Русская книга

Со времени Батыева вторжения прошло уже почти триста лет. Первым князем крошечной деревянной Москвы стал младший сын Александра Невского. После него тут правили четыре Ивана, три Василия, один Семен и один Дмитрий. Самостоятельными владыками никто из них себя не считал. Ясно было, что земли эти – приложение к чему-то большему. Споры возникали лишь насчет того, к чему.

Каждая из великих держав того времени считала, будто дань Московия должна платить ей. Правители Золотой Орды говорили о том, что именно с разрешения «доброго хана Батыя» баскаки из рода Александра Невского подчинили тамошние племена, да и где бы все они были, если бы степняки постоянно не помогали бы им своей конницей? Русские князья только пожимали плечами: мало ли чего там наразрешал давно забытый всеми Батый! В Московии живут говорящие по-русски православные, а значит, эти земли должны принадлежать нам. Да, это очень странные православные, и русский язык у них такой, что без переводчика и не поймешь, но какая разница?

И все то время, пока Русь спорила с Ордой, московские князья копили силы, миллиметр за миллиметром присоединяли землицы, покупали союзников, уничтожали конкурентов.

Они выжидали.

А потом подходящий момент, наконец, настал.

Песнь одиннадцатая

Запах внутри здания сразу говорил: это морг. Да еще и идти к нему нужно было через старое советское кладбище с покосившимися надгробиями. Я сверился с записанным на бумажке адресом. Ну да. Все вроде бы верно.

Поднявшись по ступенькам, я выкинул едва прикуренную сигарету и потянул на себя тяжелую дверь. Зашел внутрь, поднялся на второй этаж, свернул пару раз по длинному коридору. Неприятный запах стал чуть слабее, но все равно чувствовался.

На двери была табличка: «Профессор Михайличенко Б. В.». Я постучал.

Золотая Орда была огромным и процветающим государством. Но при этом все равно немножечко государством второго сорта. Дело в том, что и население, и правители Орды долго оставались язычниками. В мире, где именно религия давала ответ на вопрос, кто ты такой, быть язычником считалось неприличнее, чем публично мочиться в штаны.

Монголы поклонялись собственным божкам, жившие в лесах финно-угры – другим, у поволжских племен боги были свои, а у кавказских горцев – свои. Эта ситуация сохранялась довольно долго, хотя с каждым десятилетием становилось все очевиднее: вечно сохраняться она все-таки не сможет. Хоть и медленно, но дело шло к тому, что Орда станет, наконец, христианской.

Основным населением Орды были давнымдавно крещенные половцы. В столичном Сарае у них имелся кафедральный собор и собственный епископ. Из Рима к ханам приезжали католические миссионеры, а из Константинополя – православные. Пока ордынские мужчины демонстрировали удаль в военных походах, их оставшиеся дома жены крестили сыновей и исповедовались монахам-доминиканцам. Папам в Рим летели депеши: готические соборы возводятся на землях современной Туркмении, а первые крещеные уже появились в Сибири и Китае.

Определиться с религией в те годы означало урегулировать отношения не только с Богом, но и с ближними. Принимай крещение и об одиночестве можешь забыть навсегда. Сегодня люди пытаются решать вопросы, кто им свой, а кто враг исходя из национальности. Я русский, и значит, любой гражданин РФ мне родня, а любой иностранец нет. Иногда это срабатывает, хотя бывает и так, что согражданин – тупая скотина, а иностранец вполне себе ничего. А вот прежде все было куда логичнее: тогда своим считали не тех, кто случайно родился со мной в одном государстве, а людей действительно на меня похожих. Тех, кто одинаково со мной верит.

Агонизирующая Византия понимала это прекрасно. И поэтому на ордынские удачи Римских Пап посматривала с ревностью. Когда-то ей уже удалось крестить грозных соседей с севера. В тот раз скандинавская династия обосновалась в Киеве и повадилась грабить имперские земли. Набеги рыжебородых дегенератов, каждый из которых норовил прибить на ворота Царьграда свой щит, доставляли кучу хлопот, а одолеть их силой меча византийцы не могли. Им оставалось лишь дождаться, пока Русь примет крещение и изменится сама. Потому что, принимая от греков святое крещение, киевские дикари признавали: отныне греки им ближе, чем родственники. Роднее, чем те, с кем у киевлян одинаковый язык и похожий цвет глаз.

