Страница 10 из 83
Ведовские процессы в Трире
Трирский архиепископат (с центром в Кобленце) входил в состав Священной Римской империи как государство, управление которым осуществлялось на выборной основе, причем юрисдикция его распространялась на соседние Лотарингию и Люксембург; именно из этих государств антиведовская истерия просочилась в последние годы XVI в. в Трир. Николя Реми, судья, известный непримиримым отношением к ведьмам, похвалялся, что сжег 900 человек за период с 1581 по 1595 г. в Лотарингии; в находившемся под властью Испании Люксембурге преследования начались в 1580 г. Организованные гонения на ведьм начались в Эльзасе в 1570 г. В Трире процессы стали регулярным явлением несколько позже, хотя пять женщин сожгли в аббатстве св. Максимина в 1572 г.; разгар кровавых событий в княжестве пришелся на 1582 г., а в самом городе на 1586 г. — дата, на несколько десятилетий опережающая ужасы, которые будут твориться в других церковных государствах, Бамберге или Вюрцбурге. Теологи связали ведовство с ересью и винили в его появлении протестанта Альберта Бранденбургского.
Первые нападки на ведьм имели место при архиепископе Иоганне фон Шененбурге (1581-1599), при активном участии губернатора Иоганна Зандта, нотариуса Петера Ормсдорфа и викарного епископа Петера Бинсфельда. Гражданский суд Трира не разделял энтузиазма церковных судов во всем, что касалось преследования ведовства, и под руководством Дитриха Фладе осудил сравнительно немного ведьм. Наконец колебания, которые испытывал Фладе относительно показаний сообщников, вывели Зандта из терпения, и он обвинил в ведовстве самого Фладе.
Поддержку населения им обеспечили стихийные бедствия (плохая погода, нашествия мышей, улиток и кузнечиков), уничтожившие с 1580 по 1599 г. все урожаи, кроме двух. Вдобавок ко всему испанские и протестантские наемники и бандиты разоряли деревни, а поставки продовольствия с южного Рейна были невозможны. Разумеется, объяснить все это можно было только ведовством.
Поскольку народ поверил в то, что многолетние неурожаи были вызваны ведьмами, ставшими орудием дьявольской злобы, все население края поднялось на борьбу с ними. Это побуждение простого люда поддержали многие облеченные священным саном, которые искали богатства в пепле сожженных жертв. И вот от суда к суду по всем городам и деревням епархии засновали специальные обвинители, инквизиторы, нотариусы, присяжные, судьи, констебли, которые хватали мужчин и женщин без разбора и волокли их на суд, пытку и казнь на костре. Редко кому из обвиняемых удавалось спастись. Не пощадили даже самых видных горожан Трира. Сожгли судью (Фладе), двоих бургомистров, нескольких советников и помощников судей. Каноников нескольких церквей, приходских священников смели во всеобщем разрушении. Настолько далеко зашло безумие разъяренной толпы и жажда судей до крови и поживы, что не осталось ни одного человека, кто не был бы запятнан подозрением в этом преступлении. Тем временем нотариусы, переписчики и содержатели трактиров богатели. Палач разъезжал на чистокровном жеребце, точно придворный, и одевался в серебро и золото; его жена соперничала с благородными дамами пышностью своего наряда. Детей осужденных отправляли в изгнание, их имущество конфисковывали, пахарей и виноградарей почти совсем не стало — отсюда и неурожай. Ни самая страшная чума, ни самый беспощадный завоеватель не смогли бы разорить территорию Трира больше, чем эти бесконечные допросы и преследования: немало было причин сомневаться в виновности почти всякого. Преследования продолжались несколько лет, и многие из тех, кто председательствовал при совершении правосудия, гордились числом зажженных ими костров, на каждом из которых огню предавали человеческое существо.
Наконец, хотя пламя еще не насытилось, но люди обнищали, и были приняты законы, которые ограничивали стоимость судебного разбирательства и прибыли инквизиторов, и тут же, подобно тому как это бывает, когда подходят к концу отпущенные на войну средства, пыл преследователей угас.
