Планета под следствием

— Неужели мы больше ничего не можем сделать для бедняжки? — спросила она, всплеснув покрытыми каменной пылью исцарапанными руками.

— Ну-ну, поверь, лучшего ухода, чем сейчас, ей и не надо. Лука, — сказала ей Шинид. Ее руки, как и руки Айгур, были покрыты синяками, ссадинами и пылью. Пока Торкель был в доме, ей приходилось прятать их в карманах. — Не так просто убить такую кошку, а остальные благополучно разбежались.

— Но с этой все будет в порядке? — всхлипнула Лука. — Вы же знаете, Саток убил всех кошек в Проходе Мак-Ги...

— Когда она придет в себя, мы выясним, все ли у нее в порядке со спиной, но не думаю, чтобы Пэтчдог стал вычищать рану, если бы не полагал, что у кошечки есть шанс.

Мармион с интересом наблюдала за этой дискуссией. Вскоре после того, как Торкель отправился выяснять, зачем прибыл “шаттл”, появилась плачущая Лука и принесла обмякшее кошачье тело. Вверив кошку заботам Эйслинг, она принялась о чем-то шептаться с Айгур и Шинид, оставив без внимания Мармион.

Шинид, впрочем, обратилась к Мармион сразу после того, как дослушала рассказ:

— Нам кое-что срочно нужно сделать. Не могу объяснить вам, что и почему. С вами останется Эйслинг и поможет вам, если вы согласитесь задержать Фиске и любого гостя, которого он решит привести с собой, так долго, как только сможете.

— Но почему вы не можете рассказать мне? — спросила Мармион, несколько уязвленная.

Шинид одарила ее предостерегающим взглядом, и Мармион поняла: ее не посвящают в суть дела не потому, что не хотят, чтобы она знала это, а потому, что в силу своего положения она может не захотеть это знать. Мармион кивнула в знак согласия и быстро помогла Эйслинг спрятать кошек, в то время как остальные женщины покинули дом.

Теперь Торкель и его спутник улетели, оставив Луку, которая плакала по многим причинам — и раненая кошка была лишь одной из них. Судя по всему, она испытывала страх и стыд, печаль и облегчение одновременно и перестала плакать только после того, как ощутила успокаивающее прикосновение руки Мармион. Она посмотрела на эту красивую ухоженную руку, лежавшую на ее грязном разорванном платье, потом подняла глаза к красивому заботливому лицу.

Потом она перевела взгляд на Шинид и остальных женщин. Шинид решительно кивнула Мармион.

— Хорошо, мэм, теперь я вам все расскажу, — сказала Лука. На ее губах появилась улыбка, превратившаяся в гримасу боли: у девушки была рассечена губа. Она вздохнула, вытерла нос тыльной стороной ладони и принялась говорить о том, что знала, повторяя по возможности слово в слово те разговоры, которые ей довелось слышать.

Она говорила о человеке, который был одним из тех, кого отверг Сурс, который никогда не знал даже того, что испытала в пещере Марми, который вступил в ряды Компании после того, как обратился против собственной планеты, а потом предал Компанию и присоединился к пиратам. Лука и сама была очарована им, когда он впервые прибыл в Проход Мак-Ги. Тогда он говорил, что пришел, чтобы помочь им пережить то горе, которое посетило их после страшной трагедии.

— Это было до того, как я узнала, что он сам вызвал ее, мэм. Он на самом деле убил Мак-Коначи и убедил всех нас, проклятый, что планета обратилась против нас. Все время он что-то уносил из священного места, но я не знала, ни как, ни почему он это делает, пока не оказалась далеко от своего селения. Клянусь, я ничего не знала. Когда я начала что-то подозревать и хотела вернуться к моему народу, он отдал меня одному из своих окаянных сообщников, как будто я была мешком бобов, а тот сказал всем в деревне, что я — отверженная, что Сурс оттолкнул меня и сделал меня сумасшедшей. И все время они что-то выкапывали и рылись в земле, и я узнала, что они убивают ее по частям, чтобы она не мешала им... И тут я услышала, как он говорит, что девочка из Килкула пришла и разоблачила его, и что пришло время торговаться с Компанией, и он привез то, что показывал вашему капитану. Тогда я подумала: а что будет, если капитан заглянет в “шаттл” и увидит, что в нем только обычные камни, которые его не интересуют? Шинид и Айгур помогли мне, как и другие жители этого поселка. Но я боюсь, что мы опоздали, потому что капитан уже видел настоящие образцы.

