Страница 40 из 44
– У Кана есть «Генезис», – сказал Дэвид, – он использовал эту волну.
Это означает полное уничтожение.
– Сколько нам осталось?
– Если у него остались наши программы, то… четыре минуты.
– Дэвид, – сказал Кирк сквозь зубы. Он взбежал по лестнице и вызвал турболифт.
– Если мы успеем взять «Уверенный» на абордаж, мы спасены! Спок…
– Эту волну нельзя остановить, – Дэвид почти рыдал. – Если уже идет излучение, этому нельзя помешать.
Кирк подбежал к передатчику.
– Скотт!
Никто не отозвался.
– Скотт, если в течение трех минут ты не восстановишь основной энергетический блок, можешь считать себя трупом!
В передатчике что-то щелкнуло, и он снова замолчал. Спок бесстрашно наблюдал за всем происходящим. Если даже удастся связаться со Скоттом, он наперед знал его ответ – дегазация будет длиться еще минимум шесть минут, в течение которых ни одно живое существо просто не выдержит уровня радиации, а значит не сможет провести восстановительные работы. Спок был знаком с наблюдениями Маркусов и знал потрясающую скорость распространения волны «Генезиса»; он также хорошо себе представлял максимальную скорость «Энтерпрайза» с испорченными энергетическими блоками… Им не уйти от этой смертоносной волны.
– Скотт!
– Саавик, – приказал Кирк, – быстрее уводите отсюда корабль. Полный вперед!
– Есть, сэр, – она была давно готова к этому.
«Энтерпрайз» развернулся на сто восемьдесят градусов, расстояние между двумя кораблями стало медленно увеличиваться.
Спок расслабился. В принципе, он мог гордиться Саавик. Она бы стала прекрасным офицером – все-таки он не так мало вложил в этот гибрид, в это дитя ада. Жаль, что он не смог сделать для нее еще больше.
Но сейчас настал момент, когда она сама должна сделать выбор.
Спок, наконец, принял решение.
Когда приехал лифт, вызванный Джимом Кирком, Спок незаметно проскользнул внутрь.
Кан Сингх чувствовал, как капли горячей крови падают с его разбитого виска, кровь струилась из искалеченной руки, он кашлял кровью и с трудом выплевывал ее. Холодной рукой ласково гладил торпеду «Генезиса». Торпеда была в полной боевой готовности.
– Нет, – прошептал он, – я умру не здесь.
Он задрожал и упал на колени. Потом с трудом встал и вошел в турболифт. Мгновенно закрывающиеся автоматические двери чуть не добили его. В рубке он из последних сил выполз из лифта. Он остался лежать на полу рубки, но здесь он все-таки мог следить за экраном.
«Энтерпрайз» уходил от него слишком медленно. Кан довольно рассмеялся. Его обожгла острая боль, и он мучительно закашлялся. Он знал, что в эти минуты кровь заливает легкие, желудок, что ему осталось совсем немного, но… «Энтерпрайз» тоже долго не протянет.
– Тебе не уйти от меня, Джеймс Кирк, – пробормотал Кан, – я ухожу в царство теней, но оттуда я поражу тебя в самое сердце.
Он увидел, как «Энтерпрайз» разворачивается, пытаясь спастись бегством и снова засмеялся.
Агония наконец настигла Кана, и он закричал:
– Я проклинаю тебя всей силой моей ненависти…
Тело Иохима лежало почти на расстоянии вытянутой руки от него. Тело его жены, ставшее прахом, было от него на расстоянии светового полугода.
Совсем скоро и время, и пространство потеряют все свое значение, и он снова обретет и друга, и возлюбленную.
Он подполз к Иохиму и схватил его застывшую руку. Мгла поглотила его душу.
Спок вошел в машинное отделение. Красные вспышки сигнальных ламп отбрасывали кровавые тени на членов экипажа. Доктор Маккой стоял на коленях возле раненого матроса, неподвижно лежащего в центре отсека, и пытался спасти его.
Все остальные отчаянно пытались привести в действие энергетические блоки, – они должны были знать, что все их усилия бессмысленны. Волна «Генезиса» не остановится, пока не заполнит всю Мутару Небулу, захватив и разрушив каждый атом.
