Эффект энтропии

– В руке он держал таинственный кусок таинственного… чего?

– Понятия не имею. Скотти тоже не может сказать ничего определенного. Вероятнее всего, это биоэлектроника, но такая новая, что о ней мало кто знает. Я не подписывал заявку на оборудование такого рода, и нет никаких упоминаний о том, что мы доставляли его на борт нашего корабля.

Медленно пробуждаясь от глубокого сна, Спок мало-помалу стал различать чьи-то голоса. Кажется, кто-то обсуждал его, но он не смог понять смысла даже отдельных слов. И внутренне напрягся.

– Происходит что-то очень странное, – сказал Джим Кирк. – Я не могу понять, что. И это мне совсем не нравится.

– Джим! – Спок сел так неожиданно, так быстро, что слышно было, как захрустели его мускулы и сухожилия. Порывистое движение и громкое восклицание вулканца произвели должное впечатление – Кирк и Маккой были удивлены, а сам Спок остался доволен: об истинной причине его порыва никто ничего не знает.

Он схватил Джима за руку – она была живой, весомой. Радостное облегчение охватило Спока. Погладив руку Джима, он дотянулся до его щеки, приложил к ней ладонь, почувствовал выбитую из привычной колеи энергию неповрежденного разума друга. Удовлетворенно откинулся назад, смущенный своим поведением, отвернулся к стене, пытаясь взять под контроль разгулявшиеся чувства.

– Спок, что случилось? Дружище…

– Все нормально. Ты же хотел, чтобы он проснулся, – ответил за Спока Маккой.

– Все нормально, капитан, – эхом отозвался Спок. Он уселся на кровати, попытался взять себя в руки, чтобы не выдать того, что он готов и рассмеяться, и разрыдаться, как самый обычный землянин. – Я просто… очень рад, что вижу вас.

– Я тоже рад вас видеть, – голос Кирка звучал насмешливо. – Вы как будто отсутствовали длительное время.

– Как долго, капитан? – настойчиво спросил Спок.

– Несколько часов. И почему?

Спок расслабился:

– Потому, сэр, что аномалия находится в процессе превращения в очень маленькую черную дыру, как вы сказали бы, следуя земным традициям, в «ястребиную» черную дыру. Когда превращение закончится, образование взорвется. Кирк вскочил на ноги и устремился к двери.

– Капитан! – окликнул его Спок.

Кирк оглянулся назад.

– «Энтерпрайзу» не грозит опасность – процесс будет продолжаться еще целых шесть дней.

– О! – с облегчением выдохнул Кирк и вернулся назад. – Вы меня успокоили, мистер Спок. Но что же все-таки произошло?

Спок поднял руку, коснулся раны на виске – она была едва заметна. Маккой наложил на нее новый слой синтетической кожи, закрепил ее прозрачной жидкостью…

На столе, выдвинутом на середину палаты, лежала скомканная коричневая с золотой отделкой туника Спока…

Джим вертел в руке осколок преобразователя времени…

– Итак, вы были в обсерватории, – напомнил Джим. – Снарл услышала, как вы упали. Вы помните это?

Спок легко воскресил в памяти то, что отчетливо помнил. Взглянув на Кирка, потом на Маккоя, он сразу же сообразил, что если они сейчас находятся здесь, то их не было в переменном потоке времени. Но где был он сам?

Офицер по науке ясно помнил поток времени, в котором гладко проходили его наблюдения: аномальное образование действительно появилось и, хоть нельзя было с достаточной точностью установить причину его возникновения, с самого начала было ясно, что оно саморазрушится и не представляет какой-либо опасности. «Энтерпрайз» никогда не отзывался на Алеф Прайм, доктор Мордро никогда не появлялся на его борту, Спок не обнаружил никакого ускорения в росте энтропии.

Но он появился в обсерватории, вытесненный на «Энтерпрайз» чуждыми ему пространством и временем в место, которому он принадлежал. Это не вызывало сомнения. Бесспорным было и то, что Спок ошибся в подсчете запасов своих жизненных сил. Значит, путешествие во времени или истощение, а может быть, то и другое вместе стали причиной потери сознания.

– Спок? – осторожно спросил Кирк. – Вы все помните?

– Нет, капитан, – вполне правдиво ответил Спок. – Воспоминания разобщены и непонятны.

