Страница 29 из 50
В середине 1990-х клубы стали открываться везде.
Даже в такой помойке, как Апраксин двор, и то открылся клуб. Он назывался «Money-Honey». Апраксин двор – это самое грязное и самое опасное место в городе. Помесь базара и свалки. В коробках из-под бананов спят бездомные. Посреди переулка джигит с золотыми зубами овладевает шестидесятилетней проституткой вообще без зубов.
Сперва хозяин «Money-Honey» собирался открыть здесь всего лишь пивной бар. Но знакомые посоветовали открыть не бар, а рокабильный салун: деревянная стойка, портреты Элвиса, седло над баром… В результате был открыт салун, но по внешнему виду он не отличался от пивного бара.
Первое время туалета в «Money-Honey» не было. Все ходили просто под арку. Прямо в вечер открытия два посетителя что-то не поделили с третьим. Они взяли лом, воткнули ему в глаз и насквозь пробили парню голову. А сами вернулись и стали пить свое пиво.
Когда пришпиленного к земле парня наконец заметили, хозяин вызвал милицию. Вечер велено было не прекращать, а наоборот разнести всем по кружечке за счет заведения. Девушка, которая убирала со стола, стала относить пустые кружки не в мойку, а милицейскому эксперту. Тот сидел в подсобке и снимал с кружек отпечатки пальцев.
– Оп-па! – наконец сказал эксперт. – Это с какого стола кружечка?..
Убийц взяли прямо в зале. Объяснить, зачем они убили человека, арестованные так и не смогли. Даже вопроса не поняли: как это, зачем?
То, что творилось в «Money-Honey», было немножечко чересчур даже для 1995 года. Хотя и в остальных заведениях тогда было не сахар.
С наступлением сумерек на улицах слышалась оживленная стрельба. Она длилась всю ночь на протяжении нескольких лет. Девушке в одиночестве пройти по Старо-Невскому значило в лучшем случае попасть в реанимацию, а что случалось в худшем случае неизвестно, потому что тел не находили никогда. Основной публикой в любом клубе были, разумеется, бандиты.
Олег Назаров (промоутер): В кассе «Тоннеля» было сорок ячеек для стволов. Было время, когда в одну ячейку приходилось класть по два ствола.
DJ Лена Попова: В «Тоннель» бандиты ходили вне зависимости от того, в какой группировке состояли. Я помню, у меня случались очень серьезные разговоры. Я дружила с воркутинцами, а Сережа Беззубый, представитель крыши «Тоннеля», время от времени, глядя мне в глаза, говорил:
– Попова, а чё это ты там типа с воркутинскими? У тебя чё там, любовь, или чё?
Этот Сережа Беззубый был страшный человек. Он был смотрящим. Это такой парень из Одессы, двухметрового роста, бывший боксер, вот с такенными наковальнями. Реальная «Сказка о попе и его работнике Балде». Я его очень любила. У меня с ним, правда, был конфликт один раз очень серьезный – он меня украл. Ну, увез меня прямо из «Тоннеля» в качестве залога. Но потом, когда пришел в себя, счел, что теперь должен мне по гроб жизни.
Один раз он подошел ко мне и попросил, чтобы я поиграла для него и его друзей в «Тоннеле» в неурочное время: в воскресенье с девяти утра. Я забыла про это, а потом Сережа мне говорит:
– Ну, все до завтра. Утром увидимся. Ты ведь будешь для нас играть?
Тут трудно отказаться. Воскресенье, утро. Приходит человек двадцать: здоровые мужики с телками. Типа afterparty. Все начальство в ужасе свалило, остались только я и DJ Quest. Тот вообще страшно перепугался, – маленький еще был. И вот мне пришлось играть. А потом в дверь постучали и сказали, что это милиция, открывайте. Я говорю: ага, щас! В общем, двери я им не открыла, а как ты будешь их ломать? Это же военное бомбоубежище!
