Страница 12 из 133
Я никогда не была трусихой. Об этом я уже, кажется, упоминала. Кроме того, побыв минуту или две в темноте, я стала видеть, что происходит вокруг. Меня немного испугала Бьюла, моя кошка, которая мягко прыгнула с крыльца и стала тереться о мою ногу. Потом мы с ней пошли вместе.
На дороге не было никаких осколков, но когда мы подошли к рощице, я увидела серебряную ложку. Пока рассказ Рози подтверждался. И я подумала, что, может быть, не стоит ходить ночью одной в этом месте, которое заслуженно пользуется плохой репутацией. Но тут я увидела нечто блестящее, что оказалось ручкой чашки, а немного дальше нашла осколок тарелки. Но самым удивительным было то, что я нашла корзинку, которая стояла на обочине и в которой лежали осколки разбитой посуды, а также несколько серебряных ложек и вилок! Я стояла и смотрела на все это. Рози рассказала правду. Но куда же она ходила с этой корзинкой? И почему вор — если это был вор — собрал осколки разбитой посуды и оставил их в корзине вместе с серебром?
Меня начала колотить нервная дрожь, но тут я услышала шум автомобиля. Приглядевшись, я поняла, что это наша машина. Значит, Хэлси вернулся.
Хэлси должен был очень удивиться, увидев меня среди ночи на дороге с поднятыми почти до плеч полами серого шелкового халата, державшей в одной руке посудную корзину, а в другой — черную кошку. От радости я стала плакать, вытирая слезы о шерсть Бьюлы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Тетя Рэй! — воскликнул в темноте Хэлси. — Что ты здесь делаешь?
— Гуляю, — ответила я, стараясь выглядеть спокойной. Не думаю, что этот странный ответ удивил тогда нас обоих. — О, Хэлси, где ты был?
— Пойдем в дом, — он взял у меня из рук корзину и Бьюлу. Теперь я хорошо видела машину. За рулем сидел Уорнер. Он был в халате и тапочках. Джона Бейли в машине не было. Я села в машину, и мы тихонько поехали к дому.
Мы не разговаривали. То, что мы хотели друг другу сказать, было слишком важно, чтобы начинать разговор в машине. Кроме того, мужчины были заняты машиной, которая с большим трудом взбиралась по склону вверх. И только после того, как мы закрыли за собой дверь, войдя в холл, остановились, глядя друг на друга, Хэлси сказал, крепко обняв меня за плечи и повернув лицом к свету:
— Бедная тетя Рэй! — Я чуть не расплакалась. — Я должен повидать Гертруду. Мы поговорим втроем.
В это время Гертруда спустилась к нам по лестнице. Она явно не ложилась в постель. На ней был белый халат, в котором она была вечером, и она прихрамывала. Пока она спускалась по лестнице, я успела заметить следующее. Мистер Джеймисон сказал мне, что женщина, которой удалось убежать из подвала, была в одной туфле. На правой ноге туфли не было. А Гертруда подвернула именно правую лодыжку!
Встреча между братом и сестрой оказалась довольно напряженной, но слез не было. Хэлси нежно поцеловал Гертруду, но было видно, что оба они очень обеспокоены.
— Все в порядке? — спросила Гертруда.
— Вроде бы да, — ответил Хэлси, принужденно улыбаясь.
Я зажгла свет в гостиной, и мы прошли туда. Всего полчаса назад я сидела в этой комнате с мистером Джеймисоном, слушая, как он открыто обвинял Гертруду и Хэлси, по крайней мере, в том, что они оба знали о смерти Арнольда Армстронга. Сейчас Хэлси был здесь и мог говорить сам за себя. Теперь я должна узнать все, что не давало мне покоя и мучило своей таинственностью.
— Я узнал о случившемся, прочитав сегодняшнюю вечернюю газету, — говорил между тем Хэлси. — И был просто ошеломлен. Подумать только, произошло такое несчастье, а в доме одни женщины! Лицо Гертруды было напряженным и белым как мел.
— Это еще не все, Хэлси, — сказала она. — Вы с Джеком уехали отсюда почти одновременно с тем, что здесь произошло. Детектив считает, что вы, то есть мы, что-то знаем об этом убийстве.
— Черт побери! — возмутился Хэлси, широко раскрыв от удивления глаза. — Извини, тетя Рэй, но этот парень ненормальный.
— Расскажи мне все, Хэлси, прошу тебя, — стала я умолять его. — Куда ты направился в ту ночь? И почему уехал так поспешно? Эти сорок восемь часов были ужасными для всех нас.
