Кризис веры (ЛП)

– Так точно, сэр, – ответил Парк, стараясь не выказать сомнения в своем голосе.

Похоже, ему это не удалось.

– Терпение, капитан, – сказал Траун с едва заметной улыбкой. – Имейте терпение.

– Все так, как я и ожидал, – сказал Нусо Эсва голосом, полным удовлетворения. – Вы обратили внимание, о королева, что после того, как дым рассеялся, захватчиков в белой броне нигде не видно?

Королева издала нелепый звук, который Тревик никогда раньше от нее не слышал.

– Настоящие солдаты никогда не бегут с поля боя, – заявила она.

– Не сбежали и эти, – ответил Нусо Эсва. – Они просто укрылись в домах, скорее всего, в тех, где находятся генераторы щитов. Думаю, они надеются уничтожить или отключить генераторы до того, как до них доберутся наши солдаты, тем самым позволив истребителям проникнуть в город. Надеются, что их смерть не будет напрасной. – Его глаза сверкнули. – Но они погибнут зря.

Тревик посмотрел на монитор, испытав внезапный приступ сочувствия к вторгшимся солдатам. Из предыдущих бесед королевы и Нусо Эсвы он узнал, что люди похожи на стромма: каждый член их общества обладает свободой выбора, которой среди квесотов располагают только мидли и циклинги. В отличие от квесотских солдат, нападавшие в белой броне не были безоговорочно связаны приказами и, следовательно, вполне могли отступить при виде противника, который превосходил их числом.

Но не отступили. Что же это за Траун такой, если подчиненные добровольно отдают за него жизни?

– Генераторы щита должны остаться невредимыми, – отрезала королева, поднимая свой микрофон. – Я пошлю подкрепление.

– В этом нет необходимости, о королева, – вмешался Нусо Эсва. – Я предвидел такой поворот и подготовился к нему. Пусть ваши солдаты остаются на позициях. Настоящее сражение состоится у колонны джаггернаутов. Видите, последний из них обездвижен и блокирует путь к отступлению остальных. Как только первый тоже будет остановлен, ваши солдаты могут отправляться за трофеями.

– Да, вижу, – снова произнесла королева. – Вы не говорили, что два из девяти будут уничтожены.

– Я говорил, что необходимо чем–то пожертвовать, – возразил Нусо Эсва. – Потеря двух ведет к захвату остальных семи в целости и сохранности.

– А семи будет достаточно?

– Более чем, – указал Нусо Эсва. – Я видел мощь нижней цитадели Алого города. И я сомневаюсь, что защита Белого города может оказаться существеннее. Семи джаггернаутов вполне хватит, чтобы сломить их оборону.

– Белый город? – слова вырвались против воли Тревика. – Что? Сломить оборону? Это что еще за безумие?

– Старым традициям наступает конец, Тревик, мидли седьмого ранга Алого города, – сказала королева спокойно, будто всего лишь просила нектара. – Скоро на престол воссядет Белая королева – но почему я должна мириться со своей смертью и гибелью своего города?

– Но… – Тревик уставился на нее. – Но старая королева всегда умирает, когда меняется ветер и появляется новая. Таков порядок вещей.

– Ты наивный глупец, – презрительно фыркнул Нусо Эсва. – Королева… истинная королева… не будет сидеть сложа руки, смирившись с таким порядком. – Он протянул свою руку к Тревику, сжав пальцы в кулак. – Истинная королева возьмет порядок за горло и сама решит свою судьбу. Ясно тебе?

– Нет, – ответил Тревик. Шок от услышанного словно лишил его возможности чувствовать. – Но одно я знаю точно: Белая королева не сможет появиться, если циклинги Белого города погибнут. – Он посмотрел на королеву. – Если их убьют.

– Это вопрос выживания, – заявил Нусо Эсва. – Выживает сильнейший. Так устроена вселенная, мидли. Будь у Белой королевы тот же выбор, не сомневаюсь, она поступила бы точно так же.

– Я пекусь о всеобщем благе, – проговорила королева. – И о твоем тоже, Тревик, мидли седьмого ранга Алого города. Ни тебе, ни другим мидли и циклингам не придется преодолевать длинные расстояния до нового города, не придется гибнуть в пути. Вы останетесь здесь, в собственных домах, будете жить в знакомых местах.

