Кони, кони…

Ты, видать, задолжал им денежки, приятель, с усмешкой сказал он капитану.

Он пришпорил своего коня и вскоре поравнялся с двумя другими, которые остановились на косогоре и нерешительно озирались. Вверх карабкаться было слишком трудно, а внизу, на открытой местности, было невозможно спрятаться. Джону Грейди требовались лишние пятнадцать минут, но их как раз у него не было. Тогда он неловко сполз с седла на землю и запрыгал кое-как на одной ноге к мышастому жеребцу, который подозрительно на него косился и нервно переминался. Джон Грейди взял поводья, закрепленные на луке седла, поставил здоровую ногу в стремя, потом, охнув от боли, забрался в седло и посмотрел на капитана.

Поедешь следом за мной. Я догадываюсь, что у тебя на уме. Но если ты думаешь, что я тебя не догоню, то сильно ошибаешься. И учти, если мне придется играть с тобой в догонялки, я выпорю тебя хлыстом, как на шкодившего пса. Понял?

Капитан промолчал. На его губах появилась ироническая улыбка. Джон Грейди кивнул.

Правильно, улыбайся. Но заруби на носу: если я умру, то и ты меня не переживешь.

Он развернул коня и снова съехал в арройо. Капитан не отставал. Возле оползня Джон Грейди спешился, привязал коня, закурил сигарету, взял винтовку и запрыгал на одной ноге, обходя камни и обломки скал. Он отыскал укромное местечко среди камней, остановился, вытащил из-за ремня капитанов пистолет и положил на землю. Потом вынул нож, отрезал полосу от рубашки и свернул ее в жгут, который разрезал пополам. Одним он обмотал спусковой крючок, оттянув его назад. Потом он отломал часть сухой ветки и привязал к ней один конец второго жгута, а другой – к курку. Он придавил ветку большим камнем, потянул пистолет, чтобы жгут взвел курок, и положил пистолет на землю, а сверху придавил еще одним камнем. Он убрал руку, чтобы проверить, как все держится, и остался вполне доволен. Джон Грейди как следует затянулся сигаретой, чтобы она получше горела, и положил ее на жгут. Потом сделал шаг назад, поднял винтовку и, опираясь на нее, запрыгал к коням.

Снял с мышастого фляги с водой, потом уздечку. Погладил ему подбородок.

Извини, что бросаю тебя, старина. Ничего не поделаешь… Но ты был молодчиной…

Он передал фляги капитану, повесил уздечку себе на плечо и протянул капитану руку. Тот мрачно посмотрел на Джона Грейди, но после секундного замешательства ухватил его своей здоровой рукой и помог взобраться на коня. Снова расположившись у капитана за спиной, Джон Грейди взял поводья, развернул коня и выехал на косогор. Когда они поравнялись с двумя остальными лошадьми. Джон Грейди повел свой отряд вниз, на равнину. Земля была обильно усеяна обломками вулканической породы, и разглядеть на ней следы конских копыт было очень трудно, хотя при желании все-таки возможно. Джон Грейди прибавил ходу. Впереди, милях в двух, виднелась столовая гора, поросшая лесом, и там было где спрятаться. Они не проехали и мили, как сзади, из арройо, раздался хлопок – это выстрелил пистолет, чего, собственно, Джон Грейди и ждал.

Ну вот, капитан, вы только что выстрелили во имя простого человека, провозгласил он.

Деревья, которые Джон Грейди приметил еще издалека, окаймляли берега высохшей ныне речушки. Продравшись сквозь кустарник, Джон Грейди оказался у тополиной рощицы. Развернув коня, он стал смотреть назад, откуда они приехали. Конников на равнине видно не было. Тогда он глянул на солнце и решил, что до захода еще часа четыре. Редбо был разгорячен и в мыле. Посмотрев по сторонам, Джон Грейди направился туда, где выше по руслу, у зарослей ивняка, две другие лошади утоляли жажду из какого-то бочага. Подъехав к ним, Джон Грейди, морщась от боли, соскользнул с Редбо, поймал Малыша, снял с плеча уздечку и медленно стал его нуздать. Потом он махнул винтовкой капитану, чтобы и тот спешился, а сам расстегнул подпругу, стащил с Редбо седло и потник, накинул потник на Малыша и оперся на него, чтобы перевести дыхание. Нога болела адски. Затем, прислонив винтовку к Малышу, он поднял седло, начал его прилаживать, потом привел в порядок ремни подпруги. Какое-то время и человек, и конь неподвижно стояли и тяжело дышали, после чего Джон Грейди собрался с силами и застегнул подпругу, взял винтовку и обернулся к капитану:

Если хочешь пить, давай пей, пока есть время.

