Страница 24 из 33
12.06.80 г
В сказке – сделать карликовое королевство. Сделать очевидной границу. Общий план. Как карта.
Жили-были два близнеца. Они были похожи как две капельки воды, как два лепестка на цветке, как два глаза на лице.
«Это вопрос не на мою зарплату». (Из услышанного.)
14.06.80 г
Это было давно. Это было, когда еще не было метро, радио, телевидения, когда даже трамвая не было, не говоря уж об автомашинах, автобусах и троллейбусах. Не было электричества, светофоров, правил уличного движения, столовых, кинотеатров, не было школ, пионерских лагерей, домов пионеров, не было книжек, карандашей, пистолетов, ружей, не было газа, керосинок…
1. Вычистить сюжет.
2. Пригласить Энтина (Кима) для песен.
3. Сразу придумать актеров.
4. Цирк: дрессура, батут, иллюзион, голова в ящике, собаки. Медведи, тигры, голуби, слоны, попугаи.
5. Комбинированные съемки. Надо сделать также музыкальные блоки-сюжеты. Надо планировать экспедицию в Ужгороде и Ялте.
6. Надо сделать погоню с превращениями.
7. Зубры, кабаны, олени, индюки, петухи.
Прочитал эпиграммы Гафта в списках. Когда Валя читал мне их сам, главное в них было остроумие, иногда меткое слово. В списке они производят тяжелое впечатление, было неловко за Валентина, стыдно, что это читают люди об актерах. Все говорят – «очень злые» и не верят, что написал их Гафт.
В ответ сочинился экспромт:
Большой Циновник! В отличие от малых циновников циновок не делал и на них не спал.
Не надо играть черты характера, их нельзя играть, их глупо играть. Нет у человека черт характера – это одно из самых приблизительных обозначений жизни живой души, убогой или исполинской, расколотой или цельной – какой угодно. Надо играть так, чтобы на вопрос, какой он человек, ты бы ответил с таким же трудом, как если бы тебя спросили, какой человек ты. Но спросили бы на той исповеди, на которой лгать нельзя, на которой требуется посильная личная объективность.
Убожество актерское – это, во-первых, человеческая убогость: отсутствие неханжеских, неопошленных, личных отношений к жизни. Отсутствие себя! – Вот что убивает.
Мы уступаем ушедшему поколению театральных титанов духовным своим убожеством.
Действия фильма «Троянский конь» («Амнистия») развиваются на фабрике детских игрушек. Лодырь и пьяница Соловейчик терроризирует руководство фабрики. Тогда решают отправить его на курорт, и он, узнав, что мог бы поехать не в Сочи, а за границу, сходит с поезда. Старый директор фабрики умирает, не выдержав напряжения. Дрозд – молодой специалист на фабрике. Таратута – влюбленный в нее художник фабрики. Далее размышления Р.А. о невыстроенности сценария. Быков – и актер, и режиссер, у которого анализ роли, сценария всегда был сильной стороной его дарования. Любое его участие в фильме, даже если это крохотный эпизод, начинался с анализа. Как он говорил: «Надо определить, кто кому дядя».
«Кто за?»
Все куклы на конвейере едут, подняв правую руку.
Самый главный вопрос сценария – так что же случилось, когда Соловейчика вернули? Как развились события? После суда Соловейчик охамел (сцена телефонного разговора с приятелем), приставал к Дрозд, получил по физиономии… Дальше? А дальше его отправляют в Сочи! Но отчего надо идти на этот шаг? Действие забыто…
30.06.80 г
Вчера Юра Щекочихин рассказал потрясающее дело о дельцах (лес, запчасти, железо, полиэтилен). Это такой синдикат, связи которого уходят к министру МВД Узбекской ССР, ко второму человеку в стране по лесу, начальнику Главка и т. д.
Взятки в 100–200 тысяч рублей, доходы миллионные. По делу проходят Ташкент – Москва – Самарканд – Караганда – Уфа – Новосибирск – Свердловск и т. д. Это фонды, вагоны, липы и т. д. (А чиновников скупают по «дешевке» – 6–12 тысяч, и он в кармане.)
Юра хочет делать фильм. Но! Это же нужен «Крестный отец» – эти люди, семьянины + советские, коммунисты. Они честно делают свое партийное дело. (Одного взяли за час до отчетно-выборного собрания, он секретарь парторганизации, другой – председатель фабкома крупного завода.)
Очень интересны аресты каждого. Очень интересна интонация в рассказе лейтенанта Бобкова (следователя московского ОБХСС). Один из следователей, опытнейший, по фамилии Нарыжный, уже сгорел, его проводили на пенсию. У Бобкова «угроза повышения» – сделают зам. начальника отделения милиции и таким образом уберут от дела. Дела, которое уходит корнями в Центросоюз. Министра УВД Узбекистана уже спасли: сняли, а потом сделали… зам. нач. республиканского народного контроля (!).
Юра надеется, что это пройдет, – дурак! Во всех случаях это фильм о коррупции. Во всех случаях это фильм о перерождении. Во всех случаях это фильм чуть ли не подстрекательский. (Все эти дельцы – очень толковые люди, они обеспечивали республику дефицитом.)
Донос на меня К. и Н. В основании лежит одно – дешевое самолюбишко, встреча ничтожеств с личностью. Кстати, Яго в «Отелло» должен быть именно ничтожеством. В этом все дело. Именно он уничтожает Личность. Трагедия в этом! Это трагедия личности, гибнущей от ничтожества.
Яго бездарен. Яго трус и ничтожество. Что может сделать Яго Отелло? – должен думать зритель. И должен ужаснуться закономерности того, что ничтожество всегда пересилит великую личность именно оттого, что оно – ничтожество. Играть Яго талантливым интриганом, неким злым гением – абсурд. Интриган имеет цель, его дело может быть великим, он политик. Вся суть в том, чтобы создать альтернативу, – кто сильнее: слон или мышь? Ведь не зарезал его Яго, не убил, не отравил, а убил Отелло руками Отелло, и не от изуверства, а оттого, что иначе бы не смог.
Яго панически боится Отелло, панически, истерически ненавидит. Его план прост и вечен. Для дела Яго не нужны достоинства. Признание за Яго выдающихся достоинств – самая большая победа мещанина над классикой. Мещанин – ничтожество! Трактовка образа Яго как прямой силы и есть самовозвеличивание мещанина.
Однако я сильно подозреваю, что очень часто там, где надо говорить «человек», мы говорим «мещанин». (Если смотреть тем полным взглядом, о котором писал Гоголь Белинскому.)
Когда растет ветка, ей дела нет до всего дерева, она родилась из такой же почки, что и остальные ветки. Если бы дерево ставило перед собой задачу сразу вырасти до неба – не были бы учтены интересы ветки, а без этого дерево бы не выросло. Фильм ставят сценами – одни выживают, другие мрут, как ветки на дереве.