– А когда вы умрете? – пожелал знать Тревик.

Королева улыбнулась.

– Я не умру, – в ее голосе звучали нотки жестокого злорадства. – Если ветер не переменится, я буду жить вечно.

«Все сущее умирает», хотел сказать Тревик. Но не смог. Только не глядя ей в глаза.

Не Алой королеве, которая должна быть вождем своего города и главой всех квесотов.

Она предала их. Она предала их всех.

Но и это он сказать не мог.

– Когда это произойдет? – задал он вопрос.

– Когда битва окончится и Траун проиграет, он уйдет, – сказал Нусо Эсва. – У него не будет выбора. Поражение от примитивного народа сильно повредит его репутации, за счет которой и держится его непрочный союз с другими народами региона. Ему вместе со своим звездным караваном придется отправиться куда–то еще и лично принять участие в боях. А когда он уйдет, мы направим наши новые машины на Белый город. Алая королева станет королевой всего Кветхолда… – Его глаза вновь засияли. – А я получу свободный доступ к производственным мощностям Белого города. Там я построю корабли, на которых я со своими Избранниками покину эту планету и продолжу войну против моих врагов.

Тревик кивнул, чувствуя, как внезапно заныло в груди. Вот зачем все это. Кветхолд принесен в жертву – вместе со стабильностью и жизнями народа квесотов – лишь затем, чтобы грозовласые смогли удовлетворить свою жажду завоеваний среди звезд.

И он ничего не в силах предпринять, чтобы остановить Эсву. Королева показала, чего она жаждет, и мидли уже никак не мог повлиять на ее мнение. Он не был солдатом, который мог бы сразиться с грозовласыми, чтобы защитить ее.

Нет, все, что Тревик мог сделать, – это стоять, держа чашу с нектаром, смотреть и слушать.

И надеяться, что гранд–адмиралу Трауну удастся победить.

Солдаты квесотов были самыми примитивными бойцами, с которыми Лагве доводилось иметь дело. Они не носили броню, не пользовались ни бластерами, ни даже пулевыми ружьями, а их тактика сводилась к попыткам задавить противника числом.

Но их естественные хитиновые панцири были достаточно крепки, чтобы выдержать даже одно–два попадания бластера – если, конечно, не заденешь какой–нибудь жизненно важный орган – и они наносили удары своими короткими мечами и булавами с невероятной силой. А их количество определенно соответствовало выбранной ими стратегии.

Очень быстро стало ясно, что они не намерены отдавать лазерную пушку, которую им приказали защищать. По крайней мере, пока кто–то из них еще был в состоянии сражаться.

– На левый фланг! – голос Санджина перекрыл вой бластерных винтовок штурмовиков. – Лагва, Мозгоправ, вперед!

– Есть, – Лагва сделал последний залп сквозь окно спальни дома, в котором они укрылись, развернулся и рванул в дверь, вниз по коридору, прямо в общую комнату. Другой штурмовик не отставал от него ни на шаг.

Как раз вовремя. Волна квесотов поглотила трех штурмовиков, охранявших подходы, и небольшая группа солдат пробилась к окну. Лагва остановился и стал осторожно стрелять поверх плеч своих товарищей. В этот момент один из солдат противника наклонился и нанес удар булавой по руке Хвастуна. Приглушенно выругавшись, штурмовик упал, а враг полез в образовавшуюся брешь.

И тут же был отброшен назад, когда Мозгоправ открыл огонь из установки Е–Веб/М на крыше самоходки. Вдвоем они оттеснили нападавших.

Когда двое штурмовиков подкрепления подошли, Хвастун уже был на ногах.

– Как ты? – спросил Лагва.

– Похоже, рука сломана, – бесстрастно ответил Хвастун, перебросив свою Е–11 в левую руку и опустив дуло на подоконник. – Жить буду.

Снаружи из громкоговорителей вновь донесся Солдатский диалект.

– Лагва? – вызвал его Санджин.

– Солдаты Закатного проспекта и солдаты обороны: атакуйте и захватите бронированные машины, – перевел Лагва. – Они остановили первый джаггернаут!