Он стоял и смотрел на меня, и я видела, как ужас всего случившегося постепенно доходил до него. Лицо его вытянулось.
— Я не могу сказать тебе, куда я ездил, тетя Рэй, — ответил он мне после некоторого молчания. — А почему уехал, ты скоро узнаешь. Но Гертруда знает, что мы с Джеком уехали прежде, чем произошло это ужасное убийство.
— Мистер Джеймисон не верит мне, — заметила Гертруда тихо. — Хэлси, если все сложится неудачно, если тебя захотят арестовать, ты должен будешь рассказать им все.
— Ничего я им не расскажу, — Хэлси был очень серьезен. — Тетя Рэй, нам с Джеком было необходимо уехать той ночью. Я не могу сказать тебе, почему. Пока не могу. А где я был, даже если от этого будет зависеть мое алиби, я не скажу. Все это какая-то глупость. Это выдуманное обвинение не может восприниматься серьезно.
— Мистер Бейли уехал в город или же отправился в клуб? — спросила я.
— Ни то, ни другое предположение неверно, — ответил он мне с вызовом. — Где он находится сейчас, я не знаю.
— Хэлси! — произнесла я очень серьезно, наклонившись к нему. — Ты подозреваешь кого-либо в убийстве младшего Армстронга? Полиция полагает, что Арнольда впустили в дом и выстрелили в него сверху. Кто-то стрелял в него с винтовой лестницы.
— Я в самом деле ничего не знаю, — пожал он плечами, но мне показалось, что они с Гертрудой переглянулись — какое-то мгновенье.
Как можно спокойнее я стала рассказывать им все, что произошло с той ночи, когда мы с Лидди были одни в доме, включая странную историю с Рози и ее преследователем. Корзинка — молчаливый свидетель этого последнего таинственного происшествия — все еще стояла на столе.
— И вот еще что, — добавила я с некоторым колебанием. — Хэлси, я никому не говорила об этом, даже Гертруде, но утром после убийства я нашла на клумбе с тюльпанами револьвер. Твой револьвер, Хэлси.
Некоторое время Хэлси молча смотрел на меня. Потом он обратился к Гертруде:
— Мой револьвер, Труд? Как это могло произойти? Ведь Джек взял его с собой.
— Боже мой! Не может быть! — воскликнула я. — Детектив считает, что Джон Бейли вернулся, и… все это произошло.
— Он не возвращался, — покачал головой Хэлси. — Гертруда, в тот вечер ты принесла револьвер, чтобы отдать его Джеку… Чей же ты взяла? Мой?
— Нет, твой был заряжен. И я побоялась, что Джек может им воспользоваться. Я отдала ему свой револьвер, который приобрела еще года два назад. Он не был заряжен. Хэлси безнадежно развел руками.
— Чего еще можно ждать от девчонки! Почему ты не сделала так, как я просил тебя? Ты отправила Бейли с пустым револьвером, а мой, заряженный, бросила в клумбу! Другого места не могла найти? Мой револьвер 38-го калибра. И следствие, конечно, докажет, что пуля, убившая Армстронга, тоже 38-го калибра. Что же теперь будет со мной? Я решила вмешаться.
— Ты забыл, что револьвер у меня, и никто об этом ничего не знает… Но Гертруда вдруг разозлилась и заплакала.
— Вот всегда так! Просто возмутительно. Во всем бываю виновата я! Хэлси, я не бросала твоего револьвера в клумбу! Думаю, ты сам это сделал!
Они стояли по обе стороны большого стола, недоверчиво глядя друг на друга. Потом Гертруда протянула к нему руки.
— Мы не должны себя так вести, — сказала она дрожащим голосом. — Сейчас, когда все поставлено на карту, это просто бессовестно. Ну, скажи, что тебе, как и мне, ничего об этом неизвестно. Ведь это так, Хэлси?
Хэлси стал ее успокаивать, и они помирились. Было уже очень поздно, и я отправилась к себе. Хэлси же все еще сидел внизу в гостиной, пытаясь осмыслить все, что произошло. Мне было грустно: ведь они оба знали, по какой причине Хэлси и Джон Бейли так внезапно уехали той ночью. Знал он также, где они были эти сорок восемь часов и почему Джон Бейли не вернулся вместе с ним. Мне казалось, что если дети не будут полностью мне доверять — а они всегда для меня останутся детьми, — я ничего не смогу понять.