Сегодня – позавчера

Почему сейчас на фронте полный абзац? Танков, самолётов, пушек, людей, оружия и нас было больше, но кровушкой умылись. Какое сегодня число? Наверное, все девять мехкорпусов по тысяче танков в каждом, уже сгорели в приграничных контрударах. Без заметных успехов. Самолёты сожжены на базах, без топлива, без связи, без управления, целеуказания. Вот тут кое-что есть. Надо обдумать. Людей больше? В данный момент это означало лишь — больше жертв. Больше пушек? А куда им стрелять? Как до огневых добираться? И для всех одна и та же беда: отсутствие связи, отсутствие снабжения, отсутствие управления, отсутствие целеуказания, отсутствие разведданных и связанных с этим неадекватность противодействия на действия противника.

Почему так? Тут опять по пунктам надо проявлять.

Связь. Ясно, что вестовые с записками — это каменный век. Кто из армейских «кабинетных теоретиков» думал, что обстановка может меняться настолько быстро? Мог ли кто представить темп наступления сто кэмэ в сутки? Просто вообразить себе? Это мы, в двехтысячных, привыкли к бешенному ритму, к повсеместности связи, к моментальной передаче данных, к быстрому реагированию, оперативному управлению процессами по сотовому. А маршалы Сталина? Подобного даже в фантастике тогда не было. Да и была ли фантастика тогда? А и была, читали они её? Когда? Молодое, тогда, советское государство строило в условиях экономической и информационной блокады армию, опираясь лишь на опыт 1 Мировой, Гражданской войн, да и ограниченных конфликтов в Испании, Монголии и Карелии. Но те конфликты действительно были ограниченны, опыт, вынесенный из них, был ограниченно применим. Да, с типами танков, пушек, автоматизации стрелкового оружия, обмундированием они помогли. Но кризисы гасились свежими резервами, связь и снабжение успевали на ограниченных географически театрах военных действий. Да и финны с японцами — не немцы. Подобной немцам маневренности и управляемости резервами, ресурсами, огнём, оперативности и адекватности принятия решений, инициативности и ответственности на всех ступенях управления мир ещё не знал. За что и поплатился.

Чем больше я вспоминал, тем больше мне это напоминало схватку каратиста Брюса Ли с каким-нибудь борцом или сумоистом. Маленький, вертлявый китаёза был везде и нигде. Наносил быстрые, точные удары в болевые точки, легко уходя от мощных, но неуклюжих ударов и захватов. Борец рано или поздно сдастся (Франция), сбежит с поля боя (Англия) или будет повержен ударом в челюсть или висок (Польша). Или другой вариант — используя большую выносливость, уйти в глухую оборону, пытаясь контратаковать (чтоб не расслаблялся) и, заранее простившись с рёбрами, почками, печенью, выбитыми коленями, беречь челюсть и голову. Подловить устающего каратиста на ударе, произвести захват, сломать что-нибудь, навроде руки, потом ещё что-либо и добить удушающим приёмом. Не так ли вышло? Подловили выдохшихся немцев под Москвой, в Сталинграде, под Курском, а потом непрекращающимися ударами и захватами по всем фронтам и добили. Тут мне предков и нечему научить. Самим поучиться упорству, выдержке и самопожертвованию.

Но я отвлёкся. Что там, связь? Оно же снабжение. Телефон, рации, грузовики. Нереально. Несопоставимо с Германией. Огромные капиталовложения. Целенаправленные. Они могли себе позволить, тем более — прихватизировав промышленность и ресурсы всей Европы, да еще и при поддержке негласного международного банковского синдиката. А Россия? Пожар братоубийственной Гражданской войны и хаос первых лет правления еврейского Интернационала вычеркнули, и так, аграрную страну, из списка Держав. Куда-то глубже Польши. Голод, разруха, хаос. Экономическая блокада зарождающегося социализма со стороны капиталистов (для них сильно запахло жаренным — пришлось делиться с рабочими, этого они простить не смогли никогда). Какая телефонизация? Какое развитие радиотехники? Какие автозаводы? О чем вы? Жрать нечего. Пока к власти пришли патриоты, пока выжгли окопавшихся в Партии масонов и их агентов, пока изыскали ресурсы — поезд ушёл. Имеем то, что имеем. Коняшек в голод слопали, грузовичков не успели нашлёпать. Одно спасение — железные дороги. Не зря развитие ж.д. и паровозостроение Сталиным лично контролировалось. Поэтому, в ж.д. — порядок, как в НКВД. Тут нечем помочь. Все проблемы проявлены на высшем уровне, развитие упирается в ресурсы. Как всегда, ограниченные.

