Неотразимый граф

Почему Чарлз не настоял на том, чтобы его тетка жила в городском доме Найтсдейлов, вместо того чтобы селить туда невестку? Он расположен в гораздо лучшем месте, да и дворецкий там намного больше соответствует своему положению.

Скорее всего леди Беатрис наотрез отказалась. И дом Найтсдейлов был очень темным и унылым. Отец Чарлза и сам был достаточно мрачным и поникшим.

Робби вступил в гостиную и был атакован огромным букетом роз.

– Ох!

Из-за букета выглянула улыбающаяся Мэг.

– Извините, я тут переставляю все. Лиззи должна вот-вот спуститься. – Она понизила голос и придвинулась к нему поближе. – Леди Беатрис отослала меня вниз, чтобы поговорить с Лиззи наедине.

– А, понятно. – Робби надеялся, что его лицо не обрело цвет роз, которые были в руках Мэг. – А преподобный Оксли?

Мэг тряхнула головой.

– Восхищается пионами.

– А Паркс?

– Я не... а! – Она заглянула через плечо Робби, и ее лицо засияло. – Пришел только что.

Робби почувствовал на плече руку друга.

– Добрый вечер, мисс Петерсон. Что, Уэстбрук, готов попасться на удочку священника?

– Готов. – Он сгорал бы от нетерпения, если бы не эта унизительная тайна. О такой жене, как Лиззи, можно было только мечтать.

– Хорошо. Жених здесь. – В дверях появилась леди Беатрис. – Пойдем, Лиззи. Пора выходить замуж.

Леди Беатрис отступила, и в комнату вошла Лиззи.

Господи!

Она была прекрасна. Нет, это не то слово. Это была неземная красота. Божественная. Если бы он мог стать ей настоящим мужем, то считал бы, что попал в рай. Но похоже, его ожидал ад. Она будет жить в его доме, их спальни будут рядом, и все, включая Лиззи, будут считать, что он придет к ней в постель. Разве может быть что-нибудь ужаснее этого?

Белое бальное платье струилось по ее фигуре, как вода. Хотелось погладить шелк платья, а потом снять его и коснуться шелка ее кожи. В памяти во всех соблазнительных деталях всплыл тот вечер в доме Тинуэя, когда он увидел Лиззи, стоявшую обнаженной перед зеркалом. Черт! Если только...

Преподобный Оксли прокашлялся.

– Что ж, приступим?

Началась свадебная церемония. Робби слушал слова священника. Он уже много раз слышал это. На свадьбе Джеймса, которая также проводилась второпях в гостиной, на свадьбе Чарлза... Но никогда не думал, что эти слова будут обращены к нему. Он утратил надежду жениться много лет назад.

Что же ночью-то делать?

Он посмотрел на Лиззи. У нее было необычно бледное лицо. Взял ее за руку. Ее пальцы оказались ледяными. Погладил пальцами ладонь, и она взглянула на него с улыбкой, прежде чем снова повернуть лицо к священнику.

Если только... Но надеяться на то, что он станет нормальным человеком, не было никакого смысла. Никакие желания не могли возбудить его маленький член. И сейчас он съежился в штанах, как поджатый собачий хвостик, мягкий, сморщившийся при мысли, что придется лечь в постель с Лиззи или, скорее, потерпеть фиаско с Лиззи. Пропади все пропадом!

Священник почему-то строго смотрел на него. Господи, неужели он пропустил что-то? Преподобный явно не ожидал, что он будет таким невнимательным на собственной свадьбе.

– Принесите же клятву, милорд. Вы должны дать ответ...

– Я готов. Да. Конечно же, да.

У него не было выбора. Не мог же он позволить, чтобы Лиззи вышла замуж за этого ублюдка – лорда Эндрю. Лучше уж ей выйти замуж за него. Не мог он также допустить, чтобы Лиззи подверглась обструкции со стороны света. Нет, их женитьба была единственно верным решением в сложившейся ситуации, и именно поэтому он оказался сейчас здесь.

Он услышал, как она прошептала свое согласие.

Во всяком случае, теперь у него будет полное право защищать ее от лорда Эндрю и других мужчин, которые решатся обратиться к ней с непристойными предложениями. Не то чтобы он ждал, что в этом действительно будет нужда. Робби, конечно же, не герцог Олвард, но и с ним нельзя не считаться. В силе ему не откажешь. Многие негодяи обратят внимание на изуродованное лицо лорда Эндрю.

