Страница 16 из 17
Для приемника годятся только высокоомные телефоны (3,6…4,4 кОм) с большой чувствительностью, например ТОН-2, ТА-4. Параллельно телефонам включен блокировочный конденсатор С4, замыкающий токи высокой частоты, оставшиеся после детектирования, и тем самым улучшающий работу детектора. Конструкция показана на фото (рис. 2).
Сам приемник лежит справа внизу. Над ним — усилитель, использующий энергию продетектированной несущей для усиления колебаний звуковой частоты, а слева — головка на 300 мкА (индикатор от старого магнитофона), показывающая ток, отдаваемый приемником в усилитель.
С чувствительной антенной длиной более 15 м эта система уже несколько лет обеспечивает автора громкоговорящим приемом без источников питания.
Но вернемся к приемнику. На фото видны ручки двух КПЕ С1 и С2 (5… 180 пФ) из наборов для радиолюбительского творчества, выпускавшихся ранее. Годятся КПЕ и от старых транзисторных приемников. Катушка намотана на секционированном каркасе от магнитной антенны приемника «Альпинист» и содержит 230 витков провода ЛЭШО 21x0,07. Это литцендрат, содержащий 21 жилку диаметром по 0,07 мм. Годится и любой другой литцендрат, и другие каркасы от магнитных антенн. В крайнем случае можно использовать провод ПЭЛШО (с эмалевой, а поверх нее шелковой изоляцией) диаметром 0,15…0,25 мм. И уж в самом крайнем случае — провод ПЭЛ, потери в катушке при этом будут больше, а громкость приема уменьшится. Настраивается катушка обломком ферритового стержня (а можно и целым) от той же магнитной антенны.
Диоды приемника должны быть высокочастотными, маломощными, германиевыми. Подойдут, например, Д18…Д20, ГД507, Д311. Чем меньше собственная емкость диода (см. справочники), тем лучше. Подстроечный С3 и блокировочный С4 конденсаторы — керамические любого типа. Собран приемник в пластмассовой коробочке размерами примерно 40x120 мм.
Отсоединив штекер усилителя, вставляемый в гнездо телефонов, приемник можно брать с собой на прогулки, в походы и «радиоэкспедиции».
В. ПОЛЯКОВ, профессор
(Окончание следует)
ЧИТАТЕЛЬСКИЙ КЛУБ
Вопрос — ответ
Говорят, если спящему человеку сунуть под нос дурно пахнущую тряпку, то ему будут сниться кошмары. Неужто это правда?
Валентина Звонарева,
г. Клин
Совершенно верно, такая закономерность наблюдается. Не случайно поэтому санитарные врачи настоятельно рекомендуют проветривать перед сном солдатские казармы и больничные палаты.
А недавно немецкие медики из Университетской клиники Мангейма специально поставили серию экспериментов над 15 женщинам и добровольцами, которым во время сна подносили к носу вещества, имевшие определенный запах. При этом оказалось, что запах тухлятины вызвал у всех испытуемых без исключения дурные сновидения. А вот запах цветов, напротив, — приятные.
Более подробно о том, как можно влиять на сновидения, кому снятся сны «на заказ», мы постараемся рассказать в одном из будущих номеров журнала.
Говорят, еще в начале прошлого века чешский писатель Карел Чапек написал пьесу, в которой играли роботы. Неужто в то время уже существовали столь смышленые кибернетические существа?
Оксана Поливанова,
г. Петропавловск-Камчатский
В 20-е годы XX века роботов-актеров, конечно, не было. Их роли играли артисты в соответствующих костюмах. Первый в мире экспериментальный спектакль, в котором роботы участвуют наравне с людьми, был поставлен в начале 2009 года в университетском театре японского города Осака.
Пьеса называется «Я — работник» и заглядывает в будущее — вероятно, не в столь уж и далекое.
