Страница 9 из 89
Начать с того, что, сойдя с Барки в Старой Мельнице, Адель аллер’Рипп совершенно преобразилась. Она оделась в мужской дорожный костюм, практичный, удобный и сшитый не без вкуса специально на ее фигуру. Поскольку отъезд их из Аля был стремителен, чтобы не выразиться грубее, предполагать следовало, что штаны, камзол и сапоги, так же как рубашка, колет, плащ и шляпа ожидали своего часа в гардеробе дамы-наставницы, а это намекало на нечто настолько замысловатое, что разумению пока не поддавалось. Тут скорее требовалась информированность, чем догадливость, вот в чем штука. Впрочем, бог с ним, с мужским костюмом! Но вдобавок ко всему прочему дама-наставница несла на бедре внушительных размеров меч наемника — кошкодер,[5] а в ее багаже имелись два свертка, подозрительно похожие на хорошо упакованные лютню и арбалет.
«Что, черт возьми, она себе воображает?!»
Но гораздо интереснее было бы узнать, что это означает и с чем его едят…
Ночь выдалась ясная и холодная. На небе ни облачка, и, стоя за линией костров, легко разглядеть невооруженным глазом едва ли не половину звезд из каталога Боргхарта. Однако Виктор предпочел остаться в гроте. Здесь было куда теплее, да и безопасно. Ночной лес был полон опасной возни, и гораздо более благоразумным представлялось остаться со всеми и наконец выспаться, чем изучать из праздного интереса черный бархат неба, расшитый самоцветами звезд.
«Что нам до звезд, Виктор ди Крей! Что нам их удивительные тайны, если мы не знаем даже такого пустяка, как твое настоящее имя. Суета сует! Оставим ночное небо звездочетам и влюбленным…»
Оставим.
Сюртук ушел погулять. «Не возражаешь?» — спросил он Виктора. Ди Крей не возражал. Никто не мог, по-видимому, причинить другу Ремту вреда, даже и в ночном лесу, полном обычных, хорошо известных людям опасностей. Ему же самому не мешало иногда «отпускать» заемную плоть. В чем там дело, Виктор доподлинно не знал. Сюртук не любил касаться в разговорах некоторых тем, которые почитал слишком личными. «Ты же не станешь обсуждать с кем-нибудь особенности своего организма!»
Возможно, что и так. Но в любом случае сохранение человеческого облика, как и умение «отводить глаза», являлось расходной способностью. Представляясь окружающим человеком, Ремт расходовал некие силы своего нематериального организма. Где он их брал, как быстро мог восстановить и все другие подобного рода вопросы оставались без ответа. Иди знай, как это все у него устроено. Так что пусть себе погуляет. Ни от кого не убудет, а Ремту в радость.
— Не беспокойтесь! — сказал ди Крей спутникам. — Старина Ремт знает, что делает. Идите, мастер Сюртук, и не возвращайтесь до рассвета…
Вообще-то он предполагал, что последняя реплика вполне очевидна и недвусмысленна, но, как оказалось, ошибся. Сюртук его не понял. Недопонимание — причина всех зол на земле, факт, как ни крути.
— Идите спать, господин ди Крей, — предложил Сандер Керст, перенявший у своего «мальчика» манеру кликать Виктора «господином». — Я посторожу первым.
— Лишнее, — отмахнулся Виктор, предполагавший, что Ремт присмотрит за ними из темноты. — Места здесь спокойные, а дикие звери через огонь не пойдут.
Ну да, так и есть, звери не пойдут, но кое-кому костер в ночи — приглашение, а не острастка.
Ди Крей завернулся в одеяло, поерзал несколько секунд, находя верное, а значит, и удобное положение тела, и уснул — словно свет погасили. Разом ушел в «нигде и никогда» своих странных снов, волнующих, полных удивительных и непонятных переживаний, символов, намеков и недосказанностей. Трудно сказать, всегда ли он видел такие сны, или они пришли позже, когда человек, называвшийся теперь Виктором, утратил свое настоящее имя вместе со своим прошлым. Сны эти, однако, не пугали и не страшили, а наоборот, странным образом успокаивали и давали отдохновение. Ну а засыпал Виктор сразу. Впрочем, сразу и просыпался.
