Страница 3 из 78
Фактически те из молдаван, т. е. представителей «коренной» и «титульной» нации, кто не желал ударными темпами перековываться в румын, кто по-прежнему продолжал причислять себя к молдавскому народу и желал сохранить его самобытную культуру, историю и язык, были причислены к врагам национального возрождения, к «манкуртам». Они стали особенно ненавистны идеологам правящей прорумынской камарильи. Обвинения в «примитивном молдовенизме» - самое мягкое, что получали молдавские патриоты в обстановке всеобщего психологического террора, милитаристского психоза, шельмований, погромов, избиений и даже убийств, поощряемых правящей верхушкой Молдовы.
Раскол единой республики - МССР, составной части некогда единой страны - СССР, был фатален и неизбежен с уничтожением этого единства. Искусственно инициированный национальной номенклатурной элитой как этнический и даже лингвистический, он развивался не столько по национальному, сколько по политическому сценарию - противостояние оформилось не между молдаванами как «титульной» нацией и всеми прочими «пришельцами» и «оккупантами» - русскими, гагаузами, украинцами, болгарами, евреями и т. д. С самого зарождения раскола консолидировались и заявили о себе две политические силы, две системы, два мировоззрения, два понимания прошлого и будущего своего родного края.
С одной стороны - Молдова, представленная чудовищной коалицией правящей национальной бюрократии, радикальными про-румынскими националистами из среды творческой интеллигенции и преступным национал-экстремистским Народным фронтом и его наследниками. Их цель - сохранение в целости и неприкосновенности всех национальных преференций, сложившихся еще в советские времена в виде реализации «ленинской национальной политики», с предоставлением незаконных, противоречащих Конституции и здравому смыслу преимуществ представителям якобы когда-то угнетенных самодержавной Россией народов. Их цель -превращение этих преимуществ в систему унитарного этнократи-ческого абсолютизма, установление режима апартеида с лишением всех «некоренных» политических, социально-экономических и гражданских прав, с обречением их на медленную, но стабильную культурную деградацию. Достижение этих целей позволяло местной национальной элите, связанной кумовством и местничеством, установить неограниченное господство над природными, экономическими и прочими богатствами страны, сохранить в своих руках монополию на власть, пошатнувшуюся в начале перестройки.
Гарантом упрочения такого режима, как мыслилось его теоретикам, стал бы полный отрыв от некогда грозного, но обессилевшего центра и геополитическая переориентация Молдавии с Востока на Запад. А для этого требовались коренные изменения в национальной идентичности молдаван, беспощадное и беспрекословное их орумынивание. Превращение края в полуколониальную окраину отсталой и слабой Румынии национал-политический класс Молдавии предполагал оформить как вхождение в «братскую семью цивилизованных народов Европы» с обеспечением безраздельного господства нескольких семейных кланов компрадорской буржуазии над одураченным, офабленным, обнищавшим, вымирающим населением. К этим высотам они выбрали лишь один путь: насаждение этнической и социальной розни, разделение населения на враждующие между собой этнические фуппы, милитаризацию сознания граждан, разжигание тлеющих конфликтов и доведение их до накала гражданской войны или, как выразился один из наиболее ярких, хотя и временных представителей этих сил премьер-министр М. Друк, «ливанизацию Молдавии» и «бейрути-зацию Кишинева». Такова диспозиция и цели одной стороны.
