Лежачий полицейский

– Тебе сегодня от кофе лучше воздержаться, – проницательно уточняет мама.

Так я узнала, что у мамы кроме необычайно красивого лица есть какие-то свои дела.

Узнала. И благополучно забыла. Пока не случилась эта мутная история с аэропортом.

Глава 8

После нежаркого дождливого лета началась на диво сухая солнечная осень. Листья почти не пострадали от ночных понижений температуры и сверкали, как прилавок с цитрусовыми. Красные оттенки только изредка мелькали на макушках кленов. Случались даже полностью зеленые экземпляры. В общем, что и говорить – тепло было.

– Жаль, что зима такой не может быть. Классно было бы, правда? Прикинь, теплая весна, солнечное лето, сухая осень с температурой не ниже плюс десяти. А потом тоже типа осени, но уже около нуля и не дольше месяца. Снег два раза: на Рождество и Новый год. И чтоб большими хлопьями. Ладно, пускай даже полежит с недельку, чтоб фуфлыжники оторвались. Мне не жалко. – Моя болтовня не мешала Игорю материться на Шумахеров хреновых.

Мы носились с утра как угорелые, чтоб вечером достойно отметить его день рождения. Вдвоем. Сначала намечалось кафе, где сгрудятся его сотоварищи. А потом мы на пару рванем к нему домой. Я впервые останусь на ночь.

Раньше как было – любовь урывками в те дни, когда Игорю можно позднее появляться на работе. А тут все по-взрослому. Естественно, я пребывала в предвкушении небывалых восторгов и от этого слегка куролесила, слагая оду Игорю на день рождения. «Не помню, сколько лет назад ты в жизнь вошел с веселым криком. Сияла мать, отец был рад. Соседи радовались дико».

Мои стихи сопровождались матюгами в адрес нехороших водителей, но в целом Игорь признал во мне талант к рифмоплетству. После чего поинтересовался обстановкой в доме.

– Мама не сильно ругалась? Все-таки ты ночевать не придешь?

На мой взгляд, его слишком тревожит мамино мнение. А что, спрашивается, ей нервничать? Черт возьми – я до сих пор с ней советуюсь. Например, что надеть. Или что приготовить Игорю на ужин.

Нет ни одного повода для маминого беспокойства. Меньше знает, лучше спит. И зачем ей быть в курсе моих прогулянных лекций? Правильно – незачем. Вот если бы мне позволили почаще ночевать у Игоря, то потребность в прогулах отпала бы. Только спрашивать у нее мне как-то неохота. Я даже вообразить такое не могу.

– Мама, я теперь дома ночевать не буду. Мне типа потрахаться хочется…

Бррр. Язык не повернется. Даже на вежливый вариант вопроса.

Папа вообще не обращал на меня ни малейшего внимания, он был снова тщательно выбрит и изволил размножаться где-то на стороне.

Игорь шелестел списком, сверяясь с которым, мы затаривались продуктами к праздничному столу. Оказалось, что забыли купить хлеб. Пока искали, где припарковаться у ближайшего магазина, Игорь вспомнил про очередного товарища. Которому пообещал дать зубило. Хрень какая-то. Неужели сейчас в стране настал дефицит зубил? Скажите, вам бы понравилось, если бы пришлось переться к черту на куличики с зубилом наперевес? Я сразу зачислила незнакомого мне товарища в список наглецов, которым влом дойти до ближайшего лабаза за инструментом. Что за люди в самом деле, сами палец о палец не ударят. Сядут на шею и ноги свесят. Впрочем, Игорю виднее, кого и когда одаривать такой незаменимой вещью.

Чужой район. Неподалеку от выезда на Пулковское шоссе. Только мы свернули за угол – красный свет на светофоре. Стоим. Ждем зеленого. Рядом новенькая алая машина с открытым верхом. Кабриолет. У Игореши не машина – танк. Высокая такая. А в той низенькой сидит интересная женщина. Я ее хорошо вижу, она с моего борта.

– Игорь, – шепчу я, скатываясь вниз, – я сейчас с ума сойду. Там моя мама в машине! Одна! За рулем!

Даже не знаю, чего я больше испугалась. То ли того, что она меня застукает за прогуливанием института, то ли того, что это и правда не двойник-близнец, а моя родная мамочка.

Игорь наклонился. Пытается получше разглядеть, из-за кого я психанула. Но тут загорелся зеленый. Алая машина стартанула с места будьте-нате.

