Страница 20 из 23
Колючки, скорпионы, шакалы, змеи, дикобразы. Мангусты, похожие на удлинённых остромордых крыс с толстыми хвостами. Дикие коты в зарослях маккии. Просто бродячие коты на городских помойках. Изредка, по особому блату, гиены в пустыне — небольшая радость для местного населения. Но множество птиц, цветы и деревья со всего света, яркие маки на скалах и разноцветные тюльпаны, сплошь покрывающие пустыню после весенних дождей в компенсацию за все остальные времена года.
По утрам будит крик муэдзина — у автора он ассоциируется именно с Израилем. Попы и священники всех возможных видов. Монахи обоих полов. Паломники и туристы. Гиды. Водители туристических автобусов. Продавцы всего того, что может всем им срочно понадобиться. В основном воды, закусок и сувенирного хлама, к которому никто никогда после того, как его положат дома на полку, не прикоснётся до конца времён.
Глаз отдыхал только на молодняке в военной форме, напоминающем стройотряд с автоматами. Мальчики форсят перед девочками. Девочки перед мальчиками. У девочек магазины с заправленными патронами прикручены к автоматам кокетливыми пушистыми цветными резиночками с пластиковыми бабочками и цветастыми зверушками. При этом вся страна или была на фронте, или в любой момент готова идти на фронт. Куда деваться с такими-то соседями? Но это никого не напрягает. Скорее, наоборот.
Поскольку чувствуешь, что эти отобьются от кого угодно. Не потому, что это Святая Земля. Как раз те, для кого она Святая, в израильский ЦАХАЛ не идут — молятся. Евреи за своё. Христиане за своё. Мусульмане тем более за своё, преимущественно за то, чтобы евреи пропали пропадом. Хотя по сравнению с соседними исламскими странами живут как в раю.
Поскольку в Израиле у них имеется свобода вероисповедания. Свобода перемещения по миру. Высокий уровень образования. Нормальные по западным меркам зарплаты. Очень высокий уровень медицинского обслуживания. Неплохие пособия по бедности и на детей. Страхование от всего на свете. Да и вообще израильская социальная сфера — воплощение социалистической мечты.
Чего им всем не хватает? Вспоминается старый анекдот о забастовке девушек лёгкого поведения в Лондоне. «Чего ж они бастуют? — Бл-ди, сэр!» Хотя в реальности всё проще. Есть те, кто поставил на евреев и договорился с ними. Они служат в армии, лояльны к государству — и у них нет проблем.
Ну, они меньшинство в еврейской стране, и что? Полмира именно в таком качестве живёт. Они и в Америке были бы меньшинством. И в Европе. И, как очень и очень скоро выяснилось после образования Израиля, где угодно в арабском мире. С куда худшими условиями жизни и неизмеримо большими проблемами, чем в еврейском Израиле.
Однако есть и те, кто понял, что среди евреев можно быть гражданином их страны, пользоваться всеми предоставляемыми ею льготами и даже быть депутатом её парламента, открыто делая всё возможное для уничтожения этой страны. Такая вот еврейская демократия, переходящая в анархию.
Чем все они и пользуются вовсю. Тем более что гражданства их не лишат и из страны не вышлют. При большом сочувствии к их антигосударственной деятельности еврейских леваков. И из Израиля, и со всего мира. Поскольку, повторим ещё раз, диаспору никто не отменял.
Вообще-то говоря, для тех, кто, живя в СССР и мечтая об эмиграции, полагал, что еврейское государство — это смесь Японии с островом Манхэттен, знакомство с реальным Израилем в начале 90-х оказалось шоком. Хотя уже в начале 2010-х он выглядел куда более по-европейски.
Кстати, для тех, кто был знаком с Японией и Манхэттеном до и после кризиса 2008-го и аварии на Фукусиме, Израиль представлял куда более интересную альтернативу. Всего-то двадцать лет и миллион русскоязычных интеллигентов — откуда что взялось! Просто совершенно другая страна.
При этом острота противопоставления еврейского государства и еврейской диаспоры потеряла актуальность. Страна была поднята на уровень соответствия ожиданиям даже самых придирчивых еврейских снобов по уровню комфорта и безопасности. Не без проблем, но ничуть не больших, чем в Западной Европе, захлёстываемой нелегалами из Африки и с того же Ближнего Востока.
