Страница 26 из 38
Служащий вернулся за рулем моей машины.
— Спасибо, — сказал я.
Я был уверен, что он смотрит на меня необычно внимательно. В ту же секунду я понял, что у Плейделла появились основания интересоваться моей машиной. Не слишком задумываясь, я машинально соврал ему. «Где ваша машина?» — спросил он совершенно естественным тоном. «Она на профилактике», — соврал я, чтобы дать ему удовлетворительный ответ.
Достаточно было задать любому из этих служащих один-единственный вопрос… и Плейделл тут же узнал, что машина была поставлена сюда не для профилактического осмотра.
Пока я съезжал по серпантину, за мной не следовала ни одна машина. Я остановился на одну или две секунды, прежде чем выехать на Уигмор-стрит. Машина, стоявшая возле тротуара, в этот момент тронулась с места. Водитель словно хотел, чтобы я его обязательно заметил. Я его не узнал. Черный «хамбер-хок» довольно старой модели, с сиреной над крышкой радиатора, следовал за мной до Оксфорд-стрит, а оттуда к Эжвер-роуд. Обычно между нами была одна или две машины. Несмотря на все усилия, мне не удавалось оторваться. Подъехав к дому, я понял, что водитель «хамбера» более ловок, чем я. Может быть, я бы мог оторваться от него на шоссе, но в оживленном движении города — никогда.
Я свернул на Хэдсайд… и увидел двух мужчин в маленькой «М Г» с открытым верхом, стоявшей напротив моего дома. Это был самый ужасный момент.
Я должен был войти в дом. Мне нужно было увидеть Лилиан. Возможно, и Роберт с Джулией были дома. Надо было вести себя нормально, как если бы я не был напряжен до предела. Я сбавил ход, чтобы въехать в свое владение, и в эту секунду осознал, что забыл обдумать, как объяснить свое странное поведение, которое могли заметить Лилиан и дети. Мне это не пришло в голову, и теперь оставалось всего несколько секунд перед тем, как я столкнусь с новым кризисом. Ворота гаража были широко открыты. Это позволяло предположить, что Роберт дома: обычно он открывал их для меня, особенно когда хотел подлизаться.
Я въехал в гараж, вернулся к воротам, выходившим на проспект, закрыл их и посмотрел на двух мужчин в красной «МГ». Они не обращали на меня особого внимания, но расположились так, чтобы иметь возможность следить за обоими концами улицы. Они были как раз напротив нашего дома. Он назывался «Стоунхорст», потому что такое же имя носил дом родителей Лилиан. Все дома улицы были построены до войны. Они были просторными, удобными и относительно роскошными. Каждый стоял посреди обнесенного стеной садика, и у многих были ворота, выходящие прямо в парк. В квартале было много зелени.
«Стоунхорст» был одной из самых маленьких вилл и самых недавних по времени постройки.
Я направился к задней части дома, как часто делал, когда летом возвращался вечером домой. Лилиан любила сидеть на лужайке и вязать или вышивать, поглядывая, как соседи играют в теннис. Роберт и Джулия часто ходили на этот корт. В тот вечер было недостаточно тепло, чтобы сидеть на улице, но я все-таки ожидал увидеть Лилиан на лужайке.
Ее там не было. Зато в парке, как раз напротив нашей калитки, стоял человек. В этом месте почва немного приподнята и растут несколько кустов ежевики, лавровых деревьев и много молодых березок. Несколько лет назад это было любимое место игр Роберта. Человек, стоявший возле деревьев, ничего не делал… Он ждал.
Я подошел к двери кухни. Когда я взялся за ручку, моя рука дрожала. К счастью, тот человек не мог этого видеть. Дверь не была заперта на ключ. Я закрыл за собой дверь и с минуту стоял совершенно неподвижно. Мне казалось, что я потеряю сознание, что голова и легкие испытывают жуткое давление. Я услышал быстрые шаги. Лилиан увидит меня в таком состоянии и сразу поймет, что произошло что-то ужасное. Заставив себя открыть глаза, я сделал шаг вперед, дошел до двери в коридор, откуда наверх вела лестница, и тут услышал голос Джулии:
— Папа! Это ты?
Я не ответил.
— Папа! — снова крикнула она.
