Именем закона

14

Уже стемнело, но они не зажигали в доме свет — нигде, кроме кабинета, в котором не было окон. Когда Бобби Део вошел в дом, он спросил Луиса:

— Ты видишь его?

Луис, сидевший на софе рядом с дробовиком, выпрямился:

— Он вернулся?

— По-тихому на этот раз, не включая фар.

— Черт, ничего не заметил, — огорчился Луис. — Даже когда изображение было во весь экран. Ни черта же нельзя увидеть ночью с этой паршивенькой камерой, даже при корректировке. Он выходил?

— Подходил к дому, заглядывал в окна. Все осмотрел. Пошел за дом, оглядел бассейн, гараж…

— Ты поставил туда свою машину.

— Да, и он ее увидел. Наверняка захочет узнать, почему она там оказалась ночью.

— Если он опять вернется, ты объяснишь ему, что ты сторож. — Луис задумался. — Да, этот пижон заглядывает в окна, видит, что мебель отсутствует, видит запущенный бассейн… Ты понимаешь, к чему я клоню? Пижон может подумать, что тут никто не живет.

— Да, но там моя машина.

— Господи, я только что сказал тебе, ты сторож. Следишь, чтобы никто посторонний не проник сюда. Спишь на кухне, а поэтому мог не слышать, как он появился. Я говорю это на случай, если он вернется. Тогда попросишь у него какое-нибудь удостоверение. Тебе же захочется узнать, с чего это он бродит вокруг ночью.

Бобби кивнул, как будто согласившись, а потом сказал:

— Я не уверен насчет этого парня. Не ищет ли он Гарри?

— Я и сам об этом думаю, — ответил Луис. — Чип задолжал Гарри, а Гарри находится здесь, наверху. И мы думаем: «О, он, наверное, ищет Гарри». Ты понимаешь, что я имею в виду? Но все, чего этот пижон хочет, — это поговорить с мистером Ганзом. Я прав? Может быть, он хочет продать что-нибудь, например алюминиевые сетки от насекомых, какую-то ерунду для дома.

— Для того и приходит ночью, — ухмыльнулся Бобби, — чтобы измерить окна.

— Я имею в виду, — возразил Луис, — нам неизвестно, что нужно этому пижону, помимо разговора с мистером Ганзом. Но теперь он увидел, что мистера Ганза нет здесь. Никого нет.

Бобби снова кивнул, но на этот раз спросил:

— Что это ты называешь его мистером?

— А тебе это мешает?

— Просто не понимаю, почему ты это делаешь. Ты не работаешь у него.

— Начнем сначала, — сказал Луис. — Он заходил в то казино во Фрипорте, в котором я недолгое время играл в очко. Однажды вечером он получил большую сумму, дал мне пятьсот долларов чаевых и нанял, чтобы я охранял его время от времени. Я там жил, понял, что значит быть афроамериканцем, но решил остаться. И просто потому, что я — это я, сечешь? Понимаешь, он тогда в основном ездил в Майами, играл по-крупному в покер с воротилами, а у некоторых из них были телохранители, так что он тоже захотел. Он неплохо играл в карты. Когда начинал проигрывать, его мать собирала его долговые расписки, спасая сыночка от разорения. Потом я уехал и ничего не слыхал о нем до тех пор, пока он не объявился снова. Начал названивать мне, спрашивать, как у меня дела. Я приехал к нему сюда. Тут все изменилось. Мамаши нет, мебель он потихоньку распродает и делится со мной идеями, как нам стать миллионерами.

— А сам при этом ничего не делает, — подытожил Бобби.

— Я говорил тебе, что он ни черта не умеет. Когда-то пытался подделывать бланки банковских долговых обязательств и получил условный срок. Во всем другом он — человек наивный.

— Но мы согласимся на любое его предложение.

— Примем его идею, да.

— Он сказал, чтобы Гарри посидел тут недельки две-три и никто с ним не разговаривал. И мы согласились и сидим здесь, смотрим телевизор.

— Ты уже говорил, что не хочешь ждать.

— Я не вижу пользы от этого. Похитить мужика, а потом дать ему время на размышление. Зачем?

— Мы его не похищали, мы взяли его в заложники.

