Страница 93 из 107
У каждого херуки пяти родов, являющихся в видениях бардо, по три головы, по шесть рук и по четыре ноги. Вообще, избыток голов и конечностей у божества, как мирного, так и гневного, отражает многообразие его сил и способностей, но в каждом конкретном случае символические значения различны. Кроме того, в разных традициях они интерпретируются по-разному, и здесь мы сможем представить лишь несколько подобных толкований. Интерпретации эти не противоречат друг другу — напротив, следует учитывать их все. В совокупности они составляют картину полного преображения невежества и зла в просветлённое состояние.
Три головы херуки символизируют преображённую энергию страсти, агрессии и заблуждения. Они означают также, что каждый херука есть живое воплощение трёх аспектов пробужденности: дхармакайи, самбхогакайи и нирманакайи. Кроме того, с ними ассоциируются трое врат к освобождению: первые — осознание того, что реальность пуста и открыта; вторые — понимание того, что невозможно дать никакого определения или описания реальности; и третьи — выход за пределы всех устремлений и усилий, на ступень, где не остаётся ни надежды на успех, ни страха перед поражением.
Шесть рук символизируют шесть совершенств: щедрость, нравственность, терпимость, решительность, медитацию и мудрость. Кроме того, они обозначают освобождение живых существ, населяющих все шесть миров сансары, или, иными словами, преодоление негативных состояний сознания, из которых рождаются эти шесть миров.
Четыре ноги символизируют четыре основы чудотворчества, которое иногда проявляется в виде сверхъестественных способностей, но по сути своей представляет внутреннее развитие и духовные свершения. Основы эти определяются как отречение от мирских целей, сочетающееся с глубоким сосредоточением на четырёх областях: желании достичь пробуждения, твёрдом намерении (воле), решимости (настойчивости) и, наконец, любознательности. Кроме того, четыре ноги соответствуют четырём ваджра-действиям: умиротворению, обогащению, привлечению и разрушению, — и освобождению живых существ от четырёх возможных форм рождения: рождения из яйца, рождения из утробы, рождения из тепла и влаги и самопроизвольного возникновения. Топая ногами, херуки попирают и уничтожают четыре мары. Четыре мары — силы духовной и физической смерти, проявления злого бога Мары, вечно препятствующего пробуждению, — таковы: мара скандх, т. е. процесс формирования и поддержания «эго»; мара скверн, или ядов; мара самой смерти; и, наконец, мара под названием «сын богов», т. е. привязанность к духовной реализации, превращающаяся в очередную опору для «эго».
У каждого херуки девять глаз, по три — на каждой голове. Это означает, что им ведомо всё сущее в прошлом, настоящем и будущем и на трёх планах — плане желания, плане формы и внеформенном плане. Лица гневных божеств умащены притираниями из трёх веществ, взятых с площадки для кремаций: пепла, крови и топленого жира, символизирующих три кайи. Скаля зубы, херуки обнажают четыре клыка, подобные полумесяцам, — и это означает, что они исполнены решимости подавить четыре мары. Их сурово нахмуренные брови трепещут молниями на тёмном небе лба. Волосы херук, вздымающиеся кверху языками пламени, символизируют ничем не стеснённую энергию их гневной природы и преображение сансарических склонностей в противоположные качества. Луна «искусных средств» и солнце мудрости сияют у них в волосах. Широко распростёртые у них за спиною несокрушимые крылья гаруд символизируют достижение всех целей.
Как и мирные будды, херуки носят короны с пятью зубцами. Но у гневных божеств короны усыпаны не драгоценными камнями, а черепами, символизирующими освобождение пяти «ядов» и преображение их в пять разновидностей знания. Таким образом, «яды» не обязательно отвергать или уничтожать: просто их энергию следует использовать подобающим образом, и тогда они станут достойным украшением. На шее гневные божества носят длинную гирлянду из пятидесяти отрубленных голов. Эти головы можно соотнести с пятьюдесятью буквами санскритского алфавита, с первозданными звуками, трепещущими в сердце всего сущего, а также с пятьюдесятью одним или пятьюдесятью двумя обусловливающими факторами, очищенными и приведёнными в естественное состояние. Иногда херук украшает ещё одна гирлянда, покороче, — из гниющих голов. Эти три типа голов — высохшая до кости, разлагающаяся и только что отрубленная — символизируют прошлое, настоящее и будущее. На некоторых изображениях длинная гирлянда включает головы всех трёх типов, нанизанные на кишку, и тогда она символизирует непостоянство и эфемерность всех явлений.
Облачение херук состоит из трёх содранных кож. Плечи их покрывает плащ из шкуры слона, символизирующий силу и победу над заблуждением. Под ним — накидка из человеческой кожи, символизирующая сострадание и преображение страсти. Наконец, вокруг бёдер обёрнута тигровая шкура, символизирующая усмирение свирепости и укрощение агрессии, а также (благодаря украшающим её симметричным полосам) выход за пределы разделения на субъект и объект.
Конечности гневных богов обвиты змеями. Выделяется пять групп змеиных узоров, иногда окрашенных в пять различных цветов: на руках и ногах, на шее, на груди в виде подвески или гирлянды, в ушах и в прическе. Они олицетворяют пять каст змеиных божеств, а также пять уровней страсти, поставленных под контроль Согласно другому истолкованию, шкура слона символизирует преображение заблуждения, человеческая кожа — страсти, тигровая шкура — гордыни, гирлянда из отрубленных голов — зависти, а змеиные узоры — агрессии.
