Даламар Темный (ЛП)

"Иногда там лежат умершие чародеи, до тех пор, пока их не похоронят в склепах под Залом Магов. Но всё равно… то помещение остаётся черным ходом, не так ли?"

Они спустились вниз, в склепы, где лежали тела множества магов, некоторые из них были довольно известны, о них до сих пор слагали легенды. Некоторые не оставили после своей незаметной жизни даже эха от слабого шепота. Склепов было много, темные и мрачные комнаты, которые не запирались никакими дверями. В принципе, какой смысл их запирать? Разве не могут чародеи из Башни наложить охранное заклятие на то, что хотели бы сохранить в неприкосновенности?

Потом они вышли на задний двор и Даламар увидел сады, наполненные цветами, плодовые деревья и клумбы с травами. Реджина заметила тень тоски, промелькнувшую на его лице и поняла, что он думает о сказочном Сильваносте, том городе, в который он никогда не сможет вернуться.

"Слушай,"- сказала она, указывая на три башни, коронующие каждый угол треугольного двора. — "Если бы я поспорила, что ты считаешь, что эти башни являются охранными, я проиграла бы?"

Он поднял голову, теребя в руках мягкий стебель ароматной травы.

"Да", — сказал он — "Ты проиграешь. Какая польза от стояния на этих башнях, если часовым негде прохаживаться в карауле?"

Конечно, никакой пользы. У этих башен было другое назначение — лабораторное. Достаточно удалённые от центральных башен, они представляли собой идеальные места для серьезных исследований. Внутри угловых башен бушевала порой такая сильная магия, творились такие эксперименты, что у молодежи седели волосы, а у более взрослых магов просыпались самые потаенные кошмары.

"Иногда бывают ещё более худшие последствия" — сказала Реджина, — "Сейчас я не буду вести тебя туда — все башни заняты и там проводятся эксперименты. Но у тебя всегда будет возможность попасть в них позже, когда понадобится."

Наконец, Реджина привела его в южную башню по лестнице, огибающей Зал Магов, направляясь в библиотеку. В этом чудесном месте она позволила ему остаться и вдосталь побродить, наблюдая, как он шел от шкафа к шкафу, теряясь в таком неимоверном множестве ценных книг. И в самом темном месте библиотеки, где стояли самые старые тома, он неожиданно натолкнулся на гнома. Воцарилась тишина, когда не один из них не поклонился друг другу и не сделал шаг в сторону. Их глаза внезапно встретились. В этот момент Реджина поняла, что они узнали друг друга.

Гном рассмеялся резким лающим смехом. Его губы искривились в пренебрежительной усмешке и он преувеличенно заботливо погладил свою бороду. Этот жест был понятен всем, кто даже не имел счастья родиться в Торбардине. Ты не мужчина, говорил этот жест, ты всего лишь безбородый мальчишка, едва ли стоящий моего внимания.

Даламар Найтсон некоторое время стоял неподвижно, его фигура, казалось, была сделана из черного обсидиана. Потом его рука едва заметно дернулась, его правая рука, рука, которой он мог бы в следующую минуту бросить смертоносное заклинание. Реджина мельком подумала, не будет ли сейчас нарушен закон гостеприимства, сохраняющийся в этой Башне так долго, что иного не помнили даже самые старые маги. Даламар поднял голову, бросая на гнома холодный взгляд сияющих на каменном лице глаз. Какой-то контакт состоялся между ним и гномом, какой-то обмен сообщениями, который не могла почувствовать Реджина. Темный эльф повернулся и отошел. Когда он подошел в Реджине, та почувствовала в нем клокочущий гнев, напоминающий не бешеный огонь ярости, а холод льда ненависти. Её кровь похолодела. Она засунула руки поглубже в рукава своей мантии, чтобы скрыть внезапную дрожь.

Однако она подозревала, что он все равно заметил то, что она пыталась скрыть. Он ничего не сказал и в любом случае вряд ли заговорил бы об этом. Было такое ощущение, что ее реакция оставила его глубоко равнодушным и он не станет смеяться над ней, успокаивать или презирать. Тем временем Даламар вежливо произнес:

"Спасибо за экскурсию по Башне, Реджина. Теперь я должен идти, потому что у меня назначена встреча, которую я не могу пропустить."

