Грех бессмертия

— Я хочу найти свою жену и ребенка, — сказал Эван, во рту его было горько и сухо.

— О, нет, вы этого не сделаете. Они не позволят. Ваша жена сейчас такая же, как они, мистер Рейд, или скоро станет такой. Вы не сможете бороться с ними. Никто не сможет.

— Я могу бороться с ними! — закричал Эван, весь дрожа, его голос эхом разносился по улице. — Ради Бога, помогите мне!

— Бог здесь не поможет, — тихо сказал Вайсингер. — По крайней мере, тот Бог, которому молимся вы и я. — Он улыбнулся улыбкой ящерицы. — Даже Бог держится подальше от Вифанииного Греха.

— Мы можем бороться с ними вместе! — в отчаянии воскликнул Эван.

Вайсингер покачал головой, поднял пистолет и направил его на Эвана.

— Я слишком стар и слаб. Вы просто глупец. Мое уютненькое местечко в Аду уже приготовлено, выдолблено и поджидает меня, и я совсем не тороплюсь туда угодить.

— Что с вами? — разъяренно спросил его Эван. — Вы же здесь шериф и сидите в самом гнезде женщин-убийц!

— Я жив, потому что я им нужен, — сказал Вайсингер, блеснув глазами над стволом пистолета. — Если бы я им не был нужен, то не был бы сейчас здесь, а мои кости гнили бы вместе со всеми остальными; это вопрос выживания, мистер Рейд; вы либо делаете это, либо нет. Теперь подходите-ка поближе и поторопитесь. — Он сделал легкое движение пистолетом.

Эван в полном смятении медленно пошел в его сторону.

Вайсингер неожиданно наклонил голову набок; Эван ощутил запах дыма в слабом удушливом ветерке и понял, что шериф тоже почувствовал его. Глаза Вайсингера расширились, он различил слабое красное пятнышко на Мак-Клейн и более яркий столб дыма в горящем лесу.

— Ты… устроил… поджог… — недоверчиво прошептал Вайсингер. Его лицо покраснело от гнева. — Ты ублюдок! Ты свихнулся, сукин сын! — Он протянул руку, схватил Эвана за остатки рубашки и дернул вперед, держа пистолет на весу прямо у его шеи. — Мне следует разнести твою сраную голову прямо здесь и сейчас же! Этот лес сгорит дотла как сухая головешка! — Он бессмысленно тряс Эвана. — Ты знаешь, что ты наделал? Ты знаешь?..

— Да, — сказал Эван. — Я знаю. — Он встретился взглядом с Вайсингером. — У вас нет снаряжения, чтобы бороться с таким пожаром. Нили Эймс говорил мне об этом. Когда жители Спэнглера или Бэрнсборо увидят огонь, они пошлют сюда свои грузовики, чтобы помочь. И они найдут вас и меня, и… этих женщин.

— Провались ты к дьяволу! — выдохнул Вайсингер сквозь стиснутые зубы. Его взгляд скользнул по направлению к лесу. Искры кружили и взлетали в небо, проносясь над иссушенным на солнце лесом и рождая новое пламя. Он подтолкнул Эвана к полицейской машине. — Залезай! — проревел он прерывающимся от страха голосом. — Быстрее!

Эван скользнул на сидение. Вайсингер с сосредоточенным лицом, на котором выступили капельки пота, сел за руль, продолжая держать пистолет нацеленным Эвану в бок, и завел двигатель.

— Я убью тебя, если ты шевельнешься, — свирепо сказал он. — Клянусь, я убью тебя.

— Куда вы меня везете?

— К ним. В тот… храм. — Свободной рукой он вел машину. — Они найдут, что сделать с этим проклятым огнем. — Он заскрипел зубами. — И они найдут, что сделать с тобой! — Он опустил ногу на пол, и машина рванулась с места.

Эван развернулся, схватил Вайсингера за его медвежье запястье и рванул его вверх; пистолет выстрелил один раз, потом второй, стекло задребезжало. Вайсингер выпустил руль и потянулся к горлу Эвана, а тот, вцепившись в рукоятку пистолета, навалился своим весом на скользящий руль. Шины завизжали в ночи криком баньши, и машина ракетой понеслась по улице по направлению к бензозаправочной станции. Слишком поздно Вайсингер понял, что должно произойти; он выругался, снова попытался обрести контроль над машиной, но Эван мгновенно прижал ногу Вайсингера, надавливая на акселератор.

