Шаг первый

Однако обошлось, и ночь прошла совершенно незаметно, без всяких снов. На закате отключился, а с рассветом — ну здравствуй, проклятущая боль. Следующий день получился практически полным аналогом предыдущего, только заметно уменьшился запас пищевых армейских пайков, и камни над тайником стали еще больше по размеру. Только на третье утро меня, похоже, отпустило. Боль незаметно ушла, зверского аппетита сразу же после пробуждения не возникло. Внимательно оглядев себя с ног до груди, заметил сильное изменение рельефа мускулатуры. Не терминатор, конечно, из известного старого кинофильма, но уже совсем не тот мужчинка неопределенного возраста с явно обозначившимся брюшком, каким я был на самом деле. Процесс первой трансформации явно закончился, но почему-то есть вполне обоснованные предположения: подобное со мной произойдет еще не один раз. И если при этом под рукой не окажется достаточного запаса еды — даже и не знаю, чем это может закончиться, скорее всего, просто умру от внутреннего истощения или потеряю разум, превратившись в кровожадного монстра.

Вместе с нормальным самочувствием вернулась и кристальная чистота сознания. Более того, я теперь прекрасно знал, где расположено скальное убежище убитого лифифена, а также мог воспользоваться его памятью жизни. Там, кстати, имелось много полезного. Некоторые повадки зверей, на которых он охотился, и места, где они чаще всего ему попадались на обед. Ясное понимание отсутствия рядом таких же крылатых тварей: охотничья зона другого подобного хищника была достаточно далеко — если идти пешком, уйдет два дня, если не больше. И одновременно со всем этим пришло чувство-понимание — нужно как можно скорее забраться в логово твари. Там обязательно будет лежать для меня что-то ценное, если следовать игровой логике. Почему надо поторопиться, интуиция не поясняла, однако мое сознание не видело особой причины не верить ей.

Перекусив очередным армейским пайком и собрав свои нехитрые пожитки в наполовину опустевший рюкзак, приторочил посох к клапану и отправился в путь. До нужной скалы тут совсем близко. Отсюда можно ее хорошо разглядеть, но придется лазать по камням, а потом подниматься по совершенно отвесной скале. Быстро точно не получится. Вначале я даже немного поборолся с собой: очень хотелось остаться внизу еще на денек и сделать из уже просохшей, а затем хорошо размятой мной во время тренировок шкуры монстра набедренную повязку. Наколенники и налокотники пригодятся в горах, да и по жизни тоже не станут лишними, только для их изготовления у меня уже не хватало времени — чувства торопили в путь, буквально подталкивая в спину. Потому шкура тоже пошла в рюкзак: как появится свободное время — займусь кожевенным делом.

Заметно возросшие силы позволяли мне делать совершенно невероятное — к примеру, я легко мог несколько раз подряд подтянуться всего на одном пальце левой руки. Но и эти возможности не делали подъема по отвесной стене простым и легким. Скала крошилась, камни, за которые я цеплялся, то и дело норовили выскочить из своей основы. Приходилось выдалбливать ножом углубления, за которые уже можно схватиться рукой, а затем поставить ногу. И так метр за метром я неуклонно полз вверх без всякой страховки, едва не сорвавшись пару раз, пока не прекратил доверять предательски торчащим и с первого взгляда вполне надежным камням. Более того, теперь первым делом старался выковырять эти камни ножом из скалы, дабы получить вполне надежное углубление.

Когда путь вверх перешел за две трети, погода вдруг начала резко портиться. Сначала стал задувать резкий порывистый ветер, словно нарочно желавший сбросить жалкого человечка со скалы. Затем небо затянулось легкой дымкой, и вскоре солнце уже закрывали тяжелые тучи. Приближалась сильная буря, и только теперь становились понятны утренние чувства, толкавшие в путь. Стоило тогда лишь немного промедлить — и о восхождении можно было смело забыть, пока буря окончательно не утихнет. Впрочем сейчас по идее нужно срочно спускаться, пока не полило, но вниз мне уже точно не успеть.