Чтобы освободиться от влияния доктора Фладе, умерявшего жестокость процессов, губернатор Иоганн Зандт попытался избавиться от самого Фладе. Не спеша он принялся за работу по подготовке дела.
Прежде всего Зандт настроил архиепископа против Фладе, убедив его в том, что последний якобы замышлял против него заговор. Откуда-то Зандт вытащил мальчишку, который поклялся, что слышал, как доктор Фладе хвастался на шабаше, что подложил «смертельный яд, как только архиепископ предоставил ему такую возможность, оставив перед сном на столе амулеты из освященного воска, которые он обычно носит на шее; и все же яда оказалось мало, и архиепископ на сей раз избежал смерти». Мальчишка, как явствует из секретной переписки иезуитов (под чьим покровительством он находился), страдал «серьезным повреждением мозга», причиной которого стало то, что он «съел кошачьи мозги на шабаше».
Среди 118 мужчин и женщин, осужденных Зандтом на смертную казнь в подвластном ему Пфальцеле в 1587 г., он выбрал некую «Марию, старую фермершу», которая в обмен на обещание, что ее милосердно удушат перед костром, 5 июня объявила, что доктор Фладе занимается ведовством.
Зандт обеспечил аналогичные обвинения от множества других осужденных ведьм, которые повторяли прославленное имя вслед за Марией.
Когда Фладе предупредили о прозвучавших обвинениях, а архиепископ вынес публичное порицание его нежеланию преследовать ведьм, Зандт нанес свой последний удар. Используя обрушившиеся на область несчастья, 15 апреля 1588 г. он заставил некую Маргариту из Ойрена поклясться, что на шабаше доктор Фладе подстрекал других уничтожать посевы при помощи града и улиток. Он же заставил всех присутствовавших есть жаркое из детского сердца, чтобы они не проговорились под пыткой, но она съела совсем немного.
4 июля 1588 г. была назначена комиссия для расследования обвинений, в том числе и по делам тех 23 человек, которым Фладе вынес приговоры за ведовство. Нотариус Петер Ормсдорф нашел хороший источник доходов в ведовских процессах. Одна из его жертв, избежавшая костра, показала, что, вися на дыбе, она видела, как судья подкупил нотариуса, который стал расспрашивать ее о других подозреваемых, имена которых он называл сам. Разозлившись на то, что она не могла никого назвать, Ормсдорф схватил пику палача и стал тыкать ею в грудь женщине, пока не изрезал ее до крови. Большая часть показаний против Фладе записана и, возможно, вымышлена самим Ормсдорфом.
21 августа 1588 г. Комиссия сообщает, что 14 ведьм обвинили Фладе в соучастии.
4 сентября 1588 г. Архиепископ приказывает комиссии продолжать свою деятельность; предоставляются еще шесть признаний.
3 октября 1588 г. Фладе пытается бежать, но его перехватывают на дороге и доставляют в город, население которого настроено против него. Большинство его друзей и родственников уже мертвы. Его сажают под домашний арест и приставляют сторожить его четырех горожан, которым он обязан платить из своего кармана. Бинсфельд расценивает его попытку бегства как признание вины.
5 января 1589 г. Второе обращение Фладе за разрешением оправдать себя.
14 января 1589 г. Архиепископ посылает на теологический факультет Трирского университета запрос, как ему поступить с пленником дальше. Факультет сопротивляется предубежденности архиепископа и затягивает с ответом.
23 марта 1589 г. Архиепископ действует в обход университета и отдает приказ арестовать Фладе; но суд, также не желая исполнять приказ, медлит.
22 апреля 1589 г. Фладе заключен наконец в ратуше губернатором Зандтом.
10 мая 1589 г. Очная ставка Фладе с двумя обвиненными в ведовстве священниками, которые утверждают, что видели его на шабаше. Бывший судья спорит: «Вполне вероятно и допустимо, что они видели мою тень, но меня самого там не было».