Полицейский автомобиль с пронзительным скрежетом врезался в насосы подачи бензина; кожуха насосов разлетелись в стороны. Машина продолжала двигаться вперед, разбив на своем пути стеклянный фасад здания конторы, где Эван разговаривал с Джессом, управляющим. Эвана дернуло сначала вперед, назад, потом снова вперед; он разбил лоб о приборную панель и плечо, ударившись о дверь. Краем глаза он увидел мокрое от пота лицо Вайсингера с вопящим разинутым ртом. Машина пронеслась над морем стекла и тяжело ударилась о деревянный прилавок, расколов его на две части; кассовый аппарат закружился, ударился о стену и взорвался. После этого машина остановилась, заскрежетав двигателем.

Сквозь красный туман боли Эван увидел языки пламени, пробивающиеся через обшивку. Он не мог заставить себя пошевелиться. Превосходное пламя, подумал он. Превосходное красное пламя сожжет все дотла. Его плечо пульсировало от боли, и он решил, что сломал его, но когда попытался пошевелить рукой, обнаружил, что может двигать всеми ее пальцами за исключением большого. Превосходное красное пламя, подумал он, разглядывая, как оно разрастается. Сжечь. Сжечь. Сжечь. Еще через несколько секунд он смог повернуть голову.

Мертвенно-синий синяк, начинающий чернеть, закрывал одну сторону лица Вайсингера; половина рулевого колеса отвалилась и лежала у него на коленях. Он тихо простонал, но не шевельнулся.

Огонь выдавил пузыри краски на корпусе машины. Эван смотрел, как они лопаются. И потом, медленно и болезненно, попытался выбраться из машины. Толкнув дверь, он выпал наружу, прямо на свое раненное плечо. И пополз через стекло, бензин и сплющенные канистры. Он выполз наружу через разбитое окно, вытирая кровь, струившуюся из разбитого носа, пересек мостовую, оставляя за собой кровавый след. На другой стороне улицы он остановился, не в силах больше двигаться.

Раздалось тихое ПААФ! затем последовал взрыв стекла и послышался прерывистый стон, который все продолжался и продолжался. Эван обернулся, чтобы посмотреть. Бензобак в автомобиле Вайсингера взорвался, и пламя полностью охватило машину. Клубы пламени завихрились внутри здания бензозаправочной станции и затем вытянулись длинными красными щупальцами в сторону остатков разбитых насосов и паров бензина, поднимающихся из открытых баков.

Последовавший за этим взрыв потряс барабанные перепонки Эвана. Металл, стекло и куски мостовой высоко взвились в небо, и воспламенившийся бензин повис в воздухе в виде смертельного тумана. Здание конторы станции и полицейский автомобиль исчезли в столбе белого огня, и Эван увидел, как нечто, напоминающее по форме человеческое тело, разлетелось на мельчайшие куски. Он свернулся калачиком, прячась от осколков, осыпающих пространство рядом с ним. Воспламенившийся бензин попал на деревья, газоны и крыши домов, и весь воздух наполнился его тошнотворным запахом, похожим на густой запах духов или скисшего вина.

Придя в себя, Эван понял, что его рубашка почти полностью сгорела, а лицо и брови опалил огонь. Он вытер лицо, и на руке остался след крови. Прижимаясь к горячему бетону, он слышал нарастающий рев Гадеса, накатывающийся на берег Темискрии.

Обряд Огня и Железа. Оливиадра. Храм. Вайсингер сказал, что они собрались там, в Храме, для проведения обряда.

«Мы устраиваем вечеринку. И все приглашены. Даже вы, мистер Рейд. О, да. В особенности вы. Заходите к нам. Мы ждем вас. Заходите. Вы ведь не хотите опоздать, не так ли?»

— Нет, — произнес Эван потрескавшимися губами. — Нет. — Он с трудом поднялся, встал, покачиваясь. «Мы ждем. Все мы. И ваша жена тоже. Ваша жена Оливиадра — та, с горящими глазами и недоброй ухмылкой». Стоя среди жары, дыма и языков пламени, Эван мог различить здание музея за дальними верхушками деревьев. Он тоже был освещен, но светился огнями единственный дом в Вифаниин Грехе, который сегодня ночью выглядел живым. Живым и ждущим его. На долю секунды ему показалось, что эти окна и на самом деле похожи на холодные слепые глаза какой-нибудь статуи или сонного паукообразного чудовища, которое засело в центре Вифанииного Греха, поджидая свою следующую жертву.

Эван собрал свои последние силы. Со мной все в порядке, — сказал он себе. Я могу сделать это. Я МОГУ. Я могу сделать это, потому что если я этого не сделаю, они выиграют. Я МОГУ. Да. Они выиграют, и Рука Зла получит мою жену и ребенка. Со мной все в порядке. Я МОГУ. Я МОГУ.