Страница 10 из 16
Одно утешение – не мы одни. Толпа всегда и везде поднимает на гребень черт знает кого, на то она и толпа. Мудрость народа – фраза красивая. Особенно в предвыборный период. Народу нравится, лесть приятна и поднимает самооценку необременительно для кармана. Только вот выбирает он всегда на свой же собственный хребет очередного фюрера. Или Савонаролу. На худой конец – Обаму, пустопорожнего популиста правильного политкорректного цвета кожи в хорошо сидящем костюме. Главное, чтобы уверенно держал микрофон. Крепко стоял на ногах. Говорил то, что хочет слышать масса. Все взаимные претензии российской оппозиции и российской власти можно повторить в любой стране. Просто где-то есть клапаны для выпуска пара, и тогда «оккупируй Уолл-стрит» – не оккупируй… Где-то их нет, но крышка у котла держится крепко, и если даже площадь, то Тяньаньмэнь, а потом партия и правительство проработают вопрос и включат компенсационные механизмы. Как сказал товарищ Сталин делегации грузинского базара: «Торгуйте, только тихо». А где-то крышка держится на честном слове, клапанов нет и не предвидится, и в результате площадь называется Тахрир. Не дай Господь увидеть бунт арабского народа, бессмысленный и беспощадный. Но что совершенно точно, вопреки вере интеллектуалов в животворность демократии как системы – веры искренней, но глупой, нет ничего хуже толпы, реализующей инстинкты. Опьянение свободой проходит быстро, а убитых не вернуть. Сожженные архивы и библиотеки не восстановить. Разграбленные и разгромленные храмы и музеи не передать детям. Да и будет ли кому передавать – в обоих смыслах слова «кому»? Когда в Германии вполне демократическим путем национал-социалисты решали и решили проблемы «понаехавших», а также нацменьшинств, они и не подозревали, что уничтожают в собственной стране фундаментальную науку на поколения вперед. В их понимании они защищали права коренного населения, потесненного «унтерменшами» в сферах престижных занятий. В итоге через 60 с лишним лет после падения Третьего рейха, несмотря на финансовые вливания любых размеров и знаменитую дисциплину, собственных немецких школ фундаментальных наук в Германии нет. Не больше повезло Китаю, уничтожившему и затравившему интеллектуальную элиту страны в годы Культурной революции. Копировать чужое и развивать недобитое – сколько влезет. Привлекать из-за рубежа талантливых за любые деньги – да, вполне. Ну, да и это лучше, чем свое родное, когда и школы пока есть, и люди, и благие намерения начальства проявлены, и деньги выделяются в размерах, достаточных для превращения страны в цветущий сад, а все кругом помойка и помойка и на поверхность всплывает лишь то, что всегда всплывает. Деньги тем временем исчезают в песок, чиновники множатся, как пчелы по весне, и крутится отечественная белка в вечном колесе: работы много, толку – ноль. Дустом их, что ли? Хотя говорят красиво и выглядят не хуже зарубежных. Наверно, им со страной не повезло. Как сказал главный деятель нашей современности: «Вот такой г…ный попался расклад».
Заметки на полях
Назад в СССР?
Вопрос последнего времени: претендует ли Россия на то, чтобы играть роль СССР на Ближнем Востоке, и не связаны ли с этим ее действия в Сирии и Иране. Любопытно, что его практически в одной и той же форме задают как те, кто к России относится с крайним подозрением, так и те, кто ностальгирует о былом «величии» СССР. Первые полагают ее наследницей советской «империи зла», подозревая, что она втайне жаждет это зло воскресить, вторые считают сегодняшнее состояние России не закономерным этапом эволюции советской политической машины, а следствием заговора темных сил. Оба случая не из политики, а из медицины. Который тяжелее – сказать сложно, как говаривал по другому случаю товарищ Сталин: «Оба хуже». Ответ на вопрос, хочет ли Россия стать СССР на Ближнем Востоке, – отрицательный. Возвращаться в эпоху миллиардных безвозвратных кредитов и участия в чужих войнах означает рисковать последним, что осталось от Российской империи и СССР, – самой Россией. Никакие амбиции того не стоят. С другой стороны, теоретические морально-политические соображения не заставят сегодняшний российский бизнес, в том числе предприятия ВПК и производителей оборудования для ядерной энергетики, отказаться от контрактов, если только те не запрещены напрямую высшим руководством. В российском истеблишменте доминирует мнение, что внешнее давление на Россию в этой области вызвано соображениями конкуренции и уход отечественных производителей с ближневосточных рынков приведет не к сворачиванию программ, по которым идет сотрудничество с Москвой, а к замещению российских структур французскими, немецкими или китайскими. Высшее руководство России эту позицию озвучивало неоднократно: контроль РФ всего происходящего в чувствительных сферах, где задействованы российские компании, – разумеется, консультации со всеми заинтересованными сторонами – несомненно, внесение корректировок ради сохранения регионального баланса – конечно. Фактически это именно то, что на протяжении десятилетий делают США, сотрудничая с Египтом и Саудовской Аравией, просто у России другой список партнеров.