С другой стороны - Приднестровье, многонациональный народ которого имел все юридические, исторические, экономические и прочие основания, чтобы восстановить собственную государственность и предложить Молдове построение правового цивилизованного государства, основанного на европейском опыте второй половины XX столетия. В этом демократическом, свободном, демилитаризованном, федералистском государстве можно было бы установить межнациональную гармонию и этническую свободу по примеру Швейцарской конфедерации или Аландских островов Финляндии. В такой свободе заинтересованы все этносы Молдавии, и прежде всего молдаване, поскольку политика агрессивной румынизации властей неизбежно привела бы молдаван к национальной катастрофе и реально грозила скорым исчезновением молдаван с лица земли как самобытного и уникального этноса. Укрепление традиционно тесных связей с восточными соседями либо честная политика неприсоединения, разоружения и демилитаризации страны под соответствующими гарантиями мирового сообщества способствовали бы процветанию и благополучию всех ее граждан независимо от этнической принадлежности и лингвистических способностей. А отказ от любых форм политического насилия, языковых или национальных преимуществ, запрещение каких бы то ни было этнических или гражданских притеснений, безусловный отказ государства от провозглашенного приоритета прав нации (тем более, нации иностранной - румынской) над правами человека, уважительное отношение государства ко всем этносам и гражданам республики, активный поиск компромиссов и мер доверия между различными этническими общинами очень скоро могли бы превратить наш общий дом Молдавию в одно из самых спокойных и привлекательных государств Европы.
Первая сторона, Молдова, наотрез отказалась идти на ка-кие-либо компромиссы со второй стороной - ПМР в деле поиска взаимоприемлемых выходов из создавшегося кризиса. Молдова признавала и признает только язык грубой силы, всевозможных блокад и опасных провокаций в отношении Приднестровья, желает распространить свой тоталитарный режим мононациональной бюрократии на максимально возможные территории, совершенно не считаясь с тем, принимают ли жители этих территорий навязываемый им бесчеловечный варварский режим полунацистского толка. Именно это жгучее желание Молдовы запугать, подавить, подчинить себе Приднестровье и столь же твердое желание многонационального народа ПМР сохранить свою свободу и независимость, защитить свои дома, своих детей и свое будущее от агрессивного и злобного прорумынского режима в конечном итоге привело к трагичному кровопролитному конфликту, вершиной которого стала оборона приднестровцами мирного города Бендеры -жемчужины Днестра.
Таким образом, исторически, глубинные корни Бендерской трагедии уходят в суть Бессарабского вопроса. Он возник в конце 1917 “ начале 1918 г., когда королевская Румыния, воспользовавшись смутой и нестроением, связанными с Первой мировой войной и двумя радикальными революциями 1917 г., бесцеремонно и нагло «вырвала» у России (своей союзницы по Антанте, кстати, спасшей Румынию от полного разгрома в 1916 г.!) лакомый кусок ее территории - Пруто-Днестровское междуречье, называвшееся тогда Бессарабией. В 1940 г., когда былая слабость Советской России отошла в область далекого прошлого, Советский Союз мирно и твердо заставил боярскую Румынию вернуть ему отнятую и раз-фабленную часть его территории. Бессарабский вопрос как политическая проблема, казалось, был решен раз и навсегда.
Однако спустя полвека, в конце 80-х годов, кишиневский режим вновь воскресил Бессарабский вопрос как политическую проблему и объявил о «незаконности» молдавской советской государственности на «оккупированной румынской земле», что и послужило юридической основой для воссоздания приднестровской государственности. Документальные источники, освещающие основные перипетии этой проблемы, были представлены в сборнике документов «Бессарабский вопрос и образование Приднестровской Молдавской Республики», увидевшем свет в Тирасполе в 1992 г. Он содержит важнейшие материалы по истории Бессарабского вопроса и строительстве приднестровской государственности с марта 1918 по июнь 1992 г.
Побоище в Бендерах в июне-июле 1992 г., сравнимое по масштабам злодеяний и глубине трагизма с ужасом Герники, составило новый этап в истории Бессарабского вопроса и становления ПМР. Сознательное и планомерное возведение политического конфликта в степень гражданской войны в 1990-1992 гг. достигло летом 1992 г. стадии геноцида — целеустремленного уничтожения мирных бен-дерчан, разрушения города с его экономическим потенциалом, демографическими ресурсами, укладом жизни, традициями и т. д.