Кирк поверил ему. Нельзя было ожидать, что вулканец будет все помнить после того, как он проделал петлю времени, а вернувшись в свое время, отключился от настоящего. Но кое-что Спок помнил, кое-что знал.

Ну, прежде всего он узнал, каким хрупким является космос. Ему не удалось восстановить его в его первозданном виде. Удалось лишь залатать самое продырявленное место, наложить заплаты на самые большие дыры. Спок надеялся, что неплохо справился со своей задачей, хоть швы были не очень ровными, а нити не очень гладкими. Видимые несообразности выглядели обычным астрономическим феноменом, которому нет объяснения, но он тем не менее существует, чтобы напоминать разуму о вечной тайне настоящего и вечной противоречивости воспоминаний. Офицер по науке с приятным чувством благодарности принимает это напоминание.

– Прошу прощения, капитан, – но я не могу объяснить, что произошло.

– Вы получили небольшое сотрясение мозга, – сообщил Маккой. – Придете в себя, тогда все вспомните и все объясните.

Спок надеялся, что этого не произойдет, но умолчал о своей надежде. Кирк поднес к его глазам преобразователь времени:

– Ну а это… вы можете мне объяснить, что это такое?

– Конечно, капитан. Это Конструкция, которая помогла мне справиться с моей задачей, – Спок почувствовал стыд за себя, потому что чисто технически он сказал почти правду, а фактически – солгал.

– Где вы взяли его?

– Сам сделал, капитан.

– На нашем корабле нет биоэлектронных компонентов.

– Джим, – вмешался Маккой, – отложи на потом это дело.

– Отложу. Но не раньше, чем мистер Спок ответит на мой вопрос.

– Вы не задавали вопроса, капитан, – произнес Спок. – Вы высказали утверждение, с которым я вынужден согласиться: на «Энтерпрайзе» действительно нет биоэлектроники. Но считаю нужным обратить ваше внимание на одно из интереснейших свойств биоэлектронных кристаллов: их можно вырастить, – вулканец протянул руку к преобразователю времени.

Кирк бросил на него свирепый взгляд, потом усмехнулся и укоризненно сказал:

– Да-а, мистер Спок, никогда не думал, что вы нечисты на руку.

Маккой сокрушенно вздохнул:

– Вон до чего дело дошло! Может, хватит?

Спок не совсем понял слова капитана и уставился на свои руки – они были слегка зеленоватыми от не совсем отмытой крови. Но какая из них грязная?

– Спок, – перешел на серьезный тон Кирк. – Вы не все рассказали, и мне это не нравится.

– Капитан, находясь поблизости от аномалии, можно предсказать только то, что ничего нельзя предсказать.

– Иными словами вы и не хотели разбираться в природе недавних событий?

– Я и сейчас предпочел бы не делать этого, капитан.

Кирк нахмурился, и Спок подумал, что придется ему забыть об осколке преобразователя времени. Но неожиданно капитан снова улыбнулся и протянул Споку его вожделенное достояние.

Вулканец молча принял его.

– Хорошо, Спок. Я доверяю вам и доверяю вашему мнению о том, что, хотя вы и не можете объяснить природу аномального образования, оно не представляет опасности для корабля и для всех, находящихся на его борту.

– Я не стану злоупотреблять вашим доверием, – ответил Спок. Маккой скрестил руки на груди.

– А сейчас, джентльмены, когда вы обменялись выражением доверия друг к другу, – он строго взглянул на Кирка, – не хотите ли вы пока оставить больного в покое и выйти вон. А вы, – он перевел раздраженный взгляд на Спока, – отправляйтесь спать. Прямо сейчас. Это – приказ!

Джим рассмеялся.

– О'кей, старина! Мистер Спок, так мы можем убираться отсюда?

– Да, капитан. Мои наблюдения закончены.

– Хорошо, – Кирк встал и пошел на выход.

– Капитан… Джим…

Кирк оглянулся.

– Спасибо вам, – сказал Спок.

Когда Кирк завернул за угол, он увидел Зулу, направлявшегося к лифту.

– Мистер Зулу! – окликнул капитан. Рулевой не оглянулся. Кирк окликнул его еще раз. Зулу тут же остановился, виновато произнес: