Страница 8 из 22
* * * Мерцали созвездья, украсив Полночного неба скрижаль. И Вере Васильевне Ася Поведала эту печаль. И, плача, чуть слышно сказала: «Как будто у края небес Я к черной реке с перевала Спустилась, а мост вдруг исчез. Нетрудно в беде оступиться. И вот я на ваш огонек Пришла, чтоб своей ученице Вы дали последний урок». «Грустны твои думы, как тучи. Не плачь, Асият. Ничего. И как поступить тебе лучше, У сердца спроси своего. Ты думаешь, было когда-то Легко в молодые года Мне, тихой москвичке с Арбата, Отважиться ехать сюда? Мать плакала: «Доченька, право, Не сможешь ты жить среди гор. Там дикие, темные нравы Бытуют еще до сих пор. В могилы — о том я читала, — Ложится там больше людей, Сраженных ударом кинжала, Чем умерших смертью своей». И маминым просьбам на милость Сдалась бы я, может быть, но В груди моей сердце забилось. «Езжай!» — приказало оно. Не платьями — книжками, Ася, Набила я свой чемодан. Простилась с Москвой, в одночасье Уехала в твой Дагестан. И вот в этом горном ауле, Где небо пронзает скала, Где чуть не погибла от пули, Поверь мне, я счастье нашла. Дала я уроков немало За двадцать без малого лет. Боролась, любила, страдала. Был труден мой труд — не секрет. Но знала я радостей много. И жаль мне одну из подруг, Что свой аттестат педагога, Вздохнув, положила в сундук. С Москвой не желая расстаться, Пошла машинисткою в трест. И нынче таких там, признаться, Хватает столичных невест. Они расписаться в мгновенье Готовы хоть с чертом в Москве. Лишь будь у него положенье И минимум комнаты две. Смотреть на таких даже тошно. Не трусь и душой не криви: Война без вражды невозможна, Позорна любовь без любви. Не трусь, пред тобою не бездна, И помни всех тех, кто в бою Сложил свои головы честно За лучшую долю твою. Тебя я учила ль напрасно, Став многому наперекор, Чтоб выросла ты полновластной, Законной хозяйкою гор? И если, как тыква с баштана, Ты дашь себя спрятать в мешок И станешь женою Османа, Надвинув на очи платок, И если прийти на собранье Не сможешь: мол, муж не велит (Не так ли, скрывая рыданья, Порой Султанат говорит?), Иль будешь избита постылым Супругом ты, словно Айна, За то, что лицо свое мылом Осмелишься мыть, как она, Тогда я скажу не без боли: Скажу — не сочти за навет, — Что зря обучалась ты в школе Все десять положенных лет. Что в книгах, прочтя их немало, Не поняла ты ни строки, Что школа тебе завышала Отметки уму вопреки. Скажу, Асият, что бесчестно Ты отняла время у нас. Чужое присвоила место, Являясь как равная в класс. Скажу, что душой в комсомоле Ни дня не была ты. Значок На платье носила — не боле, Да взносы платила лишь в срок. Я немногословную стану Играть твоей совести роль, На сердце — открытую рану — Швыряя жестокую соль…» «Пойду я! Спокойной вам ночи…» И Ася, набросив платок, Ушла… Прокричал где-то кочет. Мерцал за спиной огонек. * * * Вдоль тесных, извилистых улиц, Где пряжей повис полумрак, Идет Асият, не сутулясь, И легок уверенный шаг. В глазах ни тоски, ни испуга, Все это уже позади. Коса, заплетенная туго, Привычно легла на груди. Могу вам сказать по секрету, Что страх не прочнее стекла, И, как вдохновенье к поэту, Решительность к Асе пришла. И девушка вдруг ощутила: Она спасена потому, Что душу наполнила сила, Как будто солдату тому, Который, в бою не без проку Истратив последний патрон, Увидел сквозь дым: на подмогу Резервный спешит батальон. У школы на миг задержалась, Откинула косу назад. И молвила школа, казалось: «Ты помни меня, Асият. Звонки мои помни, уроки И мудрость моих дисциплин. Стихов полюбившихся строки, Костры пионерских дружин. Запомни, что в самом начале И после, когда подросла, Ты первой по списку в журнале, Алиева Ася, была!» Ни звука. Закрыты калитки, Идет не спеша Асият. И Пушкин в крылатой накидке Горянку приветствовать рад. Пред нею за смелость в награду, Взволнованный и молодой, Зажег он легко, как лампаду, Зарю над вершиной седой. Махмуд, в ее думы вникая, Сказал, улыбаясь слегка: «В мужья не бери, дорогая, Со сломанным рогом быка». Все тихо, как перед грозою, И вновь, головы не клоня, Кричит из Петрищева Зоя: «Ровесница, глянь на меня!» Мятежной Испании совесть, Солдата погибшего мать, Ее обнимает Долорес И шепчет: «Нельзя отступать!» Упала звезда, догорая, Дошла Асият до угла. Платочком очки протирая, С ней Крупская речь повела. Промолвила: «Многое очень Тебе еще надо постичь. И Асе Алиевой хочет, Как дочери, верить Ильич…» Короче становятся тени, Ложится горянка в кровать. И сладких, как мед, сновидений Хочу ей сегодня послать.