Дуэлянты

– Смею. Потому, как вы делили со мной постель, кажется, два года назад. А в последнее время отдаете предпочтение прислуге. – Парировала Антонина Петровна.

– Со своим имуществом я буду делать все, что сочту нужным! И попрошу вас не вмешиваться! Вы…вы – Сергей Васильевич хотел сказать жене что-нибудь обидное, но на ум ничего не приходило. Наконец он высказался: – Я взял вас из нищеты. Ремизово не давало доходов, будучи убыточным! Вы мне руки должны целовать!

– Ах, я вам руки целовать должна! – воскликнула возмущенная Антонина. – Никогда! Понятно! Прислугу из меня хотели сделать? Не ожидали, что я буду иметь собственное мнение?

– Молчать!!! – не выдержал Сергей Васильевич.

– И не подумаю. – Спокойно возразила Антонина. – А будите себя вести подобным образом – подам прошение в Синод, дабы нас развели, ибо вы – не исполняете свой долг. Я опозорю вас на всю Псковскую губернию.

Сергей Васильевич начал задыхаться от возмущения: он никак не ожидал подобного отпора от жены! – конечно, она всегда терпела его поведение. Но что же случилось? Почему она так решительно настроена?

Он схватился за сердце.

– Лизавета… – простонал он. – Лизавета… доктора…

Антонина Петровна равнодушно посмотрела на мужа, который буквально упал на кушетку, и вышла из комнаты.

Северин, словно парил над землей. Антонина наслаждалась быстрой скачкой, ее гнев постепенно улетучивался: она предвкушала встречу с красавцем Станиславом. Что она ждала от предстоящей встречи? Безумной страсти? Нет… Это было бы слишком скоропалительно и смело… Приятного времяпрепровождения? Что ж, пожалуй… Она давно никуда не выезжала, наконец, можно пообщаться с приятным человеком.

Антонина посещала имение Матвеево-Орлово несколько лет назад, еще в бытность его хозяйки, Валерии Николаевны. Валерия Николаевна была женщиной общительной и гостеприимной и частенько приглашала соседей в гости. В то время Сергей Васильевич еще оказывал жене некоторые знаки внимания и вывозил ее в так называемый «свет», состоящий естественно из местных помещиков и помещиц. Антонина из всех этих визитов помнила лишь одно: обильное застолье, разговоры о посевах, урожае, пеньке, льне, проданном в Псков постном масле и так далее – короче скука смертная.

Еще в юности Антонина прекрасно освоила фортепиано, играла она искусно – даже Сергей Васильевич это признавал, покуда окончательно не потерял интерес к молодой супруге.

Антонина вспомнила, как Станислав упомянул о берлинском фортепиано, подаренном Валерии Николаевне мужем. Она хорошо помнила этот инструмент, его чистое звучание и то, как на нем играла ныне покойная хозяйка.

Антонина решила непременно сыграть Станиславу, правда, что ещё не решила… Это не столь важно – главное его увидеть. И вот лесная дорога неожиданно оборвалась: перед всадницей расстилались поля помещика Матвеева, на горизонте виднелась усадьба, залитая августовским солнцем.

Антонина ощутила некоторое волнение и дрожь в теле… Но быстро взяла себя в руки и уверено направила Северина к усадьбе. Не успела она достигнуть ворот, как дворовые заметили приближение прекрасной Амазонки и тотчас доложили хозяину.

С утра Станислав пребывал в хандре – скучал по петербуржской жизни…

– Барин, к усадьбе скачет всадник… А вернее – женщина… – доложил Дормидонт.

– Женщина?! В синей амазонке?

– Не знаю, барин, не разглядел, далеко она еще была. Но держится в седле отменно… Кажись, на соседку похожа фигурой, на Антонину Петровну. Точно, она, кроме неё не кому…

– Отчего же? – удивился барин.

– Больно быстро скачет, по-мужски… – пояснил Дормидонт.

– Вели встретить ее, и лошадь отведи на конюшню.

– Как изволите, барин.

Станислав сгорал от нетерпения: он страстно желал видеть Диану-охотницу и признаться сам того не ожидал – считал минуты до ее появления.

И не удержался… Ведомый порывом, он вышел во двор, дабы самому встретить гостью.

Антонина, раскрасневшаяся от быстрой езды, выглядела прелестно, что естественно, не преминул заметить Станислав.

