Пират моей мечты

Душу Серенити объяли противоречивые чувства. Как бы ни был привлекателен этот незнакомец, сколь поразительно ее к нему ни тянуло, его грубость и бесцеремонность сильно ее задели. Почему он позволяет себе, ворвавшись, точно вихрь, в типографию ее отца, учинять ей допрос с пристрастием, словно она военнопленная? Не слишком ли много он о себе мнит? Не отождествляет ли себя с самим Морским Волком?

– Почему он вас так интересует? – спросила она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения.

Морган Дрейк набрал полную грудь воздуха. Терпение его было на пределе. Но следовало держать себя в руках, чтобы выпытать у этой особы все, что ей известно. Он наклонился над ее рабочим столом, опершись на него обеими руками, и смерил ее одним из тех хмурых взглядов, какие, бывало, пригвождали к месту отважных мужчин и заставляли их сердца цепенеть от ужаса.

Однако девица, вместо того чтобы зажмуриться от страха и втянуть голову в плечи, гордо выпрямила спину и выдержала его взгляд, нисколько не переменившись в лице.

Проклятие! Ему нужны были ответы, а не победа в этой дурацкой игре в гляделки. Отважная курочка, ничего не скажешь! Но что за идиот позволил ей, женщине, опубликовать статью в газете?

Она откинулась на спинку стула с такой грациозной невозмутимостью, будто всю жизнь только и делала, что встречалась один на один с взбешенными мужчинами и вела с ними беседы.

– Я все-таки не понимаю, почему художественное произведение оказало на вас такое сильное воздействие. Чем оно так вас разозлило? Ведь рассказ о Морском Волке – плод моей фантазии.

– Фантазии! – с презрительным недоверием бросил он. – Да не могли вы все это выдумать от начала до конца. Слишком это походит на правду!

– О, полно вам! – с укором произнесла она. – Поверьте, сэр, все это чистый вымысел. С первого до последнего слова.

Что заставило ее солгать? – думал он. Ведь в действительности ее рассказ был во многом основан на достоверных фактах. В частности, таких, как то, что герой его, сирота, был насильно завербован в британский флот, а после сумел сбежать и впоследствии сделался капером.[1] А чего стоит упоминание о его подвигах по освобождению американцев из британской неволи? Нет уж, если говорить начистоту, ей многое о нем известно. Единственным, чего эта женщина не назвала, оставалось его имя. И пока она этого не сделала, ее следовало остановить. Британское правительство дорого бы дало за любые сведения о нем. Но пока все усилия англичан по его поимке оставались тщетными. Ему следовало быть бдительным и чрезвычайно осторожным, чтобы ни одна живая душа не проведала, кто он на самом деле.

Погрузившись в эти мрачные раздумья, он не заметил, как постепенно прояснилось ее чело, и обратил на нее взгляд, лишь когда она вскочила со стула и с задорным смехом заявила ему:

– О Боже мой! Я наконец-таки догадалась, кто вы и откуда! – Продолжая веселиться, она подмигнула ему. – Ведь вас послал Дуглас, верно? И как же это я сразу не сообразила?

Он совершенно смешался, не зная, что на это сказать. Выпрямился и взглянул на нее с полным недоумением и с некоторой настороженностью.

Что за игру она затеяла? Какой подвох скрывается за ее внезапным оживлением?

Ему самому не раз случалось сбивать противников с толку, и он прекрасно знал, что порой этот прием срабатывает безотказно. Приведя врага в недоумение какой-нибудь неожиданной выходкой, усыпив его бдительность, можно взять его голыми руками и сберечь время и силы.

Но перспектива самому стать жертвой подобной хитрости показалась ему чудовищной. Этого еще недоставало! Никому не удастся сделать из Моргана Дрейка идиота!

– Что еще за Дуглас? – с напускным равнодушием спросил он.

Она подошла и, смеясь, встала рядом с ним.

– А то вы сами не знаете! – За этим последовали улыбка и дружеское рукопожатие.

Брови Моргана взметнулись вверх. А что, если она помешанная? Или спятила с ума вот только что, сию минуту? При всей его отваге от этой мысли ему стало как-то не по себе. Он хотел было что-то ей сказать, но передумал. Слова просто не шли у него с языка.

