Страница 34 из 43
Ударом для организаторов проекта оказалось невысокое мнение о фильме “Сыновья Большой Медведицы” Лизелотты Вельскопф-Генрих. Как ни старалась съемочная группа соблюсти историческую достоверность, принять во внимание этнографические детали, автор сценария осталась недовольна точностью адаптации. В частности, индейцы дакота, оказывается, не использовали седел, а в кадре Токей Ито и его воины скакали на манер европейских кавалеристов. Из-за такого рода погрешностей Вельскопф-Генрих отказалась предоставить для экранизации другие свои романы, поэтому от первоначальной идеи сериала, объединенного фигурами главных героев, пришлось отказаться. А продюсер Ханс Малих в реализации “индейских” проектов участия впредь не принимал. А вот его сыну Хольгеру Малиху, сейчас очень известному немецкому киноактеру, позже довелось появиться на экране рядом с Гойко Митичем в роли честного шерифа Пэта Паттерсона.
Литературной основой для постановки следующего фильма выбрали знаменитый роман Джеймса Фенимора Купера “Зверобой, или Первая тропа войны”. Режиссер Рихард Грошопп начинал в кино еще в 30-е годы как один из почти полусотни операторов, чьи съемки Лени Рифеншталь использовала в знаменитой “Олимпии”, фильме об Олимпиаде в нацистском Берлине. Вместе с публицистом Вольфгангом Эбелингом, который позже подключался к написанию еще двух “индейских” сценариев, Грошопп переработал роман Купера, всеми возможными способами подчеркнув его социальное содержание, добавив к приключениям Зверобоя и Чингачгука несколько трюков, демонстрирующих физические возможности Гойко Митича, и спрямив сюжетные линии. В боевых танцах гуронов и делаваров “чуждые нам” кинокритики позже усмотрели зависимость режиссера от “хореографических клише нацистских военных парадов”, а в сцене атаки британских солдат на индейское поселение — использование приемов Сергея Эйзенштейна из фильма “Броненосец «Потемкин»”. “Это мелодрама о выглядящих как супернемцы индейцах, которые воюют с говорящими по-немецки англичанами в красных мундирах”, — резюмировал один из западных рецензентов. А вот домашняя критика приняла новинку тепло. “Чингачгук — Большой Змей” вышел на экраны в июне 1967-го, и этот рабочий ритм — по фильму с интервалом в год — DEFA выдерживала на протяжении почти целого десятилетия.
Литературные произведения в качестве сценарной основы создатели восточногерманской киноэпопеи использовали и в дальнейшем. “Северино”, например, поставлен по написанному в 1972 году роману “Северино с островов” австрийского писателя Эдуарда Кляйна, который когда-то бежал от нацистов в Чили, а после войны предпочел жить в Восточном Берлине. Однако в 1968 году сценарист DEFA Гюнтер Карл предложил для постановки оригинальный сюжет, основанный на реальных событиях. Такому рецепту DEFA чаще всего следовала и впоследствии. В некоторых русскоязычных источниках встречается указание на то, что сценарий Гюнтера Карла и Вальтера Пушеля “Оцеола — правая рука возмездия” представляет собой переработку знаменитого романа англичанина Томаса Майн Рида “Оцеола, вождь семинолов”. Однако это лишь частичное совпадение названий, фильм по-иному и чуть менее вольно, чем это делает автор “повести о стране цветов”, трактует исторические факты. Действительность была, как часто случается, драматичнее и страшнее любого киносценария. Молодой воин, а впоследствии вождь племени семинолов метис Оцеола возглавлял небольшой отряд сопротивления (не более ста человек) во время так называемой Второй семинольской войны в середине 1830-х годов. Подписанный верховным вождем семинолов Миканопи договор о переселении индейцев с родных мест во Флориде Оцеола пронзил кинжалом, заявив: “Это единственный мой договор с бледнолицыми”. В 1835 году, отправившись освобождать свою жену, бывшую рабыню, на которую заявил права ее прежний владелец, Оцеола попал в плен к американскому чиновнику, отвечавшему за переселение семинолов в резервации, отставному генералу Уайли Томпсону. Генерал заковал индейца в цепи, однако Оцеола бежал, а потом разыскал, безжалостно скальпировал и убил своего врага. В 1837 году Оцеолу снова, обманом, захватили в плен, и через три месяца он умер от малярии. Похоронили вождя с военными почестями. Художник Джордж Кэтлин написал маслом два портрета Оцеолы, во Флориде ему поставили памятник. Посмертная маска и личные вещи вождя хранятся в коллекции Смитсониевского института в Вашингтоне. В Соединенных Штатах об Оцеоле написано несколько биографических книг и поставлено несколько фильмов, так что Гойко Митич не первый актер, которому пришлось перевоплощаться в непримиримого вождя, растерявшего в восточногерманской киноленте всю свою кровожадность.