Да и физическое выживание Израиля перестало быть вопросом ежедневной оценки соседей и собственного руководства. Страна как страна. Не хуже других и лучше многих. В условиях падения правительств и гражданских войн у соседей в рамках «Арабской весны» стабильная на удивление.
Что вовсе не означает необходимости для всех евреев мира немедленно переместиться под её защиту и там жить. Однако не перестав в случае необходимости эту защиту обеспечивать, что доказали все израильские войны, еврейское государство превратилось из осаждённого военного лагеря в то, что оно собой сегодня представляет.
Убедительное доказательство того, что еврейская национальная идея реализована куда лучше, чем предсказывали оптимисты в начале процесса государственного строительства. О пессимистах и не говорим. Им, впрочем, кол на голове теши — никак не скажется на их прогнозах. Особенно еврейским пессимистам.
Однако же еврейское государство не нравится огромному количеству евреев диаспоры и самого Израиля. Для одних оно слишком религиозное. Для других недостаточно. Одни на дух не переносят левых. Другие правых. Третьи мизантропы. И потому не любят никого. Даже самих себя. Что очень по-еврейски.
Ортодоксов вообще никто не любит. Они же, в свою очередь, скорее договорятся о сотрудничестве с палестинскими террористами, чем со светскими евреями. И тем более с теми, кого полагают опасными для себя конкурентами: представителями консервативного и реформистского иудаизма.
И кстати, были прецеденты — рабби Гирш из иерусалимского квартала Меа-Шеарим именно с Арафатом и договорился. Впрочем, с Арафатом левые во главе с нынешним президентом Израиля Шимоном Пересом договорились в начале 90-х ничуть не хуже ортодоксов. Хотя и с куда более грустными последствиями для страны.
Начатый ими «процесс Осло», он же «ближневосточный мирный процесс», на деле оказался вялотекущей войной против Израиля на его собственной территории: старые хитрые террористы обошли старых глупых генералов и политиков. Поскольку идея о том, что евреи — исключительно умные люди, распространена преимущественно в нееврейской среде. Именно потому, что среда эта нееврейская.
В соответствии с естественным круговоротом евреев в природе израильтяне, недовольные своим правительством или просто ищущие лучшей жизни, перемещаются в диаспору. Евреи же диаспоры, в том числе самые придирчивые — богатые и образованные, переезжают в Израиль на постоянное место жительства. Или проводят там часть года, открывают бизнесы и учат детей. То есть проект еврейского государства состоялся и принят экзаменационной комиссией.
Ожидать, что всех евреев когда-нибудь удовлетворит и страна, и государство, которое они построили, не приходится. Этот народ строем не ходит. Не случайно еврейские майсы рассказывают о том, что «два еврея — три партии», «у каждого еврея своё мнение, да и то он с ним не согласен», а на необитаемом острове еврей непременно строит две синагоги: «чтобы в одну ходить, а другую игнорировать».
Делать с этим нечего, так было всегда и будет до скончания времён. Ну так и национальная мечта евреев никогда не состояла в том, чтобы все были как один. Не их задача. Еврейский народ во все эпохи был силён именно многообразием. Разные племена — двенадцать колен, каждое со своими прибамбасами, были закваской этого еврейского супа.
Что в основу легло, то дальше раскручиваться и пошло. Причём со времён диаспоры все многократно усложнилось и еврейская мозаичность достигла немыслимых размеров. Хотя все эти группы знали, что они евреи, и, что ещё важнее, об этом знали их соседи. Которые по мере сил пресекали попытки особо назойливых ассимилянтов из еврейской среды оторваться от неё окончательно.
Еврейское государство возникло за три с небольшим тысячи лет до того, как пишется эта книга. Первой диаспоре, которая не растворилась в небытии, а сохранилась именно как еврейская диаспора — вавилонской, — около двух тысяч шестисот. Что сталось с десятью коленами, уведёнными невесть куда ассирийцами, которые ей предшествовали за два века до того, предмет тёмный. Как хорошо, хотя и по другому поводу, сказал Леонид Броневой в «Формуле любви» Марка Захарова — «исследованию не подлежит».