Страница 27 из 78
– Я вижу, Менолли, у тебя это получается легко, покажи-ка нам упражнение, – неожиданно предложил Тальмор. – Внимание… начали! – Он взмахнул рукой, задавая темп.
Не сводя с него глаз, Менолли заиграла, стараясь не кивать головой: Петирон терпеть не мог музыкантов, которые при игре раскачиваются в такт. Внимательно следуя заданному темпу, она играла один аккорд за другим и вдруг увидела, что Аудива так и пожирает ее взглядом, да и Пона с подружками примолкли и не спускают с нее глаз.
– Теперь повтори, используя обычную аппликатуру, – велел Тальмор и встал рядом с Менолли, пристально глядя на ее пальцы.
Менолли сыграла. Он молча кивнул головой и, окинув ее непроницаемым взглядом, вернулся к Поне и велел ей попробовать еще раз, в более медленном темпе. С третьего раза Поне удалось более или менее правильно исполнить упражнение, и она с облегчением улыбнулась. Тальмор задал им новую последовательность гамм, а потом достал большой кусок кожи с нотами какой-то музыкальной пьесы. Менолли пришла в восторг – музыка оказалась незнакомой. Петирон, по его собственным словам, был арфистом-учителем, а не исполнителем, и, хотя девочка на зубок выучила те немногие партитуры, которые у него были, новых он никогда даже не пытался достать. Да и зачем? Морской правитель предпочитал петь сам, а не слушать других. Хотя Петирон рассказывал, что в больших холдах лорды любят послушать музыку во время обеда и по вечерам, когда гостей занимают не песнями, а беседами.
А пьеса-то совсем не трудная, – поняла Менолли, просматривая ноты и беззвучно попробовала взять пару аккордов, которые при смене тональности могли представить некоторую сложность.
– Ну что ж, Аудива, давай послушаем, что у тебя получится, – сказал Тальмор, ободряюще улыбаясь девочке.
К недоумению Менолли, Аудива испуганно сжалась, демонстрируя явную неуверенность. Вот она начала перебирать струны, кивая головой и отбивая ногой такт, причем гораздо медленнее, чем того требовал темп пьесы. Менолли не знала, что и думать. Может быть, Аудива только недавно начала учиться? Если так, то она уже обогнала Бриалу – та даже ноты читает с трудом.
Тальмор велел Бриале сесть за стол и переписать ноты, чтобы упражняться дома. Пона оказалась не лучше двух предыдущих учениц. Правда, эта белокурая девочка с хитрым личиком играла хотя бы в приличном темпе, но слишком шумно и со множеством ошибок. Когда, наконец, настал черед Менолли, ее просто тошнило от бездарной игры предшествующих исполнительниц.
– Менолли, – вызвал Тальмор со вздохом, выдававшим тоску и усталость.
Какое же это счастье – сыграть музыку так, чтобы она звучала! Менолли и сама не заметила, как увеличила темп и кое-где приукрасила аккорды собственными вариациями.
Тальмор долго молча смотрел на нее. Потом поморгал и, сложив губы трубочкой, протяжно выдохнул.
– Так ты уже видела эту вещь раньше?
– Нет, что вы. У нас в Полукруглом нот почти не было. Красивая музыка!
– Ты хочешь сказать, что играла ее без подготовки?
Внезапно Менолли поняла, что наделала: теперь игра других девочек выглядит совсем беспомощной… Она остро ощущала их ледяное молчание и враждебные взгляды. Но не играть в полную силу – нет, это нечестно, никогда она таким не занималась и не будет! Менолли запоздало сообразила, как можно было избежать неприятностей: кое-где сбиться под предлогом больной руки, взять два-три неверных аккорда. Но она не могла отказать себе в удовольствии: после их неумелых потуг исполнить, наконец, музыку так, как она того заслуживает.
– Просто я оказалась последней, – попыталась она как-то исправить дело, – у меня было больше времени, чтобы познакомиться с нотами и поучиться… – она чуть не ляпнула: на чужих ошибках.
– Я так и понял, – перебил ее Тальмор, да так поспешно, что Менолли даже подумала: «неужели он угадал, что я собиралась сказать?» – Кто тебя послал в этот класс? – с непонятным раздражением обратился он к ней. – Я подумал… – Тут его отвлек чей-то смешок, и он грозно обвел взглядом разом притихших девочек.
– Какой-то подмастерье.
– Кто именно?
– Не знаю. Я была во дворе, а он проходил мимо и спросил, почему я не на занятиях. А потом велел мне идти сюда.
Тальмор поскреб подбородок.
– Теперь уже, пожалуй, поздновато, но я все равно выясню. – Он повернулся к остальным девочкам. – А теперь давайте сыграем… – Но они выжидательно смотрели на дверь, и ему пришлось прерваться.
– Что тебе, Сибел?
Менолли обернулась, чтобы посмотреть на человека, которому предназначалось второе яйцо огненной ящерицы. Сибел оказался стройным русоволосым юношей на полголовы выше ее самой; на загорелом лице блестели живые светло-карие глаза. Одет он был в коричневый камзол с выцветшей нашивкой ученика арфиста, полускрытой складками рукава.
– Мне нужна Менолли, – сказал он, в упор разглядывая девочку.
– Я так и знал, что за ней должны прийти. Кто-то по ошибке направил ее ко мне, – недовольно проговорил Тальмор и жестом велел Менолли следовать за Сибелом.
Она слезла с табурета и замешкалась, не зная, брать ли с собой гитару, потом вопросительно взглянула на Сибела.
– Сейчас она тебе не понадобится, – сказал он, и Менолли бережно положила инструмент на полку.
Она чувствовала, что девочки не спускают с нее глаз, знала, что Тальмор выжидает, пока она уйдет, чтобы продолжить урок, и поэтому вздохнула с облегчением, когда за ней закрылась дверь.
– А где мне полагалось быть? – спросила она, но Сибел лишь кивнул в сторону лестницы.
– Разве тебе никто не передал? – Он внимательно следил за выражением ее лица, но по его невозмутимому виду было непонятно, что у него на уме.
– Никто.
– Ты ведь сегодня завтракала у Данки?
– Да… – Менолли с горечью вспомнила тягостную трапезу. Вдруг, заподозрив неладное, она недоверчиво взглянула на юношу. – Нет, не может быть! Не могла же она нарочно…
Сибел молча кивнул, в его карих глазах девочка прочитала сочувствие и понимание.
– А ты не знала, что нужно было прийти ко мне и спросить…
– К тебе? – Ой, кажется, Пьемур что-то говорил о том, что Сибела недавно произвели в подмастерья… – То есть, к вам, господин…