Проклятие Гунорбохора

Сидя в защищенной башенке на спинах двух могучих, покрытых кольчужной бро-ней крогов, Орэн оглядывал свою армию, стальной рекой текущую по зеленым лугам Ринересса.

За сотнями и сотнями наемников, составлявших основную часть войска Гурдана, мимо Орэна прошли любимцы - тяжелая латная пехота. Лес черных копий со значками вздымался над сверкающими сталью наплечниками. За ними двигался отряд лучников-северян. Стрелки не имели доспехов, но огромные луки в крепких руках внушали уважение всякому. Одан знал, какой волшебной меткостью обладают эти люди из бескрайних лесов севера. Одан перевел взгляд дальше: на многие меры от холма растянулись отряды и дружины верных эмонов, и от этого зрелища сердце Орэна наполнилось радостью и торжеством. Его замыслы осуществятся! Уже сейчас, до решающей битвы, он знал это. В душе не было ни страха, ни сомнений - лишь желание быстрее сразиться с Эрноном. Следующими падут Эвилон и Эдерн, а потом и Эшнар. "Я стану великим властителем Арнира! - думал Орэн. - Никто из великих оданов не сравнится со мной!"

Его размышления прервал поднимавшийся над деревьями густой черный столб дыма.

- Что это? Я приказал: хеши не жечь! Фориндалл, отправь кого-нибудь, пусть повесят того, кто это сделал.

- Мой одан, думаю, никто не осмелится перечить приказу. Это противник подает сигналы о нашем продвижении, - сказал владелец эмонгира Форин, командующий черными латниками.

- Думаю, ты прав, - Орэн подал знак вознице, и паланкин спустился с холма. Тут же подбежал гонец с флажком эмона Биррена, посланного оданом к Таллию. Телохранитель неслышно встал за спиной гонца.

- Говори, - разрешил Орэн.

- Мой одан, эмон Таллия изъявил желание присоединиться к нам. Эмон Биррен ждет твоего приказа.

- Пусть Биррен разместит дружину в городе, а эмона я жду в своем лагере. Мне не нужны слова о покорности, мне нужны воины.

Гонец бросился бежать, одан подал знак свите:

- Пора двигаться. Видите: уже целые города присоединяются ко мне без боя. Вперед!

Одан и свита, восседавшая в таких же бронированных башнях, двинулись вслед за войском. Алые, с золотой каймой, знамена Гурдана с черным жуком-груфом на полотнище еще долго виднелись над дорогой, пока не исчезли за высоким холмом.

Два войска стояли друг против друга. Яркий солнечный свет блестел на доспехах и обнаженном оружии, легкий ветерок играл флажками на копьях и едва колыхал тяжелые боевые знамена.

Ниммерд. Название маленькой деревушки ни о чем не говорило ни завоевателям, ни их противнику, но сегодня оно войдет в историю...

Меж первыми рядами противников простиралась неровная холмистая пустошь шагов в сто. Сто шагов отделяло победителей от побежденных, славу от бесславия, а живых - от мертвецов.

Войско Ринересса выстроилось на трех невысоких холмах. Густые шеренги пехоты, собранные в пять крупных отрядов, над каждым из которых развевался голубой стяг, растянулись на две или три меры в длинну.

Одан Ринересса Эрнон, облаченный в великолепные кованые доспехи с позолотой и драгоценными камнями, стоял на самом высоком холме под огромным полотнищем оданского стяга, в окружении могучих телохранителей с двуручными мечами на плечах. Стратег Вирольн стоял рядом, оглядывая построение противника.

- Что думаешь? - спросил одан. В его голосе чувствовалось беспокойство. Он не успел стянуть все силы и жалел, что согласился принять бой.

- Орэн грозный противник, мой одан, - спокойно ответил Вирольн, - но у нас лучшая позиция, и числом мы не меньше.

- Если бы победа зависела от числа воинов, - кусая губы, произнес Эрнон. - Воины Орэна, говорят, очень сильны.

- Ничего подобного. Они такие же люди, как мы, они из плоти и крови, и так же умирают, - стратег казался невозмутимым и уверенным, и Эрнон глядел на него с уважением. Вирольн знал свое дело. Но одно дело - воевать с морронами на границе, и другое - биться с арнами почти у стен Ринересса.