Он фыркнул. Преподобный Оксли и Лиззи недоуменно посмотрели на него. Робби ответил смущенной улыбкой.

Трусливый ублюдок, наверное, затаился где-то, выжидая, пока с лица не сойдут следы избиения.

Робби мотнул головой. Никогда не свирепел так, как тогда, когда увидел, что мерзавец пытается изнасиловать Лиззи. Просто вышел из себя.

– У вас нет кольца, милорд? – требовательно спросил преподобный Оксли.

Робби нахмурился.

– Конечно, есть. Почему вы решили, что у меня нет кольца?

– Простите, милорд, но, когда я спросил вас, вы отрицательно покачали головой. Я понял, что...

– Прошу извинить меня. Я просто отвлекся.

– Отвлеклись, милорд? – У преподобного отца поползли вверх брови. – На своей свадьбе?

– Ну да. Не то чтобы отвлекся, скорее размечтался.

– А... – Преподобный Оксли понимающе взглянул на него и подмигнул. – Понимаю. Осталось совсем недолго ждать, прежде чем ваши мечты исполнятся.

– Нет, дело в том... – Священник подумал, что... Но священник нахмурился. Лучше не спорить с ним.

Он взял руку Лиззи. У нее подрагивали пальцы, глаза были огромными. Его опять охватило чувство вины. Эти глаза должны были бы сиять от счастья, а не заволакиваться печалью и тревогой. Ей надо бы в свадебном наряде и с фатой находиться в заполненной гостями церкви Святого Георгия, и подвести ее к нему должен был бы Джеймс, а тетя Глэдис плакала бы во время церемонии – вот как должна была проходить ее свадьба, а не как сейчас, второпях. Его, конечно, не волновали эти условности, и, если бы потребовали обстоятельства, он мог бы дать обет верности, даже стоя голым на куче навоза, но Лиззи заслуживала лучшего.

Робби медленно надел кольцо на ее палец и посмотрел в ее глаза. В них стоял вопрос, ответить на который у него недоставало мужества. Импульсивно он поднес руку к губам и поцеловал ее.

Лиззи улыбнулась, и это выглядело так, будто из-за туч выглянуло солнце.

Лиззи с трясущимися поджилками села в карету Робби. Посмотрела на новоиспеченного супруга.

Он сидел, отодвинувшись от нее, и, поджав губы, смотрел прямо перед собой. Его руки были скрещены на груди, челюсти плотно сжаты. Мог смело повесить себе на шею табличку с предупреждением: «Не приближаться!»

Если она не заговорит, то они так и будут ехать молча до его городского дома.

Что же сказать только что обретенному мужу, который явно не испытывает радости от состоявшейся свадебной церемонии? Спасибо?

– С тобой все в порядке? – спросила она. Он хмуро ответил:

– Конечно. Почему должно быть иначе?

– Не знаю. Ты выглядишь таким... – Печальным? Это вряд ли ему понравится. – Отрешенным.

– Я устал. – Он сел удобнее. – Да, утомлен безмерно. Долгий был день, длинная череда дней. Думаю сразу отправиться спать... – Закашлялся. – Я имею в виду, лягу пораньше, если ты не против.

Что это он? Хочет сказать, что не придет к ней сегодня ночью? Лиззи испытала странное чувство – смесь облегчения и разочарования.

– Нет, конечно, я не против. Я тоже устала. Последние дни были очень утомительными.

– Да, именно. – Робби кивнул. – Очень. Рано ляжем спать. Уверен, сон пойдет на пользу нам обоим.

– Да.

Снова воцарилась тишина. Она слышала цокот копыт, скрип кареты. Караульный сторож прокричал наступивший час, и какой-то пьяница обругал его.

– Извини за эту свадьбу, – тихо проговорил Робби.

У Лиззи защемило сердце. Нет, она не была удивлена. Знала, что он не хотел жениться на ней.

– И ты прости. Ты ведь знаешь, что я никогда не хотела устраивать тебе западню.

Робби сердито посмотрел на нее:

– О чем ты говоришь? Это дело рук лорда Эндрю.

Лиззи судорожно вздохнула. Значит, он все же чувствует себя в ловушке.

Он нервно пригладил волосы.

– Я не то хотел сказать. Я имел в виду, что для тебя это венчание, очевидно, было слишком скоропалительным и несколько не отвечало твоим представлениям о брачной церемонии. Наверное, тебе хотелось чего-то большего.