– Слушай, малыш, по-моему, это кто-то другой, – с сомнением в голосе пробормотал Игорь, пытаясь нагнать исчезающее алое пятно.

– Ага! Ты и сам не уверен! Это она, верняк. Только одета по-другому. Я у нее такого белого шарфа не видела. Повязала, как платок, очки нацепила – думает, не узнаем. Ха!

Пробок сегодня в этот час не случилось. Поэтому Игорь, охваченный азартом преследования, сумел осторожно прицепиться на хвост кабриолета, не привлекая ненужного внимания со стороны гибэдэдэшников.

– Нам ей на глаза показываться не стоит. Давай проследим, куда она едет. Может, удастся получше рассмотреть.

– Ай да мама! Как аккуратно ведет машину! А мой папа говорит, что баба за рулем страшнее бешеной макаки с гранатой.

– Чья бы корова мычала, – обидно ухмыльнулся Игорь. – Твой папаша регулярно раз в квартал долбится обо все что ни попадя. Как только права не отобрали?

Да, он такой, дэтэпэшник со стажем. Анти-ас.

– Она в аэропорт пробивается, – понимающе сообщил Игорь, словно говорил не про хрупкую женщину, а про матерого спецназовца во вражеском тылу.

Второй раз я увидела эту таинственную женщину уже вне машины. Когда она преспокойно шла к зданию аэропорта. Походка легкая, осанка, как у гимнастки. Нет. Моя мама так не ходит. Она словно всегда пытается занять как можно меньше места, как мышка среди эскадрона котов.

Мы попытались скрытно, из-за автобуса. подсмотреть, что же будет дальше.

Во-первых, это действительно оказалась моя мама. Во-вторых, одета она была в жутко элегантный костюм бежевого цвета. Я тоже такой хочу! В-третьих, ее там ждали аж два представительных мужика (если б не Игорь, я бы захотела и их).

Маме уважительно облобызали ручку, отчего я неконспиративно присвистнула. Игорь отвесил мне обидный подзатыльник.

Мужики тем временем передали маме черную канцелярскую папку, коротко поговорили и откланялись.

В этот ответственный момент наше прикрытие – двухэтажный бело-желтый автобус – бесшумно отчалило. Выставив нас на всеобщее обозрение.

Стоим как две баржи посреди пустыни, а еще нам в жопы «фольксваген» какой-то сигналит, зараза.

Мама развернулась, едва скользнув безразличным взглядом по нашим выдающимся фигурам. И была такова.

Пока поругались, пока до машины доскакали, ее и след простыл.

– Слушай, может, нам померещилось? Бывают ведь жуть как похожие люди, а?

– Малыш, не обольщайся. Она даже ходит как твоя мать.

– Ни фига подобного! Мама не может так ходить, она всегда сутулится. А эта тетка знает, что привлекает внимание, и ей по барабану. Вот так!

Я тут же наглядно продемонстрировала свой аргумент, заработав пару одобрительных посвистов со стороны брюнетистых водителей. Сделала эффектный разворот. Мимо ног прошелестел путешествующий пакет из-под чипсов, едва не сбив меня с ритма. Аккуратист Игорь дал ему пинка в направлении близстоящего автомобиля.

– Вот дурная. Собственную мать теткой называет. Она это!

Вместо ночи любви получилась ночь многократного перетирания подробностей. Доперетирали так, что к утру мне вчерашнее происшествие показалось нереальным до смешного.

Кроме того, на следующий день у мамы был такой обыденный вид. И костюма с шарфиком я не отыскала. Как ни старалась.

Глава 9

В комнате выставлены пресловутые чемоданы с раззявленными пастями. Впервые папаня самостоятельно собирается в дальние края. Которые, кстати говоря, расположены не так и далеко.

– Мама где? – задаю я подходящий к случаю вопрос.

Скомканные брюки никак не желают впихиваться в общую кучу-малу. Предприимчивый упаковщик становится на них ногами, бессмысленно уминая свой перелетный гардероб.

– Сейчас явится, – вздыхая, как вековая корова в стойле, отвечает мой папа. – Поползла денег на телефон кинуть.

Не стоит уточнять, на чей. Мама не владеет такой полезной штукой, как мобильник. Она – активно против. Мол, он будет меня тревожить, от него вредное излучение, да и пользоваться я им вовек не научусь. Раньше подобные отбрехи звучали убедительно. Особенно для папы. Ему признание в бабской некомпетентности как бальзам на душу. Но теперь я подумываю, что возмутительное неприятие мобильников объясняется простым желанием отрезать себя от нас, когда мама находится вне дома.