Страница 29 из 33
У него такая история уже была с другими худруками. Сначала просит о помощи, потом практически отвергает ее, заставляя подписываться под своими «решениями». Отказаться от него значит убрать его с картины. Неблагородно. И потом, я перед людьми, которые обещали помочь Харлану, оказываюсь несостоятельным.
Из этого дела надо бы слинять. Но как? Выпросить еще время, получить последние пожелания и отдать вариант сценария Коляденко. (Оговорить, что на этом мои дела закончились.) Или, как только возникнут еще претензии – отдать аванс и действительно слинять. («Вы решили, что я должен за вас это все делать».)
Таким образом, сценарий написать надо.
23.08.80 г
Сняли вчера фабком – со скандалом. Сняли сегодня психбольницу – со скандальчиком.
Был у меня Гена Харлан – здорово «кирной». Тогда все ясно: и упрямство, и каждый раз новые мысли, и убежденность, что он может сценарий написать в четыре дня, и что неожиданно пришедшее в голову и есть новое. Он закомплексован донельзя! С ним именно поэтому трудно!
Тем более надо сдать сценарий! И точка!
Матерные слова иногда «помогают» – можно считать, что это своего рода заклинание! Причем суть заклинания состоит в том, что попираются идеалы и нравственные законы – и мать, и род, и племя до седьмого колена, и сами загробные рыдания. Цмок может у меня в сценарии пользоваться такими вот заклинаниями-ругательствами, но с заменой букв, как у В. Аксенова – «ко фсем фуруям» – надо придумать, только по-своему и поточнее.
24.08.80 г
Финал – оживание города. Оживание не получилось даже у Лукича (Птушко). Оживание не столько трюк, сколько драматургия и смысл сцены. Что такое ожить? Даже спящая царевна, когда оживает, как-то осмысляет то, что с ней было: «Ох, как долго я спала!» – это и есть драматургия: она подумала, что спала, и даже не знала, что была заколдована. Тогда я верю в «оживание»!
Город ожил. Он даже не заметил, что семь лет был заколдован. Никто не знает, что Андрей их спас, – отношение к Андрею все то же.
Житие Андрея:
«Андрей и страхи» (детство Андрея).
«Андрей и Мальва» (отрочество Андрея).
«Андрей и Звезда Путеводная» (юность Андрея).
Ах, как хорошо! Мальва – та самая его первая любовь, и вышла замуж она по тому же закону за другого – и любит он ее невиданно – отведав зелья. И проходит любовь, когда зелье более не действует. И грустный финал, и мужественный.
А потом – любовь к рыжей дочери Солнышка. О любви-то не говорили вовсе – жизнь соединила… Тут любовь иная, тут судьба, близость и т. д. И хороша она подлинно, и весела, и красива (не Элен, а Ростова).
Рыжую тоже можно слегка провести на уровне детства: ее забрало Солнце, она пропала в детстве – Звездой стала. Пропала, исчезла.
26.08.80 г
Итак, мои домовые и лешие спасены, они им не нужны. Коляденко сказал: «Это суеверия, так что тут кроется опасность для всей моей задумки. Редакторская мысль будет бороться с суевериями моих сценариев, надо зашифровать их».
У меня пять дней для того, чтобы написать сценарий. Причем сразу режиссерский.
Придумал, как можно подсмотреть сон!!! Через щелочку! Жаль, иногда нет щелочки, но ее всегда можно сделать…
27.08.80 г
Я в ужасе: первого числа надо положить на стол сценарий. Плохой писать не хочу, а как только придумаю хорошее – жаль отдавать.
07.09.80 г. Воскресенье
Сажусь писать окончание сценария для Минска. Буду делать две серии, а там посмотрим.
Леночка едет сегодня в Минск. На один-два дня. Приезжает отец – у него опухоль прямой кишки. Надо его устраивать в больницу.
Много дел у Лешего: надо за лесом присматривать, за деревьями, чтобы корни в земле не перекрутились, надо за водами следить, чтобы не сделались стоячими, в болота не обращались, надо птицу да зверя отслеживать, чтобы сыты были да целы оставались, надо, чтобы трава росла вовремя, чтобы цветы цвели для пчел, а пчелы летали, где положено, надо, чтобы заяц да лиса линяли к зиме, а они звери хитрые: в одной шубе норовят ходить и зимой, и летом, менять ленятся. Надо зверя-медведя на зиму в берлогу спать укладывать, чтобы не шатался зря зимой по лесу, шатуном не делался, надо лес от человека охранять, чтобы весь не извели, чтобы осталось немного – еще ведь люди будут, им лес тоже понадобится (плач Лешего).