В расщелину, за которой начиналась приличная пещера, я забрался с первыми каплями дождя. Ветер усилился еще больше, едва не скинув меня с небольшого уступа, за которым начиналась спасительная темнота открывающегося разлома. Проскользнув в достаточно неудобный лаз между острыми камнями, зажег фонарь в перстне, вставая в полный рост на ровном полу. «Ну и бардак!» — вылезла самая громкая мысль после первого взгляда на многочисленные обглоданные кости и черепа самых разных зверей, валяющиеся повсюду. Не одно поколение крылатых зубастиков притаскивало сюда свою добычу, совершенно не заботясь последующим выбрасыванием мусора. Выглянув наружу и убедившись в исключительно долговременном характере начавшегося дождя, решил навести здесь хоть какой-то порядок, ибо просидеть несколько суток кряду в этом импровизированном кладбище, дожидаясь хорошей погоды, совершенно не хотелось. Периодически направлял лазерную указку на собираемые и подтаскиваемые к выходу кости, дабы узнать, кому они раньше принадлежали. Перстень-определитель исправно сообщал, кто стал очередным неудачником, попавшись на обед крылатому хищнику. Косули и кабаны, олени и волки, бобры и рыси — кого здесь только не было. Даже костяк небольшого горного медведя попался, когда пещера уже была расчищена мной примерно наполовину. В некоторых случаях перстень сообщал о пригодности тех или иных костей для поделок мастеров или об их алхимической ценности — такие я откладывал в сторону, собираясь разобраться с ними потом. Прошло несколько часов, снаружи потемнело, наступала ночь, а буря только-только расходилась. Даже не представляю, как там сейчас внизу, но точно не рай. Аппетита не было, спать тоже пока не тянуло, несмотря на насыщенный нагрузками день, потому продолжил монотонно собирать и оттаскивать к выходу кости и выкидывать их наружу. Час, другой, третий, четвертый. И вот уже остается довольно небольшая кучка, среди которой вдруг, резко вздрогнув, опознал настоящий человеческий череп.

— Как же тебя, беднягу, сюда занесло? — высказался вслух, адресуя свой риторический вопрос каменным стенам.

Они, естественно, на него ничего не ответили, и только ветер продолжил громко завывать где-то снаружи. «Если здесь валяется человеческий череп, значит, нужно внимательно поискать ценные вещи его бывшего владельца, — промелькнула хозяйственная мысля, — вряд ли тварюшки схарчили их вместе со всем остальным».

Перстень про череп сказал самую обычную банальность:

«Человеческий череп. Пригоден исключительно для изготовления своеобразных украшений интерьеров из-за своей старости и низкой прочности».

Добросав наружу последние кости из кучи, обнаружил в самом углу то самое, ради чего я и влез сюда. По внешнему виду это был какой-то пояс в виде слишком плоской змеи с широкой головой и прицепленной к нему сумочкой, больше всего похожей на очень маленькую борсетку для водительских прав и кредитных карт, только без молнии.

«Морской змей. Обитает исключительно в Море Трех Бурь. 328-й уровень».

«Ничего себе поясок…» — Изображение огромного змея, опутывающего и разрывающего своим телом пополам трехмачтовый парусник на голографическом экране, в очередной раз загоняло меня в логический тупик. Опять ведь какая-то обезображенная с помощью магии редкая тварюшка. При наведении лазерного луча на борсетку перстень вообще ничего не отображал, как будто ее и не было вовсе. Вероятно, новая информация появится, если этот «пояс» надеть на себя и как-либо пробудить к жизни. «Эх, как же не хочется этого делать…» — громко вздохнув, подумал я, открывая рюкзак и пересчитывая оставшиеся армейские пайки. Если получится как с сапогами, на пару дней еды должно хватить. Мало, конечно, но все равно она рано или поздно закончится, и придется перебиваться охотой вкупе с подножным кормом. Еще раз вздохнув, перевил змеиным поясом свой голый торс. Пряжек или застежек у змея не было, однако голова крепко прилипала своим низом к хвосту, тем самым фиксируя пояс на теле. «Если сапоги из огненных гекконов для своего пробуждения потребовали огня, то „морскому змею“ подойдет только вода».