А как хотелось бы приспособить какой-либо гаджет будущего здесь. И раз — чудо! Враг повержен малой кровью. Какой гаджет? Сотовый? Пока разработают — война кончиться. Противотанковые гранатометы? Автоматы Калашникова? Сильно они Гитлеру помогли? У них был свой Калаш — штурмовая винтовка stg 44. В 44-м начал в войска поступать. И что? Только перья от немцев летели. Новый автомат был лучше МР-40, но дороже, значит, выпускали их меньше. Новый боеприпас — неизбежные проблемы снабжения. Гранатометами они пожгли много наших танков, но не победили. Не вариант.

Новые танки? Я могу припомнить общее устройство Т-72. А смысл? Нужен дизель из Т-72. Его в Т-34 или в КВ поставить и Т-72 на… не нужен. А что я знаю о двигателестроении? Из рекламы: «Двигатели внутреннего сгорания бывают двухтактные и четырехтактные». Всё!

Самолёты? Знаю точно — самолет проектируется под конкретную задачу вокруг двигателя. Именно так — основа двигатель. А насчет этого уже разобрались.

И тут голяк.

А во! Убить Гитлера! Даже самому смешно. С его-то охраной? Кого помельче? Бессмысленно. Редко когда личность определяет ход истории. Как дедушка нацистов Маркс говорил — на ход шестерёнок истории влияют лишь производящие силы и производственные отношения. Личность может повлиять на эти весы истории лишь в определённые моменты неустойчивого равновесия. Когда вероятность нескольких вариантов развития событий равна. Как это называется? Точка бифуркации или что-то навроде того. Гитлера убивать поздно. Это ничего не изменит. Война и победа Рейха нужна не ему, а всем немцам. До лета 44-го. А там уже и сам Сталин не остановит наш народ. Гитлера надо было бы убивать в Мюнхене тридцатых. Да и то не факт. Была бы у вождя Рейха другая фамилия, да и только.

Вот, зараза! Куда не кинь — везде клин. Предки не дурнее нас были. Зачем я здесь?

Так я ничего и не придумал. Весь план, со всеми «пунктами» — коту под хвост.

Но я-то ведь здесь? С «испытанием». Значит, не просто так? Что-то должно быть.

Ладно, подождём, а там посмотрим. Как говорится — делай, что должен, а там видно будет.

А зрение ко мне вернулось. И слух. Меня перестали пеленать, как мумию. Только повязка на голове — затылок разбит на одиннадцать швов. Аароныч говорит на перевязках, что я просто везунчик. Такие травмы, «просто не совместимые с жизнью», по его словам, и «такая положительная динамика восстановления». Аароныч, типичный русский еврей, просто светился от радости, как будто не я поправлялся, а он.

Ещё сюрприз — я теперь — Виктор Кузьмин, старшина какой-то там части. Новая идентификация, новое тело, новое лицо. Хотя очень похож на себя прежнего. И рост примерно такой же, хотя не мерил, где-то между 180 и 190 см. На вид и размер ноги совпадает, только плоскостопие пропало.

В палате со мной лежали раненные в той бомбёжке. Один сослуживец моего тела. У него оторвало ступню, располосовало осколком косые мышцы спины. Он и посвятил меня, беспамятного, в «легенду». Мне двадцать семь. Не женат, детей нет. Как призвался, так и служу по контракту, а не, у них это называется «сверхсрочная». Родом с Урала, служил под Байкалом, в мае началась переброска нашей армии на запад (не догадывался Сталин о готовящемся нападении, говорите? Ох, и крут дедушка Ёся). Попали под бомбёжку. Я, как самый еб…тый, т. е. герой, шмалял из ручного пулемёта по бомбардировщикам. В наш вагон-теплушку как раз угодила бомба. Пять человек погибли — не успели убежать от состава. Сослуживцу оторвало ногу, меня взрывам перекинуло через платформу с орудиями и приложило о штабель шпал. Удар был такой силы, что штабель рассыпался, как поленница дров. Посчитали меня мертвым, даже в рядок с убитыми положили. Только когда в машину грузить трупы стали, заметили — представившиеся остыли, а моё тело было ещё теплым. Так я оказался в узловой станционной больнице.