- Орэн славен тяжелой пехотой, - продолжил Вирольн, - но ей придется взбираться на эти холмы, и сильного удара не выйдет. А на флангах у нас колесницы. Мы возьмем Орэна в клещи и уничтожим!

- Надеюсь, у Орэна нет колесниц. А метательных машин у него точно нет, - приободрившись, сказал одан. - Уж такого они точно не ожидают!

Алые стяги Гурдана заполнили долину. Войско врага казалось несметным.

- Вирольн!

- Да, мой одан.

- Как ты думаешь... мы победим?

Вирольн взглянул на правителя. Одан был бледен, в глазах плескался страх. Но стратег понимал одана и не презирал за слабость. Все годы его правления были спокойны и мирны, не считая редких набегов чернолицых, которые никак не могли угрожать ни столице, и тем более оданству. А теперь на карту поставлено все. Замахнувшемуся на весь Арнир Орэну законы не писаны, в случае поражения Эрнон может лишиться не только престола, но и жизни. Если Орэн возьмет верх, Вирольн еще может рассчитывать на снисхождение, но одан - вряд ли... Зачем Орэну лишние претенденты на престол?

Военачальник лязгнул доспехами, резко повернувшись к одану:

- Войско ждет твоего приказа, мой одан. Эти люди пойдут на смерть за тебя.

Эрнон не отвечал, смотря перед собой невидящими глазами. Впервые в жизни он ощутил присутствие смерти. Она ждала у подножия холма, дыша в лицо смрадным духом могилы. Одану хотелось бежать и запереться в цитадели, спрятаться там, где не будут слышны предсмертные стоны тех, кто сейчас стоит в шеренгах. Но как укрыться ему, стоящему во главе войска? Взоры командиров и воинов обращены на него, все ждут команды. Ждут, чтобы победить или умереть...

Только теперь одан понял, что значит быть воином.

- Ты что-то сказал, мой одан?

- Нет.

- Мы выиграем битву и выбросим этих мергинов за Тейн! Я умру за тебя, мой одан! - поклонившись, сказал Вирольн.

Стратег не кривил душой. Он ненавидел Орэна за попранные им древние устои, за безмерную жажду власти и коварство. И кому, как не Ринерессу победить и наказать заносчивый Гурдан!

Многотысячное войско Орэна замерло, повинуясь звукам боевых барабанов. Блистающая латами, "железная" пехота Гурдана занимала центр построения. Каждый пехотинец имел крепкий щит с гербом и копье с ярко-красным флажком. На правом и левом флангах стояли многочисленные и разношерстные дружины эмонов и два отряда наемников, лучших воинов Арнира, перед ними отряды стрелков из северных земель.

- Вперед, и да помогут нам Сущие!

Орэн махнул рукой. За спиной одана взревели походные трубы, и с громким кличем войско Завоевателя двинулось на врага. Порядки Ринересса стояли недвижно. Стратег предупредил Эрнона, что позиция на холмах неизмеримо лучше и спускаться не следует. Пусть враг атакует вверх по холму...

Стрелы лесных стрелков взвились в воздух, обрушиваясь на порядки Ринересса. Закричали раненые, кто-то упал.

- Держать строй! - кричали десятники. Воины прикрывались щитами от падающих сверху стрел.

Страх прошел, и азарт боя медленно овладевал Эрноном. Теперь он не хотел бежать, а хотел атаковать, биться и увидеть смерть Орэна. Хотел сам убить его!

Едва ряды гурданцев приблизились к основанию холма, Вирольн поднял руку и резко, словно рубя противника, махнул. Грянули боевые барабаны, ряды ринересцев мерным шагом двинулись с холма и, не разрывая рядов, перешли на бег. С ужасающим ревом армии столкнулись. Битва началась.

Сидя на башне позади гвардии, Орэн возбужденно смотрел, как две железные волны схлестнулись. Будто два огромных, сверкающих зверя яростно взревели, сойдясь в смертельной схватке. Орэн видел, как из-за холмов вытекают новые отряды врагов, сбегая вниз и тесня стоявших в центре северных варваров. Он встретился с сильным противником, много сильнее тех, с кем до сих пор приходилось сражаться. Эрнон умело выбрал позицию, расположившись на вершинах холмов. Орэн не мог рассмотреть армию Ринересса и не знал истинной силы противника. Но это не пугало Завоевателя. Он верил в себя и в свою армию и хотел доказать Арниру, что способен побеждать в равном бою.