Что же до девушки, то она с беззаботной улыбкой обошла вокруг него, оглядывая его с головы до ног и вполголоса приговаривая:

– Вы неотразимы. Само совершенство. В точности такой, каким я представляла своего героя. И подумать только, нынче дождь на улице! Как по заказу. Я готова поверить, что и это дело рук доброго Дугласа. Честно! – Она подняла со стола его шляпу и провела пальцами по тулье. – Даже шляпа сидела на вас точно так, как предсказывал Дуглас. – И в подтверждение этих слов она нахлобучила промокшую шляпу себе на голову.

Внутри у Моргана все похолодело. Значит, она все же дозналась, кто он. Эта негодная девчонка каким-то образом проникла в его тайну.

Он снова попытался заговорить, но Серенити не дала ему и рта раскрыть.

– Как ему удалось вас уговорить? – затараторила она. – Почему вы на это согласились? Да не могли вы все это выдумать с начала до конца! – Она понизила голос на две октавы, передразнивая его. – Разумеется, я не все выдумала. Проделала кое-какую работу, провела, можно сказать, расследование обстоятельств. Хотя я и женщина, но с репортерской работой справляюсь не хуже мужчин, уж поверьте. Тем более если речь идет о чем-то важном и интересном. Интригующем. Но надо же, как вы меня напугали! Дуглас ловко это придумал! Выбрал довольно оригинальный способ объяснить мне, почему отец не отпускает меня в доки. Представьте только, как я пыталась бы выудить там информацию у какого-нибудь типа вроде вас. Вернее, не вас, а того, кем вы прикинулись. – Она мелодраматически закатила глаза. – Да отец бы мне просто голову оторвал! В общем, передайте Дугласу, что его цель достигнута, хотя, конечно, он мог бы и помягче со мной обойтись. – Улыбнувшись еще шире, она стряхнула пылинку с полей его шляпы. – О, в изобретательности ему не откажешь! Но я, можете не сомневаться, в долгу не останусь. Найду, чем ему на это ответить.

Слушая вполуха ее болтовню, он внезапно уловил в воздухе какой-то странный запах, который, казалось, окутывал его со всех сторон, словно облако тумана.

Похоже на скипидар. Он в недоумении повертел головой. Определенно скипидар, но вот откуда доносится это «благоухание»?

Догадка пришла как озарение. Скипидаром разило от нее!

Да нет же, сказал он себе. Этого не может быть. И чтобы убедить себя в необоснованности такого предположения, он наклонился к ней, когда она в очередной раз танцующей походкой обошла вокруг него, и глубоко втянул ноздрями воздух.

От нее исходил отчетливый запах скипидара. Похоже, она пользовалась им вместо духов. Серенити, оживленно болтая, не обратила внимания на его движение.

Приподняв бровь от изумления, он внимательно оглядел эту необычную девушку, которая как ни в чем не бывало продолжала посвящать его в детали своих дружеских взаимоотношений с неким Дугласом, чья изобретательность вызывала у нее восхищение.

Странная она была девушка, эта Серенити Джеймс. Если не сказать больше. Никогда еще ему не доводилось встречать особу женского пола, которая побрызгала бы на себя скипидаром, будто это французские духи, и при этом вела себя столь непринужденно с незнакомым мужчиной, который не мог не уловить этот премерзкий запах.

Ее густые каштановые волосы были стянуты в тугой узел на самом затылке, а не спускались роскошными локонами на плечи, как у других девиц. И вместо того чтобы надеть светлое или яркое платье, которое выгодно оттенило бы благородную бледность ее кожи, она предпочла облачиться в черное, придававшее ей унылый и слишком деловой вид. Впечатление это лишь немного рассеивал маленький белый шейный платок, заколотый изящной брошью с крупным рубином в обрамлении нескольких бриллиантов. Лишь по этой детали можно было догадаться, что Серенити Джеймс носит не траур, а будничную рабочую одежду. Ну и ну!

– Бедняжка Дуглас! – продолжала щебетать Серенити. – Понимаю теперь, почему он так не хотел ехать нынче на остров Сент-Саймон, чтобы взять интервью у того несчастного, чей дом спалила его свирепая жена. Ему хотелось остаться и увидеть, какое у меня будет лицо, когда вы сюда заявитесь. Но я-то, я-то как рада, что его здесь не оказалось! Он бы вволю посмеялся надо мной. И продолжал бы отпускать шуточки по этому поводу до скончания века!

1

Каперство – захват (с ведома правительства) кораблями, принадлежавшими частным лицам, коммерческих судов неприятельских или нейтральных стран, занимавшихся перевозкой грузов в пользу враждебной стороны. Каперство было запрещено в 1856 г. В широком смысле – морской разбой.