Страница 5 из 141
В заключительной части народной книги Фауст постепенно утрачивает свой титанический порыв к великому знанию и превращается в ловкого и озорного волшебника, с помощью негромантии творящего всякие удивительные дела. По просьбе императора Карла V он вызывает тени Александра Македонского и его супруги (гл. 33); чтобы ублажить своих студентов-собутыльников, он вызывает призрак Елены Прекрасной, «из-за которой погиб славный город Троя» (гл. 49). Елена явилась в драгоценном черном платье из пурпура, с распущенными волосами, блестящими как золото. В дальнейшем мы узнаем из народной книги, что она становится любовницей Фауста и даже рождает ему сына, получающего имя Юстус Фаустус (гл. 59).
Последующие эпизоды все более приобретают характер площадных озорных шванков. Доктор Фауст выступает в них преимущественно как ярмарочный гаер, забавляющий толпу удивительными фокусами (Фауст наколдовывает на голову рыцаря оленьи рога, поднимает на воздух телегу крестьянина, воздвигает призрачный замок на вершине горы, околдовывает толпу пьяных мужиков, остающихся с открытыми ртами, пожирает воз сена и т. п.). Видимо, подобные эпизоды, опускающие народную книгу до уровня базарного лубка, и дали основание Энгельсу сказать, что героическая легенда о Фаусте низведена в народной книге «до уровня банальной истории о ведьмах, прикрашенной обычными анекдотами о волшебстве».[7]
При всем том немецкой книге о докторе Фаусте суждено было сыграть выдающуюся роль в истории мировой литературы. Вскоре после выхода в свет она была переведена на английский язык и в таком виде привлекла внимание замечательного английского драматурга Кристофера Марло, младшего современника Шекспира. Опираясь на немецкую народную книгу, Марло написал свою знаменитую «трагическую историю доктора Фауста» (1588–1589, изд. 1604), явившуюся первой драматической обработкой немецкой легенды. За пьесой Марло последовали многочисленные немецкие барочные пьесы XVII века, не дошедшие до наших дней, пока великий Гете не поднял на небывалую высоту старинную легенду о дерзком чернокнижнике, заключившем договор с умным бесом Мефистофелем.
Это один из ярких примеров того, как немецкая литература эпохи Возрождения была связана с будущим, и причиной этого были ее глубокие народные корни. Ибо в XVI веке немецкий народ впервые решительно вторгся на отечественный Парнас, и даже вполне благонамеренные бюргерские авторы не уставали черпать из сокровищницы фольклора.
Немецкие прозаические шванки XVI века
В ШУТКУ И ВСЕРЬЕЗ
Cum privilegio Im. 1
<ИОГАННЕС ПАУЛИ 1522>
Рассказанное и В ШУТКУ И ВСЕРЬЕЗ найдешь ты в этой книжке, скоротаешь времечко, получишь добрый пример и урок, какой может оказаться полезным каждому.
Сошлись раз четыре молодые особы, состоявшие в приязненных отношениях, шутившие промеж собой и говорившие друг дружке «ты». И одна из них обратилась к трем остальным и сказала: «Ах, как хорошо нам вместе, но когда же мы соберемся вновь и где это будет?» И одну из них звали Огонь. А другую звали Вода. А третью звали Воздух. Но четвертую звали Правда, или же Истина. «Ах, Огонь, — сказала одна из них, — где нам тебя искать?» И та ответила: «В твердом камне, ежели ударите по нему железом, там вы меня найдете». И сама спросила: «А где искать тебя, Воздух, где твой дом?» Та ответила: «Где трепещет на ветке лист, там вы меня и найдете». И сама спросила: «А где, Вода, искать нам тебя, где твой дом?» Та ответила: «Где растет камыш, там копайте вглубь до самых корней, там вы меня и найдете, там мой дом». И в свой черед спросила: «А тебя, благородная Истина, где искать нам тебя?»
Истина ответила всем сразу: «Ах, милые мои сестры, все вы поведали, где вас можно найти, где ваш дом. У меня же, к несчастью, нету дома, никто не дает мне приюта и убежища, ибо нелюба я всем и повсюду».