Сюжет незамысловат: пара молодоженов обзавелась двумя кибернетическими помощниками по хозяйству. Но вот беда: один из них оказывается лентяем, жалуется хозяевам на однообразную работу и вступает с людьми в пространные дискуссии о смысле жизни.
Роботы играют по программе, которую в течение двух месяцев для них писали университетские компьютерщики. Пока спектакль длится всего 20 минут, но его авторы собираются к 2010 году дописать пьесу, а также программу для роботов таким образом, чтобы постановка из экспериментальных перешла в разряд стандартно репертуарных.
Интересно, можно ли в футболе пробить пенальти по воротам так, что у вратаря не будет никаких шансов парировать этот мяч? Что говорит по этому поводу физика и физиология?
Алексей Смирнов,
г. Пенза
Спор между форвардом и голкипером длится столько же, сколько люди на нашей планете играют в футбол — то есть более ста лет. И чаще всего в этой дуэли победителем выходит форвард. Так гласит практика. А что могут сказать по этому поводу теоретики?
Эта задача решена исследователями с Британских островов. Именно там, если помните, и родился футбол. Ученые Ливерпульского университета выяснили, какую скорость развивает мяч после удара по нему футболиста, и посчитали, за какое время он преодолевает расстояние в 11 м. Кроме того, они выяснили время реакции, необходимое на прыжок вратаря.
Получилось, что, если футболист пошлет мяч в ворота со скоростью более 100,36 км/ч (а в экспериментах зафиксирована и скорость в 150 км/ч) на расстояние не более полуметра от штанги, то у голкипера, в момент удара неподвижно стоявшего на месте, теоретически нет шансов отразить удар.
Практически парировать пенальти голкипер может лишь в двух случаях. Во-первых, если форвард пробьет прямо во вратаря. И, во-вторых, если голкипер заранее угадает, куда именно направит мяч форвард, и с опережением бросится именно в тот угол.
ДАВНЫМ-ДАВНО
Во все времена авиаконструкторы старались создать самолеты, способные взлетать и садиться на «пятачке» — в горах или на лесной поляне, на улице города или на палубе корабля. Но даже небольшому самолету начала прошлого века для этого была нужна полоса длиною 100–200 м.
Уменьшить пробег можно было, построив самолет, способный летать медленно. Но уже при скорости 60–70 км/ч подъемная сила крыла снижается, самолет теряет управление и может упасть. Поэтому крыло стали снабжать закрылками и щитками, которые выпускали при взлете и посадке, увеличивая тем самым площадь крыла и подъемную силу на малых скоростях. Но необходимые для этого механизмы оказались тяжелы и часто отказывали.
В конце 1920-х годов американский профессор Эдвард Ланиер из университета в Майами создал крыло без каких-либо механических устройств, способное создавать подъемную силу в диапазоне скоростей от 25 до 266 км/ч.
Если обычно крылу стараются придать плавные очертания и как бы сделать продолжением фюзеляжа, чтобы не возникали лишние вихри, то крыло первого самолета Ланиера (1928 г.) у фюзеляжа имело огромную впадину, где сверху, как полагал профессор, возникает зона разрежения, а атмосферное давление, действуя на нижнюю поверхность крыла, создает подъемную силу. При максимальной скорости 150 км/ч скорость взлета и посадки самолета достигала 45 км/ч, а взлетно-посадочный пробег всего 30–40 м при мощности мотора около 45 л.с.
Самолет, который Ланиер построил и испытал вместе с сыном позже, в 1961 г., был более солидным — он имел вес 635 кг, мотор в 150 л.с., размах крыльев в 6,3 м и максимальную скорость 266 км/ч. Но взлетал и садился он на скорости 45 км/ч. Для этого было достаточно полосы длиной… в 18 м. Устойчиво летать самолет Ланиера мог даже при скорости 25 км/ч. В этот момент необходимая для полета мощность уменьшалась почти в 100 раз! Однако крыло Ланиера плохо работало на больших скоростях, да и надежной теории его создать не удалось.