Иными словами, Россия будет контролировать то, что Иран и Сирия будут делать с российскими технологиями и вооружением, которые будут им поставлены, если эти поставки не противоречат санкциям, к которым Россия присоединилась, но сворачивать с ними сотрудничество не будет. Аргументы «мирового сообщества» тут мало кого убеждают, хотя обеспокоенность Израиля, в отличие от всех прочих заинтересованных сторон, понятна и объяснима. Предложения по учету израильских аргументов были сделаны неоднократно: масштабное сотрудничество Израиля с Россией в оборонной области, на что Россия готова. Некоторые подвижки в этой сфере пошли. Пойдет ли Израиль на это в той мере, которая нужна РФ, и возможно ли это сделать с учетом интересов США – вопрос открытый, но ответить на него может только Иерусалим. Иран для России – сосед и партнер, а не потенциальный противник, хотя сосед проблемный, а партнер нелегкий. Сирия – партнер, имеющий давний опыт сотрудничества. Именно так к ним и относятся. Россия, разумеется, учитывает в первую очередь собственные интересы, но по отношению к Израилю делает это гораздо более доброжелательно, чем страны ЕС. В начале 2000-х она активизировала свою политику – не только на Ближнем Востоке, но и на других направлениях, поскольку стала богаче, почувствовала себя увереннее, решила ряд внутренних проблем и начала определяться с позиционированием во внешнем мире. Политика по сравнению с кризисными 90-ми годами столь же естественная, сколь и неизбежная.
Глава 3
Виват, король, виват!
Система – любая, хоть наша, хоть не наша, – лидеров не выдвигает и терпеть их не может. Лидер ее будоражит, выбивает из летаргического сна, тащит в поход, душит налогом на роскошь, которой она неукоснительно обрастает, гнобит опричниной и призывом в армию и втаскивает на самый верх властной пирамиды обязанных ему лично худородных и мелкопоместных, находящихся вне коллективных рамок и не обязанных придерживаться прежних договоренностей. Александр, Цезарь, Атилла. Ашока, Чингисхан, Тимур. Петр, Рузвельт, Каддафи. Легенды о великих куда как хороши. Ты при них сам поживи – и выживи. Устоявшаяся система предпочитает выдвиженцев из собственной среды. Средних, серых мышек, которые блюдут стабильность и сами же ее олицетворяют. Мечта аппарата. Чтобы вся власть и, желательно, все деньги у него, а вся ответственность и все проблемы – у кого-нибудь другого. При этом главный на Западе – первый среди равных, сменяем по ротации, и его прихлебатели имеют строго отмеченный срок пребывания у власти. Потом придет другая гопа, которая не сможет зарываться именно потому, что ей отмерен срок и все, что она применит к предшественникам, применят к ней самой. Главный в России – дело другое. Он единственный, самый-самый, гарант всего и общий папа. Снисходительный и милостивый к своим, гроза врага внутреннего и внешнего. Особенно внутреннего. Вся его ближняя бригада расползается по стране, как тесто из гриммовского горшочка, а сказать «горшочек, не вари» он сам не может, поскольку опыта ротации-то нет. Ты вожжи отпустил, а тебя – даже если не как Каддафи или Мубарака, а как Акаева или Тимошенко. Специфика исторического развития, в первом приближении описанная выше. Своего опыта нет. Культура смены власти не выработана, а система боится возмущений, справедливо полагая, что у всех рыло в пуху и от добра добра не ищут. Именно поэтому ярких и нетривиальных эта система по дороге к власти выбивает за парапет, старательно оберегая себя от исторических фигур. Разве что на фоне вялой, как старая брюква, политической Европы нет-нет да промелькнет отдельно взятый Берлускони. Да практически неразличимый в длинном ряду питерских чиновников 90-х Путин, «встав на крыло», оказался фигурой совершенно не того масштаба, на который рассчитывал хитроумный Улисс, отечественный профессор Мориарти и главный режиссер политического цирка того периода Березовский. Бывает. Не все то умное, что хитрое, даже если оно до поры еще и везучее. На всякого академика найдется изделие под его размер и с винтом.