— А вы — нет, — сказала Шинид. — А то, что вы от нас слышали, значения не имеет.

— Понимаю, — кивнула Мармион.

— Но я боюсь того, что они станут делать сейчас, мэм, — проговорила Лука. — Потому что этот злой человек знает, где достать еще руды, и если капитан ему поверит...

Мармион снова кивнула, жестом подтвердив, что все поняла: ее мозг уже был занят обдумыванием проблемы. Фиске, вступивший, сам того не зная, в сговор с пиратами?.. Насколько далеко он способен зайти во имя этого проекта? Она почти жалела о том, что теперь знает так много: здесь наблюдался серьезный конфликт интересов. Она от всей души сочувствовала жителям Сурса, однако понимала, что ее положение как члена комиссии по расследованию, назначенной Компанией, было под угрозой.

— Ладно, — сказала она наконец. — Подмена, несомненно, была весьма мудрой идеей, хотя, разумеется, я должна была бы запретить вам это, если бы с самого начала знала, в чем дело. Мы с Эйслинг дали вам достаточно времени?

Шинид фыркнула, возмущенная самой мыслью о том, что она не смогла бы организовать такое мелкое предприятие, как эта подмена, имея в своем распоряжении всех жителей деревни и все камни, какие только можно было найти поблизости.

— Думаю, госпожа, нам нужно отправляться назад, — заметила Шинид.

— Я буду считать себя весьма польщенной, если вы станете звать меня Мармион, как это делают мои друзья, — ответила она, обведя взглядом всех собравшихся в комнате женщин.

Шинид задумчиво посмотрела на нее, и на одно ужасающее мгновение Мармион подумалось, что, возможно, она не соответствует представлению Шинид Шонгили о “друзьях”. Улыбка Шинид была так похожа на задумчивую улыбку ее брата, и становилось ясно, что она немногих дарит своей дружбой.

— Мы также польщены, Мармион. Можем ли мы сперва заехать в Килкул?

— Разумеется, именно это я и хотела предложить. Нужно обо всем рассказать Клодах и Виту... Конечно, — тут Мармион улыбнулась оранжевым кошкам, проскользнувшим внутрь и присоединившимся к коту-охотнику в усилиях помочь раненой, — если только они еще не знают этого.

— Кое-что, но не все, — также с улыбкой ответствовала Шинид, и они с Эйслинг принялись паковать вещи.

Ранним утром погода была не слишком хорошей, однако Яна моляще посмотрела на Джонни, только что отошедшего от окна, и тот поднял руки, уступая ее желанию.

— Трясти будет, — предупредил он.

— Я бы и не на то пошла, — ответила Яна.

— И я тоже, — поддержала ее Банни; Диего просто коротко кивнул.

Лонси настояла на том, чтобы собрать им в дорогу еды; Джонни обещал пополнить ее запасы после следующего своего полета на север.

— Ox, de me, неужели ты думаешь, что тут без этого кто-нибудь будет голодать? Отправляйся в дорогу, amigo, нечего в такое время думать о подобных мелочах. Найдите Побрекиту — этого будет вполне достаточно.

Когда пассажиры устроились на сиденьях и пристегнулись, а Нанук снова забрался под заднее сиденье, мужественно перенося неудобства полета, Джонни поднял вертолет в воздух. Как только они взяли курс на юго-восток, он передал Яне карты.

— Я хочу, чтобы вы кое-что для меня проверили. Мне кажется, что река Лакримас от истока течет очень прямо, а ее исток находится прямо напротив Фьорда Гаррисона. Я прав?

— Я понимаю, что вы имеете в виду. — Яна развернула карту и встряхнула ее, расправляя лист. — Вы полагаете, что выход из того туннеля, проходящего под дном моря, может находиться неподалеку от Долины Слез?

— Это более чем возможно, — ответил Джонни, но не стал говорить, почему задумался об этой возможности, несмотря на то, что мысленно все время сравнивал лица Банни и Киты.

Он тряхнул головой. У всех Шонгили был необычный тип лица: если прадед Шонгили не умудрился переспать с несколькими женщинами, о которых никогда не упоминал при своей жене, вывод напрашивался только один.