— Это одно и то же. — Бобби подошел к Луису вплотную. — Если нас поймают, упекут в тюрьму. Он уже четыре дня тут, этого довольно. Мы должны заговорить с Гарри сегодня, сказать ему, что нужно делать.

Луис хотел обдумать слова Бобби, но знал, что у него нет времени. Они были сейчас вдвоем, и он должен был соглашаться. Так что он согласился.

Они решили, что поднимутся наверх и Луис узнает у Гарри, не надо ли ему в уборную. А Бобби в это время пойдет в спальню к Чипу. Когда они видели Чипа в последний раз, он смотрел в окно и курил марихуану.

Как только Луис открыл дверь, Гарри спросил:

— Здесь кто-то есть?

Он всегда говорил одно и то же.

— Проклятье, скажите что-нибудь!

Он буквально прокричал это. Бобби был прав: Гарри был готов к разговору. Луис прошел мимо него в ванную и зажег свет. Окно в ванной и два окна в спальне были забиты фанерой. Луис взглянул на Гарри при свете, падающем из ванной комнаты. Тот сидел на своей койке с головой обмотанной полотенцем и пластырем. Сидел совершенно неподвижно, прислушиваясь к звукам.

Наверное, вот также сидели заложники в Бейруте.

Чип знал все об этих заложниках, видел их по телевизору, когда их освободили, прочитал книгу, написанную одним из них. В результате у него возникла эта идея, которой он поделился с Луисом. Схватить одного из тех богатых людей, которые были у него в списке, и до поры до времени прятать.

Луис тогда спросил:

— Ты имеешь в виду киднеппинг?

То же самое сказал Бобби. Можно было подумать, что Чип сошел с ума.

Чип объяснил, в чем он видел разницу:

— Похищение — это когда за человека требуют выкуп. Звонят, например, жене и говорят: плати, а то никогда больше не увидишь своего мужа. Мы никому не звоним. Мы просто ждем, а через какое-то время спрашиваем этого парня, сколько, по его мнению, стоит его жизнь.

Луис тогда не увидел разницы. Он сказал:

— Но все-то знают, что этот человек похищен.

А Чип ответил:

— Нет, этот парень исчез. Никто не знает, то ли с ним что-то случилось, то ли он скрылся, то ли что-то еще. Все время, пока его ищут, мы его прячем. Потом, когда о нем перестают говорить, мы выбираем другого человека из списка и делаем все то же самое: приковываем его с завязанными глазами… все как у настоящих заложников. Их так держали месяцами, а некоторых даже годами.

Луис знал, что так делали какие-то «Братья-мусульмане». Почувствовав себя в этот момент Абу Азизом, а не Луисом Льюисом, он сказал:

— Я думаю, это были шииты. С ними лучше не шутить.

Он спросил Чипа, где тот собирается прятать своих заложников, а Чип ответил, что эту деталь еще не продумал. Этот разговор состоялся еще до того, как было решено использовать его дом, который вполне подходил для их цели, потому что находился в уединенном месте, и едва ли к Чипу когда-нибудь заглянул бы кто-то из его знакомых.

— При таком раскладе, — сказал Чип, — имеешь дело только с заложниками, и не требуется никого предупреждать, чтобы не обращались в полицию. Когда парень пропал, его начинают искать. Но, поскольку мы не требуем никакого выкупа, нас ничто не связывает с заложником.

— А как мы добьемся своего?

— Во-первых, — сказал Чип, — у нас есть время подготовить парня, привести его в нужное состояние ума. Он неделями сидит в комнате и не слышит человеческого голоса. Он знает, что кто-то приносит ему еду, водит в уборную, но никто за это время не сказал ему ни одного чертова слова. И когда я наконец заговорю с парнем, он не поверит этому. Неужели кто-то в самом деле разговаривает с ним?! Но все, что я произнесу в первый раз, — это: «Сколько ты дашь, чтобы выбраться отсюда?»

Луису понравилась эта часть.

— Пройдет пара дней, и я снова обращусь к нему: «Ты решил?» Можешь мне поверить, он решил. Сколько мы хотим? Назовите. Потом будет что-то вроде торга, сойдемся на чем-то, на той сумме, которую, как мы знаем, этот парень может выложить. Понимаешь, мы должны быть реалистами.

— Он заплатит, и мы его выпустим?

— Думаю, да. Парень нас никогда не видел. Отвезем его в Глэйдс и оставим там.