Страница 104 из 225
К тому же плата за аренду была сравнительно умеренной — две тысячи долларов в месяц — миллионер Кеннеди тщательно следил за тем, чтобы расходы семьи не превышали разумного предела. Наконец, имение находилось всего в двух часах езды от Белого дома, и это, как предполагалось, давало возможность Джону отдыхать там, дышать свежим воздухом, не отрываясь от исполнения государственных функций. Жаклин даже присматривала подходящий участок земли неподалеку, чтобы создать здесь собственную летнюю резиденцию, но осуществить этот план, будучи первой леди, не успела.
Что касается Джона, то он бывал в новом имении редко, предпочитая отдыхать с братом и его семьей в Хиккори-Хилл. Именно здесь был проведен первый семинар для сотрудников Белого дома и правительства, а затем серия семинаров продолжалась в самом Белом доме и других местах. По традиции они получили название семинаров Хиккори-Хилл. На встречи с работниками государственного аппарата, которыми руководил Артур Шлезингер, приглашались наиболее видные экономисты, социологи, историки. Обстановка была непринужденной: лекции читались за обеденным столом, во время выпивки и закуски, докладчиков можно было прерывать, задавая им вопросы, а затем проходило обсуждение. Иногда на такие встречи приглашались крупные иностранные ученые, например видный британский историк, специалист по России Исайя Берлин{651}. В этих собраниях, которые со временем получили новое название «Академия Хиккори-Хилл», участвовало обычно 50—60 человек.
Жаклин, однако, в этой «академии» не появлялась. Всё реже она посещала и имения семейства Кеннеди в Массачусетсе и Флориде.
Будучи вполне самостоятельной дамой со сложившимися вкусами и привычками, Жаклин тщательно скрывала свое, мягко скажем, сдержанное отношение к семейству мужа, за исключением Роберта, к которому относилась с искренней симпатией.
Ее крайне раздражали и выходки мужа, особенно его амурные похождения, о которых она отлично знала, но не подавала вида. В полном соответствии с американским выражением «to wear smile» («надеть улыбку») она появлялась на публике с неизменной улыбкой на лице.
Хорошо знавшие семейство Кеннеди люди единодушны в оценке супругов как «общественных персонажей», тщательно скрывавших от окружения свои подлинные взаимоотношения и чувства, умело игравших на публику во имя создания видимости образцовой пары, соответствовавшей вкусам рядовой благопристойной американской семьи. Лем Биллингс называл их обоих великолепными актерами. Анна Фей, поддерживавшая дружеские отношения с братьями и сестрами Кеннеди, в свою очередь говорила о Джеки: «Когда я встретилась с ней в первый раз, я почувствовала, что нахожусь рядом с крупной актрисой»{652}. О том, чего стоила Жаклин маскировка ровного и хорошего настроения на людях, свидетельствовали горы сигаретных окурков, которые были разбросаны по многочисленным пепельницам, расставленным через каждые два-три шага в ее личных комнатах Белого дома. О том же говорила привычка грызть ногти, когда Жаклин никто не видел: на людях она почти всегда появлялась в перчатках, которые считала необходимой принадлежностью туалета модной дамы высшего света. Помимо этого, Жаклин настолько пристрастилась к кофе, что к вечеру была крайне возбуждена и могла уснуть, только приняв дозу снотворного, которая со временем всё увеличивалась.
Стремясь занять себя не только светскими беседами, посещением дорогих магазинов и зарубежными поездками, а чем-то, с ее точки зрения, более стоящим, Жаклин Кеннеди организовала переоборудование центральной части Белого дома — президентского «особняка». Эти работы она считала лишь первым этапом, за которым должна была последовать коренная перестройка боковых помещений, включая главный из них — Овальный кабинет. Но пока перспективные планы не разглашались.
В декабре 1960 года супруга Эйзенхауэра Мэнни провела для новой первой леди своего рода экскурсию по Белому дому. Ничем не выдав своего негативного впечатления, Жаклин вслед за этим рассказывала друзьям, не скрывая презрения, что резиденция выглядит как второсортная гостиница с мебелью, купленной в универмаге во время распродажи, что пол в бальном зале напоминает кабинет зубного врача, а цвет орнаментов режет глаза{653}.