Не говоря ни слова, Спок прошел мимо Маккоя к главному реактору и взялся за ручку выключателя внешнего контроля.
Бедный вулканиец сошел с ума!
Маккой крепко схватил его за плечо и оттащил назад. Спок был гораздо сильнее, но доктор так испугался за своего друга, что ему удалось оттолкнуть его.
Спок молча посмотрел на Маккоя. Его больше ничто не связывало ни с экипажем, ни со вселенной. Он вообще не чувствовал страха.
– Ни одно живое существо не может выдержать радиацию за этой дверью, – крикнул Маккой.
– Но, доктор, – Спок чувствовал странную для вулканийца симпатию к этому человеку, – вы же сами всегда доказывали, что я не живое существо.
– Ты не пойдешь туда, Спок!
Спок улыбнулся Маккою. Он всегда знал все наперед. Спок хоть сейчас мог рассказать все содержание их разговора – возражения доктора и свои ответы. От этого ничего не менялось.
– К сожалению, сейчас не время для дискуссии, доктор, – сказал он, а мне так нравились наши беседы.
Чисто инстинктивное чувство самосохранения заставило Маккоя отступить назад. Он понял, что собирается сделать Спок. Но человек слишком слаб против вулканийца. Спок молниеносно коснулся шеи доктора там, где она соединялась с плечом, нащупал нерв и сильно нажал его. Глаза Маккоя закатились назад, и он моментально потерял сознание. Спок бережно опустил его на палубу.
– Ты был для меня прекрасным собеседником и другом, – сказал он.
Он набрал код на мануальном контроле и погрузился в гудящий радиационный поток.
Сначала это было даже приятно, как солнечные лучи. Спок двинулся к реактору. Радиация увеличилась. Он подошел к тормозным рычагам. Волна радиации покрыла его с головой, радиационные лучи освещали его руки, ярко светили во все стороны, глубоко проникая в тело. Он видел собственные кровеносные сосуды, кости. Это было даже любопытно.
Пока работал, он перебирал в памяти все радостные события в своей жизни. Причем радостные не только в интеллектуальном смысле; да, он иногда испытывал вполне человеческие чувства – кто мог сейчас презирать его за это? Музыка – фрагменты из Респринга, О'орна и Халмерса, физические и химические этюда. Дружба, даже любовь, в которой он себе никогда не признавался. Он отключил бесполезные замки; радиация ласкала его, словно коварная любовница. Он смирился со всеми своими разочарованиями, со всеми несбывшимися надеждами; он не был ни вулканийцем, ни человеком до конца, в этом и заключалась вся причина его неудач. Все-таки что-то ему удалось сделать. Он постарался передать весь свой опыт Саавик, которая столкнется с теми же трудностями и должна будет преодолевать их.
Радиация пела в его ушах, почти заглушая отчаянные вопли Маккоя и Скотта по ту сторону противорадиационного стекла.
Они заклинали его вернуться.
– Капитан, я умоляю вас, – кричал Скотт. У «Энтерпрайза» был и всегда будет лишь один капитан – Джеймс Кирк. Он лишь пытался не подвести Джима, когда тот доверил ему рубку. Но сейчас корабль вернется к своему настоящему хозяину.
Спок чувствовал, как его тело постепенно становится жертвой радиации, на рукаве осталось кровавое пятно. Руки покрылись странной пигментацией.
Острая боль вдруг обожгла все его существо от нервных окончаний до позвоночника. Он уже не мог оставаться к ней равнодушным.
Он изо всех сил сжал рычаг управления, который введет в действие основные блоки. Рычаг неохотно поддался. Это была настоящая пытка – металл сдирал кожу и обнажал мясо и кости, рукоятка стала липкой от его крови.
– О Боже, Спок, ради всего святого, вернись! – это Маккой снова застучал в стекло.
Спок улыбнулся самому себе. Слишком поздно. Машины взревели, казалось, они отчаянно сопротивляются… энергетические блоки заработали.
На экране изображение «Уверенного» уменьшалось слишком медленно.
– Время? – спросил Кирк. – Прошла максимум минута, значит у них есть еще несколько мгновений.
– Три минуты тридцать секунд с момента старта, – доложила Саавик.
– Удаление?