Кроме того, херуки носят шесть типов костяных украшений. Пять из них — круглое украшение в прическе, серьги, ожерелье, браслеты на запястьях и лодыжках и пояс. Шестым считается либо мазь из пепла сожженных костей, либо украшение на груди, в точке пересечения ремней, крест-накрест оплетающих туловище. Они символизируют шесть совершенств: украшение в волосах — медитацию, серьги — терпимость, ожерелье — щедрость, браслеты — нравственность, пояс — решимость, а пепел — мудрость. Первые пять украшений также соответствуют буддам пяти родов: Акшобхье, Амитабхе, Ратнасамбхаве, Вайрочане и Амогхасиддхи. Не все из перечисленных здесь деталей одежды и украшений бывают представлены в описаниях и на изображениях, но представлять херук желательно со всеми этими атрибутами.
Гневные божества стоят на лотосовых тронах, увенчанных луной, поверх которой помещается солнечный диск. Ноги их широко расставлены, при этом правые ноги согнуты в коленях, а левые — выпрямлены. Это поза героического танца, происходящая от стойки лучника. Трупы под ногами херук — это мужские и женские ипостаси Рудры, персонификации «эго» в виде различных богов и богинь, принадлежащих к тому или иному из пяти родов.
Троны херук поддерживают летящие гаруды, в образах которых ещё раз отображается активная, всепроникающая энергия гневных божеств, обращённая на борьбу со злом. Гаруда — это орёл с человеческими руками и торсом и с когтями, клювом и рогами из метеоритного железа. В индийской мифологии главный Гаруда — божественный орёл, вышедший из яйца уже взрослым. Его золотое тело сверкает огнём, а крылья застилают небо. И в индуизме, и в буддизме он играет важную роль, особенно в традиции ньингма, где его считают символом спонтанного пробуждения. Гаруда отважен, неуязвим и способен мгновенно преодолевать любое расстояние. Он олицетворяет энергию и целеустремлённость медитирующего, благодаря которым тот возносится на вершину реализации на несокрушимых ваджра-крыльях мудрости и «искусных средств», пустоты и сострадания. Гаруда — заклятый враг змей, в этом контексте символизирующих зло и яд; его часто изображают со змеей в клюве. Зоркие глаза его полыхают огнём, а голова украшена драгоценным камнем, исполняющим желания, который ниспосылает всё необходимое для успешной практики дхармы.
Явление божеств в целом соотносят с игрой в обоих смыслах этого слова. Это и спонтанное творческое выражение восторга, и игра, разворачивающаяся на сцене первозданного состояния бытия. Не отступая ни на волосок от безмятежности своей сущностной природы, они играют любую роль, какая только может понадобиться для пробуждения всех живых существ. В ходе этой игры они демонстрируют девять настроений (навараса), выделяемых в традиционной индийской эстетике: эротическое, героическое, отталкивающее, комическое, гневное, боязливое, сострадательное, удивлённое и мирное.[158] Буддийская интерпретация несколько отличается от первоначальной, которая была в своё время разработана для танца: если танцор выражает чувства отвращения, страха и удивления, то херуки своим поведением вызывают эти реакции у других. Кроме того, в этом контексте девять настроений классифицируются как атрибуты тела, речи и сознания. Тела херук, будучи грациозными, чувственными и соблазнительными, выражают преображение страсти; демонстрируя энергию, мощь и отвагу воинов-героев, они выражают преображение агрессии; а отталкивающей чудовищной внешностью ракшасов — оскаленными зубами, вытаращенными глазами, нахмуренными бровями — они выражают преображение заблуждения. Речь херук — громкий хохот, выражающий различные оттенки и разновидности смеха; яростные угрозы, свирепые повеления и гневные мантры; и, наконец, громкие устрашающие вопли, рев и вой, подобный раскатам грома. Сознание их исполнено сострадания ко всем живым существам; самой своей необычностью это сострадание помогает укрощать непокорных; и, вместе с тем, оно пронизано непоколебимым спокойствием («мирностью»), ибо херуки ни на шаг не отступают от неизменной сущности дхармадхату.
158
Поскольку эти девять настроений (тиб. nyams agu) играют важную роль в индийском искусстве, имеет смысл привести их санскритские и тибетские названия: эротическое — шрингара, sgeg pa, героическое — вира, dра' bа, отталкивающее или выражающее отвращение — бибхатса, mi sdug pa, комическое — хасъя, dgod pa, гневное — раудра, drag shut, боязливое или внушающее страх — бхаянака, 'jigs su rung ba (иногда приводится вариант gshe ba — «оскорбительное»), сострадательное — каруна, snying rje, удивленное или удивительное — адбхута, rngams pa, мирное — шанта, zhi ba. В других тантрических текстах эти термины интерпретируются иначе; см., например, книгу Алекса Уэймана «Йога Гухьясамаджа-тантры» (Alex Wayman. Yoga of the Guhyasamajatantra. Dehli, Motilal Benarsidass, 1977, pp. 327-328). Ссылки на источники см. в книге Герберта Гентера «Матрица тайны» (Herbert Guenther. Matrix of Mystery. Boulder, Shambhala, 1984, p. 271, notes 16,17).