Жил-был богатый человек, дворянин и большой охотник до женского полу. И был у него слуга и состоял в услужении много лет. И приглянулся этот слуга другому богатому человеку, и тот захотел нанять его. Слуга ответил: «Я бы с удовольствием перешел к вам, да мой хозяин меня не отпустит». А богач ему посоветовал: «Начни-ка говорить своему хозяину чистую правду, он тебя живо отпустит». Слуга сказал: «Так и сделаю». Вскорости после того хозяин велел ему: «Поди-ка да приведи мне девку». Слуга же ответил: «Сударь мой, это называется распутством, вам не след эдаким заниматься». С этой поры непрестанно говорил он хозяину чистую правду. И тот ему однажды заметил: «Знаешь, стали мы с тобой плохо ладить, очень ты ко мне переменился, потому ступай прочь, я даю тебе расчет». И рассчитал слугу и отпустил его на все четыре стороны. Слуга поспешил к господину, который ему все это присоветовал. А тому, что у Правды нет собственного пристанища и никому неохота ее слушать, есть объяснение и в Писании. Господь наш Иисус Христос сказал: «Никогда не служи двум господам, невзлюбившим друг друга» (Матф. 10). А поскольку весь мир погряз во лжи и служит ее владыке, то Правде он служить не желает и никто не дает ей приюта.
А вот вам история о трех петухах, кукарекавших в ночи. Хозяйка дома спозналась с прелюбодеем, служанка же разумела птичий язык. Первый петух прокричал в первую ночь: моя госпожа неверна моему господину. Служанка рассказала об этом хозяйке. Та приказала: «Зарежь его». И петуха зарезали и изжарили. А второй петух завел свою песню на вторую ночь. И когда хозяйка спросила у служанки, о чем он кричит, та ответила: «Он кричит: мой товарищ погиб за правду». И госпожа повелела: «Зарежь и его». И его зарезали и изжарили. А на третью ночь, пока госпожа лежала в объятиях любовника, закричал третий петух — и закричал он, как растолковала служанка, вот что: «Все вижу, все знаю, а погибнуть не желаю!»
В некоем высшем учебном заведении, иначе — университете, учился один молодой дворянин, которому не шло впрок ученье. Он спознался с легкомысленной девицей и просадил с нею все, что имел, под конец же решил задать прощальный ужин и пригласил на него подружку вместе с ее матерью. После трапезы обнял он свою любезную в последний раз и пошел прочь. Девица же благонравная разрыдалась и едва не упала в обморок. Мать, желая ее утешить, напомнила: «Стоит ли плакать, доченька; взгляни лучше, сколько вокруг пригожих студентов, я уж тебя с каким-нибудь красавчиком познакомлю». Дочь в досаде воскликнула: «Ах, матушка, вовсе не потому я плачу, что он ушел, а потому, что ушел он в добром плаще с серебряными застежками. Мог бы и плащ со мной прокутить за милую душу!» Такова была матушка, да и дочка ничуть не хуже. И надо бы студентам да и прочим холостым господам научиться разбираться в людях, потому что тем подавай только деньги. Как написано встарь, «Venus ex omni gente tributa petit»,[8] а сие означает: ни одна и никогда не блудит бесплатно, ни одна не грешит без вознаграждения.
Жил как-то бюргер, у которого было три дочери — и все в самой поре для того, чтобы вступить в суровый орден святого брака. И все же отец никак не мог решить, какую обеспечить приданым первою, потому что жених имелся уже у каждой. И позвал он всех трех и сказал им: «Вот что, милые дочки, дам я вам воды, помойте руки, да только смотрите не вытирайте, пускай они обсохнут сами. И у которой руки обсохнут раньше, ту я и выдам замуж первою». Налил им отец воды, вымыли они руки и стали ждать, пока те обсохнут. А самая младшая взялась махать руками да приговаривать: «Не хочу я замуж, не хочу я замуж, не хочу я замуж!» И от этого маханья руки у нее обсохли быстрее, чем у сестер, и ее выдали замуж первой. А старшим пришлось подождать и т. д. Есть, кстати, и загадка, она гласит: угадай-ка, что это: коли сделаешь, то так оно и будет, а коли не сделаешь, все равно так оно и будет. И разгадка: сушить руки. Вытрешь их полотенцем, они станут сухими, а не вытрешь — обсохнут сами. А у дочери младшей невинность была на устах, да не в сердце, потому она и была так хитра, махала руками, чтобы они обсохли, и т. д.
7
Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 41, с. 15.
8
Венера со всех людей взыскивает прибыль (лат.).