Теперь Византия надеялась, что этот трюк прокатит у нее и еще раз. На то, чтобы обратить Орду в православие, были брошены все силы. И кое-каких успехов хитроумные греки все-таки добились. Крещение у них из рук приняли несколько принцев, вельмож и полководцев. Грозный татарский темник Ногай признал свою Орду княжеством Византии, принял на себя обязательства до последнего вздоха защищать империю и в качестве ответной милости получил в жены константинопольскую принцессу. Точно такую же, как когда-то получил креститель Руси князь Владимир Красно Солнышко.

Византийцы верили, что Ногай это только начало. Скоро вслед за ним поклониться царьградским святыням придут и другие татары. В ханской столице, городе Сарай, для православных ордынцев была срочно основана особая Сарайская епархия (именно ее наследницей является современный Московский патриархат). Да только Византия была уже не та, что прежде. И то, что у греков получилось с Русью, с Ордой уже не прокатило. Довести дело до конца не удалось. При хане Узбеке было объявлено: вовсе не христианство станет государственной религией Орды. Отныне и вовек могучая держава принимает ислам.

В каждом вагоне киевского метро под потолком висел здоровенный телемонитор. Пассажиры, задрав голову, смотрели клипы и рекламные ролики. А я вот предпочитал глядеть в окно. По сравнению с петербургской подземкой, станции в Киеве лежали совсем не глубоко: метров на восемь – десять ниже уровня тротуаров. Говорят, метростроевцы так и не смогли докопаться до конца культурного слоя. Свои тоннели они копали прямо сквозь древнерусское прошлое. Их землеройные машины и экскаваторы в труху смололи остатки теремов, фундаменты крепостных стен, саркофаги вместе с костями и вообще все, что попалось на пути. Зато теперь сквозь все это проложена удобная подземная дорога. А прошлое… ну что прошлое?.. оно так и осталось лежать под киевским асфальтом. Целая цивилизация, утонувшая в украинском черноземе.

Иногда из земли выкапывают осколки этой цивилизации. Осколки выглядят странно. Черепа, черепки, сожженные кирпичи, чьи-то могилы, которые, оказывается, еще и принадлежат не тому, кому ты сперва подумал. Поезд выныривал из тоннеля и несся по высоченному мосту над Днепром. Оттуда был виден весь киевский центр. Он был зеленый и холмистый.

Уверяют, будто когда-то здесь родилась моя страна. Хотя теперь это столица совсем другого государства – Украины. Русская история, вся – как здание без первых этажей. Видно, что крыша у здания лежит кривовато. Да и вся постройка кажется крайне неустойчивой. Но почему – не поймешь, пока не спустишься к фундаменту, а спуститься туда невозможно. Первые этажи засыпаны, скрыты под завалами, утонули в земле – в общем, не доберешься.

В Киев я приехал, чтобы пообщаться с профессором, который в последние годы СССР занимался исследованием хранящихся в Киево-Печерской лавре мощей богатыря Ильи Муромца. По основной профессии дядька был судебно-медицинским экспертом. Говорили, что главным на Украине специалистом по колото-резаным. Кому, кроме него, могли отдать на экспертизу тело древнерусского рубаки?

Позавчера днем у себя в Петербурге я купил железнодорожный билет. Сутки промаялся в душном купе, переночевал в дурацкой украинской гостинице для командировочных (называлась она «Готель Жорж»), а утром третьего дня принялся названивать в дядькин институт. Там никто не брал трубку. Я пил пятую подряд чашку эспрессо и продолжал жать на кнопки телефона.

Первым о пещерах Киево-Печерской лавры еще полтысячи лет тому назад упомянул посол Священной империи Сигизмунд Герберштейн. Он писал, что «под Киевом существуют подземелья, а в них видны саркофаги. Эти пещеры огромны и тянутся под землей на десятки миль. В них имеются древние погребения и тела людей, давно похороненные, но не истлевшие, в том числе двое князей в дорогих языческих облачениях». Еще полвека спустя француз Гийом Левассер д’Боплан писал, что в лавре имеются мумии возрастом старше, чем полторы тысячи лет, и ему вроде бы даже показывали тела античных героев Ахиллеса и Гектора.