Шаг первый

Получившегося эффекта не ожидали ни я, ни кабан. Толстый конец посоха, легко преодолев небольшую невидимую преграду, с глухим звуком впечатался в сало под толстой шкурой. Кабанья туша, весящая минимум пару сотен килограммов, легко подпрыгнула в воздух и, медленно вращаясь вокруг своей оси, с громким визгом улетела в ближайшие кусты, подмяв их своим весом. Еще не до конца осознав всю чудовищную силу своего удара, я целую минуту стоял на месте с открытым ртом. «Все, теперь он меня точно разорвет, даже сбежать не удастся», — проскочила запоздалая мысль, когда разъяренный кабан резко выбрался из переломанных им кустов, потрусив ко мне с налитым кровью взглядом. Только в этот момент из других кустов выскочил еще один кабан, гораздо крупнее первого. На фоне этого тот подходил разве что на роль совсем небольшой подсвинки. Второй кабан быстро набрал скорость, идя на таран и повернув голову так, чтобы вовремя полоснуть своими клыками глупого человечка. «Ну уж нет, мы так совсем не договаривались!» Опять во мне закипает дикая злость, я легко уворачиваюсь от несущейся на меня смерти, в развороте припечатывая пролетающий мимо кабаний зад своим посохом. Еще один совершенно невероятный удар лишь немного приподнимает заднюю часть зверя над землей, добавляя ему дополнительной скорости. Тот не успевает сориентироваться и таранит небольшую сосну, выворачивая ее с корнями из земли. После удара кабан несколько секунд пролежал без движений, потом встал и потряс своей большой головой. «Были бы мозги — было бы сотрясение». Эта мысль только придала мне дополнительной уверенности: перехватив посох удобнее, со злорадной ухмылкой на губах, стал медленно приближаться к лесному великану, недоуменно глядящему в мою сторону своими маленькими глазками. Не став искушать судьбу еще раз, зверь не решился атаковать вторично и быстро скрылся в кустах. Когда удрал первый кабан, я даже не заметил.

Едва пришло осознание происшедшего, резко навалился жесточайший откат. Руки и ноги ослабли, дыхание сбилось, в глазах помутилось. Едва удержавшись на ногах, тяжело опираясь на посох, кое-как добрел до своего рюкзака, чтобы сделать несколько больших глотков воды из фляги. Надо бы скорее покинуть это место — вдруг обиженные свинки решат вернуться и еще раз помериться силой, но почему-то никуда не хочется идти. Даже просто двигаться не хочется. Дождавшись, пока силы немного восстановятся, бегло осмотрел корни вывороченной сосны и землю под ними: вдруг там случайно что-то спрятано. Ага, наивный, раскатал губу в надежде найти крупный бриллиант. Но пара кусков кремня, выбивающих неплохие искры при ударе друг о друга, мне действительно вскоре пригодятся. Приложившись к фляге еще раз и наконец опустошив ее, двинулся дальше, к назначенной цели.

Озеро встретило меня тишиной и игрой бликов света на водной глади. Захотелось искупаться после долгой и опасной дороги, несмотря на усталость. Вода оказалась очень холодной, просто ледяной, но меня она лишь бодрила, даже вылезать из нее не хотелось. Рыба тоже тут присутствовала, причем вполне подходящая по размерам, только поймать ее руками никак не удавалось. Тут нужно специальное ружье для подводной охоты или хотя бы острога, но ничего подобного у меня при себе нет, как и сети или удочки. Оставалось лишь полюбоваться на жизнь озерных обитателей и несолоно хлебавши выбраться из воды. Походив по берегу и побросав в воду небольшие камни, я присмотрел неплохое место, где можно устроить лагерь. С одной стороны скала, с другой берег, со стороны леса — большой выворотень: давняя буря повалила огромную сосну, сухие корни которой сейчас смотрели в чистое небо. Именно эта самая сосна и привлекла мое внимание наличием легкодоступных дров для костра. В лесу сухого валежника попадалось немного, и собирать его пришлось бы на приличной территории, а тут все под рукой.

Опять придирчиво выбирал место, где будет очаг и лежка очень одинокого разумного обитателя этого мира. Удобнее всего получалось расположиться у самой скалы, рядом с большим камнем, когда-то давно скатившимся сюда чуть ли не с самой вершины горы. Он сильно отличался по цвету от камня скал, наглядно показывая им свою чужеродность. Но меня сейчас интересовал не он сам, а его удачное расположение: между ним и скалой получалось такое небольшое местечко, надежно прикрытое с двух сторон естественными преградами, при этом до воды и дров легко дотянуться. Если встану здесь надолго, построю еще пару стен из толстых веток поваленной сосны, которые позже пойдут в огонь. Сняв ножом дерн и выложив круг будущего костра камнями, я отправился искать какой-либо подходящий материал для розжига огня. Обойдя ближайшие окрестности, так ничего подходящего и не нашел. Мох оказался сырым и не хотел даже чуть-чуть задымиться, когда в него попадали искры от удара кремня о кремень. Лучший результат выходил от попадания искры в кучку мелких опилок, образовавшихся после отпиливания нескольких сухих суков от поваленного дерева. Увидев слабый дымок и вдохнув носом столь желанный запах, наполнился энтузиазмом и активнее стал стаскивать дрова к своему новому убежищу. Навалив приличную кучу и изрядно утомившись, занялся разведением огня. Настругав ножом тонюсеньких палочек-спичек, сложил их шалашиком в центре круга и присыпал самыми мелкими опилками, какие у меня только получились. Первое время никак не удавалось направить выбитую искру куда надо. Потом вроде как приловчился, но все равно до опилок искры долетали уже порядком остывшие, пришлось стучать камнем о камень, буквально уткнувшись носом в дрова. Наконец-то удалось особенно удачно попасть, и опилки стали тлеть. Боясь спугнуть удачу, наклонился еще ниже и стал легко дуть на разгоравшуюся красную точку. Когда вспыхнул первый язычок пламени, я чуть не подпрыгнул на месте от восторга. Обложив затравочный костерок более крупными ветками и придвинув с боков пару крупных поленьев для придания дополнительной тяги, вдруг ощутил позади себя постороннее присутствие. Так и оставшись стоять на четвереньках, резко крутанулся на месте и сразу же столкнулся нос к носу с широкой полосатой мордой.