Она посмотрела в сторону теней, где стоял гном. Теперь его там не было. Все еще глядя туда, она сказала Даламару, что с удовольствием проводит его туда, куда ему надо.

"Нет," — сказал он, — "я сам найду дорогу". Он поклонился, как благородный эльф-лорд из Сильваноста, но его голос оставался холодным. "Желаю тебе хорошего дня."

Отстранившись, она позволила ему уйти. Когда он ушел, она подошла к тому месту, где он встретил гнома. Она сосредоточила на этом месте свои интуитивные и магические чувства, но так и не поняла, что на самом деле тут произошло. Что, спрашивала она себя, что могло такого случиться, что темный эльф перешел с холодного спокойствия на гнев? Она не могла вообразить и не хотела напрасно тратить время на это. Реджина была известна чародеям Башни как умная молодая женщина. По словам Пар-Салиана, у нее была "большая голова", так как она обладала прекрасной памятью и остроумием, иногда выражавшимся в виде очаровательных заклинаний иллюзорного переодевания. Те, кто знал, где у молодой чародейки иллюзия, а где реальность, знали также ее как достаточно амбициозную женщину. Она надеялась — и ее надежды были небезосновательны — что однажды она будет членом Конклава и займет свое место в Зале Магов среди тех, кто контролировал и регулировал курс магии Высшего Волшебства на Кринне.

Своей "большой головой" она сообразила, что в этом темном эльфе было что-то, что привлекло внимание самого Хозяина Башни. Пар-Салиан послал ее в Защитный Лес, чтобы она провела Даламара Найтсона извилистыми лесными путями.

"Пусть дорога не будет для него слишком легкой", — сказал он — "но обязательно приведи его сюда."

Она не спросила почему. Никто не отважился бы на такой вопрос, н о ей всё равно было интересно. Этот темный эльф, маг-самоучка, бывший сильванестийский слуга, оказался интересен Хозяину Башни. Её амбиции требовали, чтобы она держалась поближе к Даламару, наблюдала за ним и пыталась бы разузнать о нём побольше.

**

Даламар шел сквозь чудеса Башни, не замечая их. Он миновал магов, но не видел их. Все эти запахи магии больше не волновали его. Он чел через Башню, но в своём уме, в своей душе он шел через Лес Сильванести, через леса на границе, где, крича, умирал дракон, где жрец по имени Теллин Виндглиммер лежал, скорчившись и задыхаясь в своей последней бесполезной молитве. Вокруг него горел лес и он видел горящие глаза фаворита Фейр Керон сквозь прорези красного драконьего шлема. Мага, который прилетел, чтобы уничтожить сотворителей иллюзии.

В его крови бежала ярость. Стреляйте! Стреляйте! Стреляйте по лесу! Голоса воспоминаний звенели в нём, как колокола. Даламару снова вспомнился застывший в смертной муке труп лорда Теллина, который, в конце концов, был самым лучшим хозяином из всех, которым служил молодой маг. Теллин был, как и многие эльфы тем летом, не из тех, кто воображал себя храбрым воином в окружении трупов врагов. Жрец привык проводить более приятные дни и выбирать более легкие пути, но храбро пошел на север, чтобы бороться в надежде на освобождение родины от захватчиков, которые нападали на границы королевства… в надежде на реализацию мечты, которую ему не дано было реализовать…

Думал ли Даламар, что его собственная мечта была уничтожена в тот день на границе? Раннее… возможно он и думал так. Теперь нет. Теперь он знал, что все дороги, проведшие его через дикие места, портовые города, через Нераку и Тарсис, были дорогами судьбы. Даламар всегда был предан Темному Богу, даже когда не осознавал этого. Он всегда принадлежал Нуитари. Так или иначе, он постиг бы тайны черной магии и заплатил бы за это изгнанием. Не важно, рано это произошло или поздно. Его гнев и ярость на захватчиков Сильванести теперь были еще более сильны, когда он уже не мог вернуться туда. Он горевал по городу, который остался таким же прекрасным в его памяти, когда он мог проснуться утром, слыша пение птиц и звуки бурлящего Тон-Таласа, голоса эльфов, лордов и леди, пекарей, извозчиков, мясников и швей.