Поселившись в Белом доме, Жаклин приступила к переоборудованию, начав с центральных жилых помещений. Пригласив на помощь известного нью-йоркского декоратора Генри Пэриша, она стала менять обои, ковры и т. д. В течение двух недель были израсходованы те 50 тысяч долларов, которые предназначались по бюджету на ремонт резиденции в течение года. Необходимо было искать средства на дальнейшие работы. В феврале 1961 года, то есть через месяц после переселения в Белый дом, Жаклин, получив сдержанное согласие своего супруга, организовала встречу группы бизнесменов, которые более или менее прилично разбирались в искусстве, в частности в оформлении жилых помещений. На этой встрече был образован комитет по искусству — временный орган, специально занимавшийся обновлением Белого дома. Возглавил его Генри Дюпон, миллиардер из города Вилмингтона, штат Делавэр, который был широко известен своими великолепными художественными коллекциями, в том числе образцами редчайшей мебели.
Дюпон и другие богачи организовали сбор средств на реставрацию президентской резиденции, с тем чтобы у Кеннеди не было необходимости обращаться по этому поводу к конгрессу, в котором он не имел прочного большинства. Тот же Дюпон привлек к руководству работой знаменитого французского реставратора Стефана Будина, который перед этим руководил работами по восстановлению ряда европейских дворцов{654}.
Жаклин Кеннеди, правда, жаловалась на скупость богачей. Она рассказывала, что приходилось пить «девяносто девять чашек чая» с какой-нибудь дамой, чтобы она пожертвовала 50 долларов на Белый дом{655}. Такие случаи, видимо, действительно были, но в целом сбор средств проходил успешно.
Обновление Белого дома шло быстрыми темпами. Президент непосредственно не вникал в эту работу, будучи занят государственными делами, но в целом сделанное ему нравилось. Иногда, впрочем, он проявлял недоумение. Когда он увидел, что стены Голубой гостиной стали белыми, он воскликнул: «Ради бога, Джеки, может быть, лучше было бы, чтобы Голубая комната оставалась голубой?» Однако и на этот раз, как и в других случаях, касавшихся обновления резиденции, последнее слово осталось за Жаклин{656}.
Первые ремонтные работы завершились к осени 1961 года, хотя многим супруга президента осталась не удовлетворена и укрепилась в своем намерении осуществить второй этап, главным образом в боковых (западной и восточной) частях дома.
Жаклин выступила инициатором создания Исторической ассоциации Белого дома — своеобразной добровольной научно-просветительной организации, в задачи которой входили руководство дальнейшими работами по приданию президентской резиденции традиционного и вместе с тем современного вида, изучение истории Белого дома как с архитектурной, так и с бытовой точек зрения (разумеется, политическая сторона деятельности администраций в компетенцию ассоциации не входила), распространение знаний о Белом доме в самых широких кругах. Учредительное собрание ассоциации состоялось 3 ноября 1961 года.
В уставе новой организации говорилось, что это добровольное объединение «работает совместно с Национальной службой парков, куратором Белого дома, главным управляющим Белого дома и Первым Семейством с целью заботы, реставрации и интерпретации истории государственных помещений Белого дома, резиденции исполнительной власти и всего комплекса Белого дома». Ассоциация ставила одной из своих главных задач «идентификацию и приобретение произведений высокого и декоративного искусства в соответствии со стремлением сохранить историческое единство Белого дома»{657}. Хотя финансовые вопросы вроде бы оставлялись в стороне, членами ассоциации, наряду с учеными и деятелями искусства (надо сказать, не самыми известными), являлись бизнесмены, от которых ожидались пожертвования на дальнейшие работы. Президент вначале не был в восторге от затеи своей жены, опасаясь неблагоприятных откликов в прессе и в конгрессе, но вскоре счел, что эта сторона представительства всё же будет способствовать его популярности среди американцев{658}.