Она спустилась по лестнице бегом и радостно закружилась на месте. Юбка ее взлетела, а волосы взметнулись, как свежескошенный хлеб, выброшенный комбайном. Лицо ее сияло.
— Папа, у меня был чудесный день. Мод возьмет меня на работу через две недели, а учиться я буду в свободное время. А теперь скажи мне, что у тебя замечательная дочь.
— Я всегда знал, что у меня замечательная дочь.
Она подошла ближе и как будто оступилась.
— Папа, ты плохо себя чувствуешь?
— Жутко болит голова, вот и все.
— Ты ужасно выглядишь, — сказала она так заботливо, что я вдруг почувствовал огромную любовь к ней. — Тебе лучше сесть, а я налью тебе выпить.
Дочь взяла меня за руку, как будто сам я не мог устоять на ногах. Только тогда я понял, какой больной вид у меня должен быть. Она открыла дверь в малую гостиную, где мы обычно смотрели телевизор. Кроме того, эта комната служила мне кабинетом, особенно в выходные дни. Джулия подошла к креслу и внимательно посмотрела на меня.
— У тебя глаза как стеклянные, — заявила она и, поколебавшись, добавила: — Не знаю, поможет тебе выпивка или только усилит головную боль.
— Я хочу чаю, — сказал я. — Очень крепкого.
— Сейчас принесу. И несколько таблеток. — Джулия быстро повернулась.
— Джу…
— Что?
Она смотрела через плечо. Ее блестящие глаза выражали тревогу. Она была такой юной, что не могла догадываться о трагедии, в которую я попал.
— Где мама?
— Пошла к миссис Бомонт. Бедняжка заболела, — ответила Джулия. — Я сейчас вернусь.
Джулия ушла прежде, чем я успел спросить о Роберте. Его наверняка не было дома, иначе бы он вышел меня встретить. Я был рад, что Лилиан ушла: у меня появилось время немного прийти в себя. Причиной моего состояния был шок, испытанный, когда я увидел людей в машине и в парке. Я сел в кресле, выпрямившись. Кровь циркулировала по венам свободнее, и ощущение давления уменьшилось. Когда Джулия вернулась с подносом и сняла с него маленький серебряный чайник и пузырек с таблетками, я чувствовал себя гораздо лучше. Кажется, она это тоже заметила.
— Я дам чаю завариться в течение минуты, — сказала она.
Джулия подошла к столу, села на его край и посмотрела на меня с серьезным видом, болтая изящными красивыми ногами, поразительно напоминавшими ноги Лилиан.
— Папа, со мной сегодня произошел странный случай, — весело проговорила дочь.
— Просто странный или забавный?
— Полагаю, и то и другое, — ответила она. — За мной весь день следил мужчина. Неизвестный. Никогда раньше я его не видела. Должно быть, у меня появился тайный поклонник.
14
Тайный поклонник
— Да, у тебя должен быть поклонник, — согласился я. — И я не могу сказать, что у него плохой вкус.
Я снова поднес руку ко лбу. Джулия поспешила налить мне чаю, положила много сахара, потом выкатила на ладонь три таблетки и поднесла их к моим губам. Руки у нее изящные, как у Лилиан. Я взял таблетки, без труда проглотил их, отпил немного чая и посмотрел Джулии в глаза.
— И куда делся этот тип, Джу-Джу?
— Он ушел, — ответила она непринужденным тоном. — Походил минут пять вокруг дома, потом ушел. Я видела, как он махнул рукой двум типам в спортивной машине, стоящей на той стороне улицы… Ты их заметил?
— Кажется, смутно припоминаю.
— Не знаю, как ты мог не заметить это красное чудище! — воскликнула она, но я понял, что ее мысли заняты другим. — Ты не будешь возражать, если я уйду?
— А почему я должен возражать?
— Ну… мама может вернуться через час или два и если ты хочешь горячий ужин…
— Иди, если хочешь, я не голоден. В крайнем случае сделаю себе пару сандвичей.
— О, я могу приготовить их для тебя. У нас еще остался вчерашний ростбиф. Ты пропустил нечто!
Она убежала на кухню. Я сел так, чтобы голова удобно лежала на верхушке спинки кресла. Давление Плейделла становилось почти невыносимым. Раз следили за Джулией, го, очевидно, и за Бобом, а может быть, и за Лилиан. При двух парнях перед домом и одном сзади я был буквально пленником.