Милиция взяла и заперла нас снаружи. Тогда я нашла черный ход, который был завален какой-то хренью. Мы его разгребли, посмотрели, что мусоров нету, и выпустили пацанов. Они сели в свои «шестисотые» и умчались. Потом, правда, Сережу все равно убили. Он обторчался – его зарезали. К сожалению…
DJ Слон (Олег Азелицкий): В диджейской постоянно должен был сидеть охранник. Потому что как только он от тебя отходил, к тебе тут же, как из ларца, подскакивают двое-трое таких неприятных качков со своими заявками…
DJ Костя Лавски (Константин Петров): Один раз я играл, и подошел человек, крепкий такой малый. Заказ был следующий:
– Знаешь, ты ставь чё хочешь, но объяви в микрофон, что эта песня звучит для ребят из магазина!
DJ Лена Попова: Когда бандиты стали только-только ходить в «Тоннель», естественно, начались наезды. Пришлось проводить с ними беседы, объяснять:
– Ребята, это не кабак! Диск-жокей – творческий человек. И вы приходите сюда не подрыгаться, а послушать, как он играет. Вот если бы вы пришли в филармонию, то уж наверное не стали бы бегать и заказывать себе какие-то песни, правильно?
И те, кто ходил к нам часто, они прониклись. Если, например, они приводили своих корешков и кто-то из них вдруг лез к диск-жокею, то остальные сами брали придурков за шкирку и оттаскивали. За диджея могли прямо рыло набить.
DJ Слон (Олег Азелицкий): В «Тоннеле» были вечеринки, когда приходишь, а там только бандиты. Плюс немного шлюх на шпильках и рейверов человек десять. Нормальные люди всего этого просто боялись. Войти в клуб можно спокойно, да только никто не гарантировал, что ты оттуда выйдешь. Помню, отличная была драка: два бандита начали какую-то заваруху, а я, Леха Хаас, Массальский, Кузьма и еще человек восемь пытались с ними справиться. Их было всего двое, но они разбрасывали нас, как щенков.
DJ Фонарь (Володя Фонарев): Путешествуя по заграницам, я всегда поражался, что людей там не прет на агрессию. А у нас это просто заложено в психологии. Что за удовольствие, если нельзя оскорбить и унизить соседа?! Люди желали свободы и ради этого портили жизнь всем вокруг. В начале 1990-х границы дозволенного отодвигались всё дальше… и дальше… и дальше. Бандосы воспринимали рейв именно так: теперь нам можно все!
DJ Костя Лавски (Константин Петров): Помню, я играл на какой-то идиотской вечеринке. Мы закончили и уже собирались выходить, но тут вдруг прибегает один мой товарищ:
– Сейчас выходить нельзя. Там два синих бандита потеряли свою бабу и всем, кто идет ко входу, дают по репе.
И мы целый час сидели и ждали, пока они уйдут. Потому что было понятно: рискнешь сунуться к выходу и проблем не избежать. Время было такое, что никто тебе не поможет, даже охранники.
Олег Назаров (промоутер): С охранниками тогда все было очень просто. Берешь каких-нибудь ментов и платишь им деньги. Если не устраивают, берешь других ментов. В какой-то момент я знал всех ментов в городе. Меня девушки спрашивали: «Олег, кем ты работаешь?!» Я шел со знакомой девушкой по Невскому, а каждые двадцать метров ко мне подходил мент: «О, Олег! Привет! Как дела?!»
Ох, и хлебнули горя первые охранники «Тоннеля»! Сперва их было двое: обычные парни. Работали по очереди, два через два.
Звонок. Охранник отпирает дверь. Снаружи – гиббон-бандит с двумя проститутками. Кулаки держит так, чтобы было видно, какие они у него здоровенные и синие. В то время бандиты специально закачивали под костяшки парафин. Бить сильнее от этого не станешь, но размером кулак будет ровно с дыню.
Зная расклад на три хода вперед, охранник произносит три предложения:
– Это частный клуб. Вам отказано в посещении. До свидания.
Он начинает закрывать дверь, а гиббон сует в проем носок ботинка и одновременно достает из-за пазухи пистолет. Ствол наставляет тебе в лоб. И что ты будешь делать?
Сперва охранник пугался. Потом привык и в такие минуты просто делал шаг в сторону.
– Ну, хорошо. Проходите, пожалуйста.
За первый год работы клуба ребята стали большими специалистами по огнестрельному оружию. Видывали и реально экзотические модели. А один обторчанный урод приперся в клуб с динамитной шашкой. Что-то ему не понравилось, и он запалил шашку на улице перед самым входом.
Ничего не соображая, он орал: