Страница 85 из 94
Глаза у Бруммельмана так и бегали, и кислое дыхание с хрипом вырывалось изо рта.
— В противном случае, — сказал Флэндри, — я посажу вас под замок и приму командование на себя.
— Нет… — Из глаз капитана потекли слезы, исчезая в грязной бороде. — Прошу вас. Это слишком рискованно… Ладно, — вдруг бросил он. — Я найду тебе местечко, где спрятаться.
«И выдашь меня мерсейцам, когда они придут, — подумал Флэндри. — Сейчас верх мой, но что толку. Как же быть?»
Перси зашевелилась, подошла к Бруммельману и взяла его руки в свои.
— О, благодарю вас, — прощебетала она.
— А? — вылупил он глаза.
— Я так и знала, что вы настоящий мужчина. Передо мной словно ожили герои старой Лиги.
— Но, леди…
— Обо мне в сообщении ничего не сказано, — промурлыкала она. — И мне совсем не хочется сидеть в какой-то темной дыре.
— Вы… вы не числитесь в экипаже. Они прочтут список, так ведь?
— Ну и что? Разве нельзя внести меня в этот список?
Надежда вспыхнула во Флэндри — даже голова закружилась.
— Кое-какую награду вы можете получить прямо сейчас, — кинул он.
— Я… — Бруммельман приосанился и прижал к себе Перси. — И точно, могу. О-хо-хо! Могу!
Перси метнула Флэндри взгляд, который он предпочел бы забыть.
…Он вылез из ящика. В трюме стояла тьма хоть глаз выколи. Единственный лучик света падал из фонарика в шлеме его скафандра. Неуклюжий в этой скорлупе, Флэндри двинулся между грудами ящиков к люку.
На корабле было тихо. Гудел только двигатель, работающий на малой мощности, да вентиляторы. Там, куда падал его луч, скакали причудливые тени. Должно быть, корабль кружит по старкадской орбите, ожидая разрешения на посадку. Опасность миновала. Мерсейцы прошли в нескольких метрах от Флэндри, он слышал их разговор и держал палец на спуске; но они ушли, и «Рискессель» снова развил ускорение. Стало быть, Перси держала Бруммельмана под контролем — Флэндри не хотелось думать, каким образом.
Казалось бы, нужно продолжать то, что задумано — дождаться посадки и сдаться. Тогда он уж точно передаст свое сообщение — то, что знает он один. (Флэндри подумывал, не передать ли цифры Перси, но решил этого не делать. Это увеличило бы для нее угрозу ареста, и потом, ее нетренированная память может и не удержать информацию, даже если задействовать ее подсознание путем наркосинтеза.) Но еще неизвестно, как поступит Энрикес. Адмирал, конечно, не робот и передаст информацию на Терру так или иначе. Но он способен выдать Флэндри. И вряд ли пошлет на разведку корабль, чтобы проверить и убедиться, без распоряжения свыше. Тем более что он получил директиву Хауксберга и приказ не предпринимать никаких мер по эскалации, кроме как в ответ на мерсейские действия.
Так что этот план в лучшем случае обрекает на проволочку, которую враг использует на благо себе. И очень вероятно, что Брехдан Железный Рок узнает, как обстоят дела. Макс Абрамс (жив ли ты еще, отец мой?) говорил: «Что нужно противнику — так это знать, что знаешь ты». И, наконец, Доминик Флэндри не желает больше быть чьей-то пешкой, черт подери!
Он открыл люк. Коридор был пуст. Из кубрика неслась нечеловеческая музыка. Капитан Бруммельман не спешил начинать снижение, и экипаж пользовался случаем передохнуть.
Флэндри нашел ближайшую шлюпку. Если его обнаружат — делать нечего, придется сесть в Хайпорте. И похищение шлюпки мало что добавит к его досье. Он запер внутренний люк ангара, закрыл шлем и привел в действие шлюз. Помпы завыли, выкачивая воздух. Флэндри залез в шлюпку и герметически закрыл ее. Внешний люк ангара открылся автоматически.
Космос мерцал перед ним. Он вывел шлюпку наружу на минимальной мощности. Старкад был словно огромное колесо мрака с красным ободом, и лишь с одного края голубел занимающийся день. Среди звезд сверкал лунный полумесяц. Невесомость вызывала ощущение бесконечного падения.
Оно исчезло, когда Флэндри включил внутреннее поле тяжести и выбрал вектор. Шлюпка пошла по спирали вниз. Флэндри четко представлял себе карту планеты. Он без хлопот доберется до Уянки — до города, который он спас.