Он помог всаднице спешиться.

– Как я рад вас видеть, Антона Петровна! Благодарю, что приняли мое приглашение…

Женщина соскользнула с лошади: какое-то мгновение их взгляды встретились. Станислав ощутил тонкий аромат ее духов…

– Я непременно хотела снова побывать в Матвеево-Орлово…

– Так вы навещали мою тетушку?

– Да, несколько раз. Но с тех пор прошло, кажется, года два, а то и три.

– Прошу вас, проходите в дом. Я прикажу подать чаю…

– Не хлопочите… Лучше вина…

– Конечно, – оживился Станислав, – тетушка оставила мне отличный винный погреб.

– Тогда я предпочту «Шардонэ»…

– Как вам угодно, Антонина Петровна.

Так за разговорами гостья оказалась в гостиной. Она огляделась: за прошедшие годы почти ничего не изменилось – те же картины в позолоченных рамах, то же огромный ковер восточной работы, те же гардины на окнах… и то же фортепиано.

Антонина невольно подошла к интрументу и коснулась его гладкой отполированной поверхности.

– Вы позволите? – робко спросила она.

– Конечно!

Антонина откинула крышку инструмента, размяла пальцы и начала играть… Станислав невольно заслушался.

– Прекрасная мелодия, – заметил он, после того как Антонина завершила свой музыкальный этюд.

– Вам, правда, понравилось?

– Очень. А кто же автор сего дивного произведения? – Поинтересовался хозяин.

Антонина потупила взор и призналась:

– Я…

– Вы? – удивился Станислав.

– Да. Иногда сочиняю этюды…

– У вас, надо сказать, прекрасно получается.

Вошел Дормидонт с подносом, на котором стояла бутылка французского вина, два бокала и сладости.

Станислав жестом указал слуге поставить поднос на стол и удалиться.

– «Шардонэ», прошу вас. – Станислав наполнил бокалы дивным напитком.

Гостья пригубила бокал вина.

– Великолепный букет!

– Да, мой дядюшка знал толк в винах, особенно во французских.

Антонина уделяла внимание «Шардонэ», почувствовав головокружение, и предательскую легкость во всем теле… Неожиданно ей стало жарко.

– Ох, вино коварно… – заметила она.

– Может быть, лучше выйти в сад? – предложил предупредительный хозяин.

– Да, да… Так будет лучше. Мне надо подышать свежим воздухом.

Сад в усадьбе был ухоженным, дорожки выложены камнем – словом, все говорило о рачительности бывших хозяев. Антонина невольно вспомнила свой сад в Забродино с заросшими дорожками и покосившимися беседками… Пожалуй, есть с чем сравнивать.

– У нас нынче уродились отменные яблоки, – сказала гостья, дабы начать хоть какой-то разговор.

– Да, насколько я понял – этот год выдался яблочным.

– Скоро Яблочный спас. Надо осветить снятый урожай…

– Антонина Петровна, я право, как городской житель и вовсе не знаю, как это сделать, – признался Станислав.

– О, это очень просто. Отбираете лучшие яблоки, кладете их в корзину, накрываете чистым льняным полотенцем и идете в церковь, что в трех верстах. Батюшка освещает урожай, обычно в церкви собираются все окрестные помещики, а после – арендаторы…

– Вы так деловито рассуждаете, как заправский хозяин, – заметил Станислав.

– Просто я всю жизнь прожила в поместье. Сначала – в Ремизово, а потом, когда вышла замуж – в Забродино. Так уж сложилось, что за последние несколько лет мне приходится многое делать самой, не рассчитывая не супруга.

Станислав тактично промолчал, зная о том, что господин Забродин – гуляка, охотник выпить и заядлый картежник, нещадно транжирящий свое состояние.

Коварное вино подействовало на гостью с новой силой.

– Ах, мне хочется присесть…

Станислав подхватил гостью под локоть.

– Не сочтите за дерзость, идемте в беседку.

Антонина и не думала сопротивляться, ибо внимание хозяина было ей приятно.

Присев на скамейке, в укромной беседке, гостья сказала:

– Немого душно, но сейчас пройдет. Обычно я пью домашнее вино, но крайне редко. Французское же – роскошь в нашей глуши… Я явно не рассчитала свои силы.