Здоровенный енот, его трудно с кем-то другим спутать, ничуть не испугался моих стремительных движений и, вместо того чтобы сбежать, резко двинулся ко мне, просто отталкивая в сторону, после чего схватил зубами лежащий на земле мой нож за ручку, развернулся и бросился наутек. «Зверье здесь совсем совесть потеряло — то кабаны любопытствуют, теперь этот ворюга!» — Для меня же его действия были сродни укусу в одно интересное место: без ножа мне не выжить. Подпрыгнув на месте из положения лежа, помчался за зверем, стараясь не отстать, даже позабыв схватить свой странный посох. Злости во мне хватило догнать подлого беглеца и даже несильно пнуть его босой ногой в бок. Енот не стерпел такого хамства, резко остановился и развернулся ко мне. Выронив изо рта нож, он оскалил острые зубы и тихо утробно зарычал. С таким недвусмысленным намеком — мол, к нему не стоит подходить ближе, а наоборот, лучше поскорее сбежать, пока он не так сильно на меня зол. Ростом зверь был не меньше первого встреченного кабанчика, и шансы одолеть его голыми руками у меня отсутствовали начисто. И тут, вместо того чтобы броситься на меня или же вновь подхватить утащенный трофей, енот вдруг развернулся ко мне задом и что есть мочи кинулся к выворотню, где у него оказалась незаметная на первый взгляд нора. Я же осматривал там все, когда вытаскивал обломанные корневища, пригодные на дрова, и ведь абсолютно ничего не заметил, только теперь выделив на фоне желтых камней темнеющий провал.

«Сбежал — и хрен с ним!» — подумалось мне, когда наклонялся за своим драгоценным ножом. Именно это действие и спасло мне жизнь. Спикировавшая сверху крылатая тварь промахнулась, щелкнув когтями в том месте, где секунду назад находилась моя спина, после чего свалилась в нескольких метрах на землю. «Ну ты и страшилище…» — окинул взглядом нового незваного гостя, после чего не придумал ничего лучше, как быстро последовать за енотом в его нору. Я-то туда, пожалуй, еще пролезу, а этот не пойми кто — уже нет. Свою ошибку осознал, когда моя правая нога едва не оказалась в зубастой пасти: я успел выдернуть ее в последний момент. Тварь, больше всего похожая на угольно-черную летучую мышь-переростка, высотой около двух метров и с поистине крокодильей пастью с ненормально длинными клыками, ловко протиснулась за мной, сложив свои огромные перепончатые крылья. Сразу за узким входом нора расширялась, здесь можно было легко развернуться, чем я и воспользовался. Нора оказалась небольшой пещерой природного происхождения, енот лишь раскопал выход на поверхность. Эта летучая тварь, похоже, в пещерах шастает не хуже енотов, и просто так удрать от нее не получится. Но здесь она сильно ограничена в маневре и уже не может пустить в ход свои когтистые лапы, да и зубастой челюстью тут уже не особо поработаешь. Развернувшись и отбив в сторону морду твари, попытавшуюся опять укусить меня, теперь уже за голову, одним резким движением со всей злости всадил нож в большой темный глаз летающего гада. Он сам удачно подставился под такой удар: не надо было так старательно тянуться ко мне. Дикий рев, переходящий в протяжный вой, отшвырнул меня назад. Нож так и застрял в глазу твари, которая пока не собиралась подыхать. Но и продолжать преследование столь больно кусающейся добычи ей больше не захотелось. Развернуться в пещере, как удалось мне, ей не светило, но она стала быстро выбираться задом, опять вызывая во мне чувство паники. Нож!!! Вместо того чтобы затаиться и переждать, пока раненый опасный хищник уберется подальше, я бросился в погоню. Тварь уже выбралась из норы и собиралась взлететь, распустив свои перепончатые крылья, когда я запрыгнул ей на спину, хватаясь за торчащую из глаза рукоять. Теперь нож опять в моей руке, и пока крылатый крокодил не опомнился, несколько раз подряд бью со всей своей дури под основание вытянутого черепа, все же перебивая крепкие позвонки с третьего раза. С глухим рыком мертвая тварь падает на землю, а я так и остаюсь сидеть у нее на спине, пребывая в полнейшей прострации. «Я убил ее!» — Нет, не так: «Я убил ее — и при этом сам остался жив!!!» — эта мысль стремительно рвется наружу из моей глотки.