Баллады

О. Высотская

Баллады

БАЛЛАДА О ПИРОГЕ

Веселый город — Блессингтон. Жил в Блессингтоне пекарь Джон. Он слыл добрейшим малым: Хоть сам был тоже не богат, Но беднякам помочь был рад И булки и долг давал им. Порой, устав от разных дел, Под старым дубом он сидел, Под вечер, на закате, И думал: — Где б достать муки? Запасы так невелики! Их до зимы нехватит. Но вот молва со всех сторон Трубит, что едут в Блессингтон Король и королева. Хлопот у лордов полон рот: От короля кто выгод ждет, А кто суда и гнева. И вот зовут со всех дворов Румяных, толстых поваров. Они пришли и сели. Им дан приказ в кратчайшим срок Для короля испечь пирог, Невиданный доселе. Пусть он пленяет красотой, Блестит, как обруч золотой, И пахнет слаще розы. За лучший замысел и труд Награду повару дадут — Муки четыре воза. С утра гудит веселый звон. И вот въезжают в Блессингтон Король и королева. Король с супругой сел на трон, А свита встала с двух сторон — Направо и налево. Король зевнул. Был долог путь. Пора поесть и отдохнуть. Но нет! Не тут-то было! Пятнадцать лордов встали в ряд, Стоят и речи говорят Усердно и уныло. Уж вечер башни золотит, У короля — усталый вид, У королевы тоже. Но вот, храня старинный слог, Закончил длинный монолог Пятнадцатый вельможа. Ох, наконец! Давно пора! Идут на площадь повара, Как доктора — все в белом. Король в пирах был знатоком, При чудном зрелище таком Совсем повеселел он. Трубит герольд в огромный рог. Несут пирог! Какой пирог! Он формой необычной И поражал и нежил взор, Как многобашенный собор На площади столичной. Вдруг, как ларец, раскрылся он, Внутри раздался тихий звон, И заиграли скрипки. Хоть звуки-трогали сердца, Но с королевского лица Пропал и след улыбки. Король досады скрыть не мог: — Да как же есть такой пирог? Вот выдумка некстати! Прошло не больше трех минут, И вот второй пирог несут, Еще замысловатей. Снимают корку повара, Тут из пирожного нутра На площадь вышли дети. Они плясали, как могли, И королю преподнесли Стихи в большом букете. Запахло зеленью кругом, За королевским пирогом Несли гирлянды следом. Король воскликнул: — О, мой бог! Еще один такой пирог, И быть мне людоедом. А триста сорок поварят Склонились ниц и говорят, Не изменяя позы: — Король! Мы ждем твоих даров! Кто заслужил из поваров Муки четыре воза? Король сжимает кулаки: — Какой такой еще муки Вы захотели, плуты? Пусть лошадей нам подадут, Я не останусь больше тут Ни часа, ни минуты! В смятеньи все. Король взбешен. Но вдруг к нему подходит Джон. В руках он держит блюдо И молвит: — Я испек пирог! Простой пирог. А в нем творог. Поесть бы вам не худо. Король вскричал: — Скорее нож! Пирог! Пирог! Да как хорош! Как сладок он и сочен! А королева, задрожав, Схватила мужа за рукав: — Оставьте мне кусочек! Король зовет своих людей: — Да этот повар — чародей! Как ловок он в работе! Награду выдайте ему, И в Лондон я его возьму! Он заживет в почете! В ответ поклон отвесил Джон. — Нет, не поеду! — молвил он, — В столицу к королю я. У короля сладка еда. Не голодал он никогда, Как те, кого кормлю я. Так лучше я останусь тут. Муку же пусть ко мне свезут, Туда вон, в переулок. И напеку я для друзей, Для бедняков округи всей Пшеничных белых булок. Пекутся крендели в печи. Они вкусны и горячи, С румяными боками. Был честен Джон, правдив и смел, И вместе он за ужин сел С друзьями бедняками.

СКА3КА

о городе Готаме, доверчивом шерифе

и рассудительном короле

Строжайший приказ короля получив, Опять за налогами едет шериф. Старинный ремесленный Готам Вручен его мудрым заботам. И так уж налогов и сборов не счесть, Но в Готам домчалась тревожная весть: Везде на проезжих дорогах Толкуют о новых налогах. Мол, будет взиматься в двухмесячный срок Из дождик налог и на солнце налог, Налог на канавы и башни, На завтрашний день и вчерашний. И был у готамцев такой разговор: — Указ королевский уж больно хитер. Давайте схитрим-ка мы сами: Прикинемся все дураками. Решили, что замысел смел и хорош И впрямь, с дураков-то немного возьмешь. На этом покончили речи И стали готовиться к встрече. Строжайший приказ короля получив, Все графство объехал усердный шериф. Но вот верноподданный Готам. Шериф подъезжает к воротам. И видит шериф, что у самых ворот В пыли на пригорке толпится народ, Копают с утра до заката И землю вывозят куда-то. Шериф их спросил, похваливши за труд: — Какие постройки возводятся тут? — Мы гору подрезали малость, Чтоб солнцу полегче вставалось. Разинул шериф в изумлении рот, Но конь его сделал крутой поворот И чуть не наехал на гряды С подковами вместо рассады. На шум огородник бежит из ворот. — Шериф, полюбуйся на мой огород. Подковы сажал я на грядки, Чтоб выросли за год лошадки. Шериф в монумент превратился на миг. Вдруг видит: навстречу плетется старик. Бедняк обливается потом, Дубовые двери несет он. — Что вздумал ты двери тащить на спине? — Боюсь, чтобы вор не забрался ко мне: У вора ни чести, ни правил, А дома я деньги оставил. — Так что же ты двери от дома унес? — Зачем я унес их? Вот странный вопрос! Раз двери при мне, посудите, Взломать их не сможет грабитель. — О горе, — шериф прошептал, побледнев, — На городе этом всевышнего гнев. По воле небес, не иначе, Несчастными разум утрачен. В последних лучах догоревшего дня Шериф повернул и пришпорил коня, Воскликнул: — Весьма неприятно! И в Лондон помчался обратно. Войдя и королевский готический зал, Шериф, королю поклонившись, сказал: — Напрасно проездил я в Готам, Не смог получить ничего там. Живут в нем, простите, одни дураки. Я знаю, за ними долги велики, Но как с дураков их получишь? Себя лишь напрасно замучишь! Король рассмеялся и крикнул: — Каков! Да ты оценить не сумел дураков! От них королевскому трону Вовек не бывало урону. Во всех королевствах, куда ни взгляни, Не сыщешь вассалов смирней, чем они! А Готам — отныне столица. Я сам в нем хочу поселиться.