Глава 16
Драгойка опустилась на кушетку, опершись на локоть, и сказала Флэндри:
— Не мечись, словно зверь в клетке, Домманик. Приляг со мной. Нам, двум друзьям, не часто удается побыть вместе.
Ее гортанный голос не мог заглушить звуков за окном: там шаркали ноги, бряцало оружие, стоял гул, подобный шуму прибоя. Флэндри смотрел туда. Переулок Шив был битком набит вооруженными курсовикянами. Сборищу не видно было конца: оно тянулось между серыми стенами, крутыми красными крышами, резными шпилями до Улицы, Где Сражались, кольцом окружая дом. В резком свете Саксо сверкали наконечники копий и топоры, шлемы и бердыши; хлопали на ветру знамена, блистали яркими красками щиты с чудищами и стрелами молний. Это была не толпа. Это было войско Уянки, собравшееся по призыву Сестер. На стенах Торгового Замка тоже стояли воины, и корабли в Золотом заливе изготовились к бою.
«Люцифер! — с некоторым испугом подумал Флэндри. — Неужто это я заварил такую кашу?»
Он оглянулся на Драгойку. В полутемной комнате, загроможденной варварскими реликвиями, казалось, что ее рубиновые глаза и полосатый, оранжевый с белым мех светятся, волнующе подчеркивая пышность ее форм. Она откинула назад свою белокурую гриву, и получеловеческое лицо озарилось улыбкой, тепла которой ничуть не умаляли клыки.
— Мы были слишком заняты со времени твоего приезда, — сказала она. — А теперь у нас есть немного времени, и можно поговорить. Поди сюда.
Флэндри прошел по полу, устланному ароматическими листьями в его честь, и занял ложе, стоявшее рядом с ее. Между ними был столик в форме цветка, на котором стояли модель корабля и графин.
— Ты разделишь со мной чашу, Домманик? — спросила Драгойка, отпив.
— Благодарю. — Отказаться он не мог, хотя старкадское вино было ему совсем не по вкусу. И потом, надо привыкать к туземным продуктам: кто знает, сколько он еще здесь будет жить. Флэндри пристроил трубку к своему ротовому клапану и отпил немного.
Хорошо было вновь переодеться в обычный костюм для уровня моря — воздушный шлем, комбинезон и ботинки — после заточения в космическом скафандре. Гонец, которого Драгойка от его имени отправила на терранскую станцию в Высоком квартале, настоял, чтобы ему дали с собой нужное снаряжение.
— Ну, как тебе жилось? — неуклюже начал Флэндри.
— Как всегда. Мы скучали по тебе — я, Ферок и другие старые товарищи. Я рада, что наш «Стрелец» оказался в порту.
— К счастью для меня!
— Нет-нет — тебе помог бы любой. Те, что собрались там внизу — простые матросы, ремесленники, торговцы, крестьяне, — пришли в такой же гнев, как и я. — Драгойка раздула ноздри, хвост ее шевельнулся, развесистые уши встали торчком. — Как смеют эти жирадеки кусать тебя!
— Ты не совсем правильно все понимаешь, — сказал Флэндри. — Я не отрекался от Терры. Мои собратья стали жертвой обмана, и наша задача — представить им все в правильном свете.
— Но они поставили тебя вне закона, так или нет?
— Я не знаю, так ли это. Вести переговоры по радио я не смею. Мерсейцы могут подслушать. Поэтому я послал с твоим гонцом письмо и попросил наших людей передать это письмо адмиралу Энрикесу. А к нему я обращаюсь с просьбой прислать сюда доверенного человека.
— Ты это уже говорил. А я сказала, что ясно дам понять терранам — моего Домманика им не взять. Если они не хотят войны.
— Но…
— Они не хотят ее. Мы нужны им больше, чем они нам, особенно теперь, когда им не удалось достичь согласия с ши-раво, живущими в Злетоваре.
— Не удалось, значит? — Флэндри упал духом.
— Нет — я всегда говорила, что не удастся. Мерсейские подводные лодки не приходили больше. Терране сделали то, что не могли мы, курсовикяне, — разбомбили базу шираво. Мерсейцы сражались с ними в воздухе. Небеса в ту ночь пылали огнем. С тех пор наши корабли постоянно обстреливаются пловцами, но почти всем судам удается пройти. Говорят, что битвы между терранами и мерсейцами участились и ведутся теперь по всему миру.