Режиссер Готфрид Колдитц снимал “красные вестерны” и научно-фантастические фильмы. В его картинах Гойко Митич играл и индейского вождя, и космонавта.
“Оцеола” получился дорогим фильмом — Татры и Карпаты превратить в субтропическую Флориду при всем желании невозможно. Бюджет позволил кинематографистам лишь двухнедельную командировку на Кубу. За 10 рабочих дней сняли все “пальмы и лианы”, а также победу Гойко Митича над аллигатором на ферме по разведению крокодилов. Другой проблемой стал поиск исполнителей на роли чернокожих персонажей: на Кубе снять местных актеров не успевали, везти их в Европу было хлопотно и дорого. В результате старого Бена сыграл обосновавшийся в 50-е годы в Берлине американский певец и актер Обри Пэнки, а на другие роли пригласили обучавшихся в вузах ГДР студентов из соответствующих “братских” стран.
Фильм “Оцеола — правая рука возмездия” вышел на экраны в 1971 году. Слава Гойко Митича к тому времени гремела на просторах от Камчатки до Калининграда. В Советском Союзе мания “кино про индейцев” началась в 1968 году, когда для проката закупили и дублировали “Чингачгука”, и продолжалась не один год. “Я по сей день поражаюсь, когда живущие в Германии русские, русские немцы или выходцы из других бывших советских республик то и дело заговаривают со мной на улицах, — удивляется Гойко Митич. — Они, оказывается, знают и до сих пор помнят меня. Восторженные, сердечные люди”. В самом конце 60-х годов реализовали идею подключить к “индейскому производству” советских кинематографистов. Третий фильм цикла, “След Сокола”, частично сняли в 1968 году в Грузии, а его продолжение, “Белые волки”, через несколько месяцев в Боснии, но тоже с грузинским участием, потому что согласно сценариям Гюнтера Карла юная жена вождя дакота Вороново Крыло (ее сыграла тбилисская актриса Лали Месхи) погибала ближе к концу мини-сериала.
С участием “Мосфильма” DEFA поставила три фильма. Съемки священного индейского города Типпеканоэ и тихоокеанского побережья Америки проходили в феврале 1972 года в горах вблизи Ялты и на крымской Ривьере (“Текумзе”). Через год съемочная группа отправилась под Самарканд, где оборудовали мексиканскую пустыню Чиуауа (“Апачи” и “Ульзана”). Индейцы или ковбои из массовок могли быть, соответственно, с кавказскими, югославскими или даже узбекскими лицами, но о достоверности действия вместе с Гойко Митичем заботились хорошие немецкие актеры, один из которых, Рольф Хоппе, стал, пожалуй, самым колоритным злодеем всей киноэпопеи.
В фильмографии этого актера около 150 работ, самая громкая из них — в картине венгерского режиссера Иштвана Сабо “Мефисто”, получившей в начале 80-х годов “Оскар” и несколько призов Каннского кинофестиваля. Хоппе снимался также в телесериале “Спрут” (уже после смерти комиссара Каттани), в исторической драме “Гойя, или Тяжкий путь познания” вместе с Донатасом Банионисом, в сказке “Три орешка для Золушки”. Наделенный большим отрицательным обаянием Хоппе старательно, но безуспешно противостоял Гойко Митичу в пяти “индейских” фильмах. Созданные им образы бандита Джеймса Бэшана и капитана Бартона, расистов и гонителей индейцев, оказались столь убедительными, что, как вспоминает Гойко Митич, однажды ему специально пришлось наведаться в школу, где училась дочь Хоппе (она впоследствии тоже стала актрисой): требовалось объяснить одноклассникам Кристины, что ее папа хороший и убивает Зоркого Сокола только на экране. Хоппе, который в 2005 году отметил семидесятипятилетие, живет в Дрездене и до сих пор снимается в кино. Карьера актера замыкает философский круг: Хоппе начинал с законченных подлецов, продолжал в ролях сказочных профессоров и королей, а на склоне лет появился на экране в облике старого, мудрого, безнадежно влюбленного Гете.