Поддерживая здоровой рукой поврежденную, капитан прошел мимо лошадей, опустился на колени у воды и начал пить, а потом, зачерпывая воду здоровой рукой, стал окатывать себе лицо и шею. Поднявшись на ноги, он угрюмо посмотрел на Джона Грейди.

Оставь меня здесь.

Еще чего не хватало! Ты теперь заложник.

Кто?

Ладно, поехали.

Капитан нерешительно топтался на месте.

Зачем ты вернулся?

За своим конем. Поехали.

Капитан кивнул на раненую ногу Джона Грейди. Теперь вся штанина потемнела от крови, и кровотечение, судя по всему, продолжалось.

Ты умрешь, сказал капитан.

Это решать Господу. Поехали.

Ты не боишься Всевышнего?

У меня нет причин бояться Всевышнего. У нас вообще с ним свои счеты.

Надо бояться Всевышнего. Ты не представитель закона. Ты не обладаешь властью.

Джон Грейди стоял, опершись на винтовку. Он коротко сплюнул, посмотрел на капитана и сказал, кивнув на Малыша:

Залезай вон на этого коня. Поедешь спереди. Попробуешь вильнуть в сторону, и я тебя застрелю без разговоров, понял?

Ночь застала их в предгорьях Сьерра-де-Энкантада. Они двигались по высохшему руслу реки, в узком ущелье, преодолевая завалы из камней, нанесенных потоками в сезон дождей, потом оказались в тинахе, в центре которой находился совершенно круглый водоем. В его черноте отражались звезды. Две незаседланные лошади осторожно спустились к воде, пофыркали и стали пить.

Джон Грейди и капитан спешились, прошли к дальнему концу тинахе[184], легли на камни, еще сохранившие дневное тепло, и тоже стали пить холодную и черную воду, а потом принялись обливать лицо и шею. Они посмотрели, как пьют лошади, а потом снова стали пить сами.

Джон Грейди оставил капитана у воды, а сам, не расставаясь с винтовкой, похромал дальше по арройо и вскоре вернулся с сухими ветками и сучьями, занесенными сюда паводками. Он развел костер у водоема, раздувая огонь шляпой и подкладывая новые и новые ветки. В свете костра, отраженного в черной воде, лошади казались блеклыми расплывчатыми призраками. Переминаясь с ноги на ногу, они моргали красными глазами. Джон Грейди посмотрел на капитана. Он лежал на боку в ложбинке, словно пытался добраться до воды, но не сумел, только выбился из сил.

Джон Грейди прохромал к лошадям, взял веревку, разрезал ее, чтобы сделать путы, и стреножил всех четырех. Он вынул из винтовки все патроны и положил в карман, потом взял флягу и пошел к костру.

Он снова помахал шляпой, чтобы посильнее раздуть пламя, потом взял револьвер и вытащил из барабана все патроны, которые тоже положил в карман, к патронам винтовочным. Туда же отправился и сам барабан. Потом он вынул из кармана нож и отвинтил винт, который держал пластины рукоятки, и убрал их в другой карман. Снова помахал шляпой, чтобы угли в костре накалились докрасна, сгреб их в кучку и сунул туда ствол револьвера.

Капитан приподнялся. Он с удивлением следил за его действиями.

Тебя здесь найдут. Обязательно найдут.

Мы здесь не задержимся.

Я больше не могу ехать верхом.

Ты ахнешь, когда узнаешь, на что способен.

Джон Грейди снял рубашку, намочил в воде, вернулся к костру, снова помахал шляпой над углями, а затем стащил сапога, расстегнул ремень и стал снимать штаны.

Пуля вошла в мякоть бедра довольно высоко с внешней стороны, а затем, чуть сместившись, вышла с внутренней стороны. Джон Грейди повернул ногу так, чтобы видеть оба отверстия. Он взял мокрую рубашку и стал протирать бедро, пока обе дырочки не сделались четкими, словно прорези на маске. Вокруг ран кожа приобрела странно желтоватый оттенок, переходивший у самых отверстий в мертвенную синеву. Джон Грейди наклонился к костру, пошевелил палочкой угли, подцепил каркас револьвера, извлек его из костра, потом посмотрел и положил обратно. Капитан сидел молча и, положив больную руку на колени, следил за его манипуляциями.

184

Впадина.