть вселенной И в сердце мне вложил, изгнав обман и обольщенье, — Любовь живет во мне одном, сердца других покинув, Когда умру — умрет любовь, со мной найдя забвенье. У ночи, Лейла, ты спроси, — могу ль заснуть я ночью? Спроси у ложа, нахожу ль на нем успокоенье? 19 К опустевшей стоянке опять привели тебя ноги. Миновало два года, и снова стоишь ты в тревоге. Вспоминаешь с волненьем, как были навьючены вьюки, И разжег в твоем сердце огонь черный ворон разлуки. Как на шайку воров, как вожак антилопьего стада, Ворон клюв свой раскрыл и кричал, что расстаться нам надо. Ты сказал ему: «Прочь улетай, весть твоя запоздала. Я узнал без тебя, что разлука с любимой настала. Понял я до того, как со мной опустился ты рядом, Что за весть у тебя, — так умри же отравленный ядом! Иль тебе не понять, что бранить я подругу не смею, Что другой мне не надо, что счастье мое — только с нею? Улетай, чтоб не видеть, как я умираю от боли, Как я ранен, как слезы струятся из глаз поневоле!» Племя двинулось в путь, опустели жилища кочевья, И пески устремились к холмам, засыпая деревья. С другом друг расстается — и дружба сменилась разладом. Разделил и влюбленных разлучник пугающим взглядом. Сколько раз я встречался на этой стоянке с любимой — Не слыхал о разлуке, ужасной и непоправимой. Но в то утро почувствовал я, будто смерть у порога, Будто пить я хочу, но отрезана к речке дорога, У подруги прошу я воды бытия из кувшина, Но я слышу отказ; в горле жажда, а в сердце — кручина… 20 «Ты найдешь ли, упрямое сердце, свой правильный путь? Образумься, опомнись, красавицу эту забудь. Посмотри: кто любил, от любви отказался давно, Только ты, как и прежде, неверной надежды полно». Мне ответило сердце мое: «Ни к чему руготня. Не меня ты брани, не меня упрекай, не меня, Упрекай свои очи, — опомниться их приневоль, Ибо сердце они обрекли на тягчайшую боль. Кто подруги другой возжелал, тот от века презрен!». Я воскликнул: «Храни тебя бог от подобных измен!». А подруге сказал я: «Путем не иду я кривым, Целомудренный, верен обетам и клятвам своим. За собою не знаю вины. Если знаешь мой грех, То пойми, что прощенье — деяний достойнее всех. Если хочешь — меня ненавидь, если хочешь — убей, Ибо ты справедливее самых высоких судей. Долго дни мои трудные длятся, мне в тягость они, А бессонные ночи еще тяжелее, чем дни… На голодного волка походишь ты, Лейла, теперь, Он увидел ягненка и крикнул, рассерженный зверь: „Ты зачем поносил меня, подлый, у всех на виду?“ Тот спросил: „Но когда?“. Волк ответствовал: „В прошлом году“. А ягненок: „Обман! Я лишь этого года приплод! Ешь меня, но пусть пища на пользу тебе не пойдет!..“. Лейла, Лейла, иль ты — птицелов? Убивает он птиц, А в душе его жалость к бедняжкам не знает границ. Не смотри на глаза и на слезы, что льются с ресниц, А на руки смотри, задушившие маленьких птиц». 21 Целую след любимой на земле. Безумец он! — толкуют обо мне. Целую землю — глину и песок, — Где разглядел следы любимых ног. Целую землю — уголок следа. Безумец я, не ведаю стыда. Живу в пустыне, гибну от любви. Лишь звери — собеседники мои. 22 Любовь меня поймала, увела Как пленника, что заарканен с хода, Туда, где нет ни крова, ни тепла, Ни племени, ни стойбища, ни рода. Ни тьмы, ни света, ни добра, ни зла И мукам нет конца и нет исхода. Горю, сгораю — медленно, дотла. Люблю — и все безумней год от года! 23 Всевышний, падаю во прах перед каабой в Мекке. В твоей нуждаюсь доброте, защите и опеке. Ты правишь небом. Ты царишь над всей земною твердью. Надеюсь только на тебя, взываю к милосердью. Любимую не отнимай, яви такую милость! Ведь без нее душа пуста, вселенная затмилась. Она — единый мой удел, не ведаю иного. Твой раб любовью заболел — не исцеляй больного! Ты можешь все. Не отступай от воли неизменной. Любимую не отнимай. Она — твой дар бесценный. Она — моих бессонных мук причина и основа. Она — безумный мой недуг. Не исцеляй больного! Я все забуду — племя, род, заветный дым кочевья. Любимую не отнимай, не требуй отреченья. Ты сам, всесильный, повелел любить, не зная меры. Зачем от верного слуги ты требуешь измены? Ты пожелаешь — я уйду от искушений милых, Но от любимой даже здесь отречься я не в силах. В любви не каюсь даже здесь, безумец, грешник слабый, В священном городе твоем, в пыли перед каабой.