Кошмар! Снова нужно, наверно, начинать сначала – разогнаться, разойтись, наработать инерцию. А завтра отец приезжает, и Гордееву[45] надо смотреть, и квартира, и Дмитров. Боже, помоги!
10.09.80 г
Катастрофа! Ничего не написано. И не пишется. Сегодня Дмитров – остается 11-е, 12-е и 13-е (14-го съемка)!
Устал. И не понимаю, как вести сюжет. Очень хочется начать сначала, и потом, я зря жалею какие-то вещи из написанного – я не смогу их использовать: фактура – князь и дева уходят сюда. Андрей и путь – тоже уходят сюда. Это уже совсем глупо. Тем более что в этом варианте «путеводность» Звезды не раскрывается. Она, конечно же, должна вести к Солнцу. Замотать у Коляденко и этот мотив? Вот это уже негоже – плагиатом попахивает.
Отдать сюда городище? Тоже негоже, да Харлан и не успеет снять осень. Надо 15-го откровенно поговорить с директором студии. Отдать ветры? Змея? Комнаты? Сон? – Нет, не отдам! Это глупо! Да он и не сможет снять все это даже организационно. Тогда что? Комедия положений с медведями? Это было бы идеально.
Но, как ни странно, тоже факт – было «Обыкновенное чудо» у Марка Захарова, с превращением медведя в человека, что-то может дать. Можно сослаться, что Цмок где-то об этом слышал: из великих книг правды!
– Откуда берется зверь-человек?
– Если человека мытарить сызмальства, если не давать ему ни прохода, ни выхода, если долго не впускать и не выпускать его, он постепенно зверем становится: сердце у него шерстью покрывается, а печень сырого мяса требует; тогда он ото всех норовит уйти, где-нибудь в берлоге спрятаться. Тут ему приходится иногда зверем оборачиваться.
Или если, наоборот, любого зверя морить голодом, бить по голове палками года два – у него мозги поворачиваются, и он начинает задумываться. Тут ему сразу подавай демократию, тут он за справедливость хватается, начинает о братстве всеобщем мечтать, плачет часто и всякое прочее.
В великих книгах про это написано, называется это «чудо обыкновенное».
В великих книгах как-то так получается, что и то, и это, и всякое разное, а в нашей жизни ни того, ни этого, а уж тем более всякого разного. Мы простые смертные, нам книги великие ни к чему, нам бы чего-нибудь не великого, для великого мы рылом не вышли.
19.09.80 г. Из Минска
В «Троянском коне» работа к концу – ждать хорошего трудно. Боязно за Лену, за себя[46].
22.09.80 г. Понедельник
Я в Новосибирске. Гостиница «Обь», 802 номер. Такое ощущение, что в этом номере я уже жил. Сегодня четыре выступления – в 16, 18, 20 и 22. Это – по полтора часа каждое. (Не халтура ли?)
Взял с собой отрывки: «Капитана», «Айболита», «Черепаху», «Буратино», «Рублева», «Мегрэ», «Два товарища», «Шинель»…
23.09.80 г
С трудом провел четыре встречи – устал. Всегда первый день очень труден.
30.09.80 г. Вторник
Сегодня сдача номера Гордеевой в цирке. Номер мне нравится. Она способная. Если захочет – станет настоящей артисткой цирка. Да и как придет в цирк настоящая музыкальная эксцентрика, если не через профессиональных музыкантов? Надо бы объяснить Колеватову[47], что ее отставание цирковое вполне естественно, а непонимание этого – глупость.
45
Лена Гордеева – музыкант, закончила Львовскую консерваторию, играла на рояле и флейте. Отец Быкова попросил ей помочь с работой. Р.А. придумал для нее номер «Маленький флейтист», подключил знаменитую акробатку Клару Кох, и Гордеева стала лауреатом на конкурсе цирковых артистов и выступала до пенсии.
46
Я играла одну из главных ролей – роль Божешутковой. Нас всегда привлекала возможность сниматься вместе.
47
А.А. Колеватов – директор Союзгосцирка. Быков обожал цирк. Знал многих «цирковых». Дружба со многими акробатами началась с «Айболита-66», где они у него снимались «обезьянками».