Его разбудил крик мальчика, а в следующее мгновение он уже был на ногах с мечом и кинжалом в руках, и вовремя. Первый выпад Виктор отразил чисто машинально, еще не очнувшись окончательно от сна, не оглядевшись и не разобравшись в ситуации. Поэтому он, собственно, только парировал, а не убивал: иди знай, кто подставится под острую сталь в ночной неразберихе. А свалка — видит бог — получилась знатная. Сталь ударила о сталь, мгновение истекло, и Виктор разом, что называется, одним взглядом охватил пространство боя. Оказывается, он умел и так, и это следовало запомнить и иметь в виду на будущее.
Итак, меч, выпад которого парировал ди Крей, принадлежал крупному и умелому в обращении с оружием мужчине, окутанному аурой опасности, жестокости и звериной безрассудности. Пах он тоже словно зверь, но Виктору было не до психологии и физиологии противника. Достаточно и того, что тот опасен, а значит, может и должен быть убит. Справа от них лихо рубилась сразу с двумя противниками дама-наставница Ада аллер’Рипп. Левее, меж двух костров, танцевал смертельный танец «мальчик» Раф, а в глубине грота отбивался от наседающих врагов мэтр Керст. Следует заметить, шпагой он владел совсем недурно, но чего-то в этом роде ди Крей от него и ожидал. Не удивила его и Ада. Было в ней что-то эдакое, что подсказывало: не для красоты носит она на бедре кошкодер, подвешенный, кстати сказать, по всем правилам, то есть горизонтально. Но вот «мальчик»…
Девчонка наверняка пошла за линию костров по малой нужде…
«Или по большой…» Он не стал затягивать игру, это ведь бой, а не соревнование, и в два удара закончил дело, вогнав клинок в грудь своего визави не меньше чем на три дюйма.
«Есть! А девчонка…»
Она или полная дура, или бесстрашная оторва… или просто приспичило. Пошла и наткнулась на этих вот, подняв тревогу за мгновение до того, как стало бы поздно кричать «караул!». Сейчас она отчаянно резалась на ножах, и это зрелище было достойно запоминания и обдумывания. «Мальчик» не суетился и не делал резких движений, он танцевал. И да, это был настоящий «танец» из тех, что умеют танцевать бандиты в Ханке или Деревянном городке. В обеих руках мальчика поблескивали в свете пламени костров длинные ножи, и даже вооруженный кинжалом противник не чувствовал себя в этой ситуации достаточно уверенно, чтобы перейти в атаку. Он медлил, кружил…
«Покойник», — понял Виктор и не ошибся.
Девушка упала вдруг к самой земле, скользнула вперед и снизу вверх распорола мужику с косматой бородой живот от паха до солнечного сплетения. Резко, споро и абсолютно смертельно. Короткий вскрик, долгий хрип, но ди Крей уже не смотрел на умирающего. Следовало помочь остальным. И хотя оба два — и Ада, и Сандер — сражались вполне уверенно, помощь лишней не оказалась ни одной, ни другому. Еще минута кошачьей свалки, хриплых выкриков, звона стали о сталь, всполохов огня и мельтешения теней — и все кончилось. Шесть трупов, и некто седьмой, спешно удирающий через лес.
«Ремт! — вспомнил ди Крей, обходя поле брани. — Где тебя черти носят, сукин ты сын! Ты же обещал!»
Но обещал ли? Отматывая время и события вспять, Виктор не мог теперь с уверенностью сказать, что они с Сюртуком поняли друг друга так, как следовало. Он знал, что имел в виду, говоря те или иные слова, но разделял ли с ним это знание Ремт? А сам Сюртук, что означали его слова и жесты?
«Ладно, — решил ди Крей, обдумав ситуацию. — Вернется, выясним, но только как урок на будущее. Прошлое тревожить — что угли голой задницей ворошить…»
«Вот те раз! — от волнения Сандер Керст перестал следить за своей речью, даже если это была всего лишь внутренняя речь. — Они что, специально документы перепутали? Какая же она „наследница“, с такими-то замашками?»
Тина Ферен удивила его не на шутку, озадачила, ошеломила. Тихая приютская девочка, некрасивая и, кажется, неумная в общепринятом смысле слова…
«Или прав был Доббер, полагавший, что говорить мы учимся у людей, а молчать у богов?»[6]
5
Кацбальгер (нем. кошкодер) — короткий меч для «кошачьих свалок» (ближнего боя), в которых имел преимущество перед кинжалами и ножами. При длине от 70 до 85 сантиметров вес кацбальгера колеблется от 1 до 2 килограммов.
6
Плутарх.