С тобой мои мечты

Миллисент с благодарностью кивнула экономке, и та выскользнула из комнаты. Когда все шнурки, тесемки и ленты были затянуты, крючки застегнуты, волосы причесаны, служанки отступили от Миллисент, придирчиво оглядывая результаты своих трудов. Леди Эйтон взглянула в зеркало: можно было бы остаться довольной, но при мысли о том, что сейчас надо будет выйти к гостям, ее охватил ужас.

Раздался стук. Одна из служанок открыла дверь, и наступила напряженная тишина. Миллисент обернулась посмотреть, кто пришел, и окаменела. В дверях стоял Лайон. Леди Эйтон почувствовала, что задыхается, на глазах у нее показались слезы. Она протянула вперед руку, цепляясь за воздух, как будто комната вокруг нее внезапно начала вращаться. Служанки едва успели подхватить ее под руки. Когда леди Эйтон пришла в себя, она уже лежала на кушетке, а рядом с ней сидел Лайон, яростно рыча на служанок.

– Мне уже хорошо. – Миллисент взяла мужа за руку и, несмотря на его возражения, встала с кушетки. – Ты можешь стоять… Ты…

– Хотел сделать тебе сюрприз. Я вовсе не собирался тебя пугать, любовь моя. – Лайон крепко обнял жену.

– Как это произошло? Когда? – По щекам Миллисент катились слезы. – Должно быть, это сон.

– Это не сон. Позже я все тебе расскажу.

Леди Эйтон вспомнила о гостях. Она знала, как важен был этот прием, но не могла думать ни о чем, кроме удивительной новости. Лайон снова может ходить! Она крепко обхватила мужа, внезапно испугавшись, что он упадет. Но если кто-то из них двоих и нуждался сейчас в поддержке, так это она сама.

Миллисент сделала глубокий вдох и на мгновение задержала дыхание.

– Нам надо спуститься к гостям.

– Ты уверена, что тебе уже лучше?

– Да. Все хорошо.

Миллисент вытерла слезы и взяла мужа под руку. Теперь она была готова.

Глава 31

Еще две недели назад такая ночь была бы для Миллисент всего лишь призрачной мечтой. Но сегодня страхи и неуверенность в себе, преследовавшие ее всю жизнь, развеялись как дым. В бальном зале Баронсфорда леди Эйтон гордо стояла рядом с мужем, с легкостью поддерживая беседу обо всем на свете: от вопросов политики до условий жизни беженцев и тех мер, которые следует принять, чтобы помочь несчастным.

Временами Миллисент поражалась самой себе. Неужели это она может говорить так страстно и горячо? Все взгляды устремились на нее, но леди Эйтон это совершенно не смущало. Более того, ей было абсолютно безразлично, выражают ли пристальные взгляды гостей одобрение или осуждение. Она была счастлива оттого, что рядом с ней стоит ее муж, который откровенно гордился своей женой, а остальное для Миллисент не имело значения. Впервые в жизни она была довольна собой.

Но вот наконец замок опустел. Все приглашенные разошлись по своим комнатам или отправились по домам. И даже граф Дамфриз, самый первый гость, тоже решил откланяться. Проводив глазами карету Дамфриза, Миллисент повернулась к мужу и распахнула ему свои объятия.

– Ты была просто великолепна! – прошептал Лайон ей на ухо, крепко обнимая жену.

– А ты встал на ноги. – Миллисент изумленно взглянула на мужа. – Ты стоишь! Я все еще не могу в это поверить.

На второй этаж Лайона доставили слуги, но вниз он спустился сам. Когда лорд Эйтон вместе с супругой появился в бальном зале, среди собравшихся разнесся изумленный шепот. Леди Эйтон ловила на себе потрясенные взгляды. Исцеление Лайона казалось чудом.

– Не забудь, что я сам спустился по лестнице. Миллисент крепко сжала мужа в объятиях, стараясь не разрыдаться.

– Я никогда не забуду этот день. И давно ты от меня это скрывал?

– Силы постепенно возвращались ко мне. Я просто ждал, когда представится возможность показать, на что я уже способен. Мне хотелось ошеломить тебя. – Лайон с нежностью коснулся щеки Миллисент, стирая слезы. – Увидев, как храбро ты вышла сегодня в зал с ребенком на руках и оказалась перед этой стаей волков, я понял, что не могу больше ждать. Ты подала мне хороший пример. Я почувствовал, что должен решиться.

– Я люблю тебя, Лайон. – Миллисент поцеловала мужа. – Я всегда буду помнить этот вечер.

От ее заботливого взгляда не укрылось, что Лайон тяжело опирается на трость, и Миллисент немедленно сделала слугам знак.

– Ты ведь не собираешься усадить меня обратно в кресло?

– Оно понадобится нам только на время, чтобы подняться вверх по лестнице. – Миллисент понизила голос. – Это самый легкий способ поскорее добраться до нашей спальни.

– Что ж, в таком случае я смогу тебя еще кое-чем удивить. – На губах Лайона показалась озорная усмешка. – Жду не дождусь, когда мы снова останемся одни. – Лайон бросил на жену многозначительный взгляд, и она невольно покраснела. Уилл и Джон поставили кресло рядом с Эйтоном, и он сам, без посторонней помощи уселся в него. – Когда я смогу познакомиться с новым членом нашей семьи?

На этот раз Миллисент не смогла удержаться от слез. Лайон все понял. Ей не нужно было ни о чем просить его. Он уже и сам решил, что они воспитают этого ребенка как своего собственного.

– Я недавно заходила проведать девочку. Она была накормлена и сладко спала. Я попрошу миссис Макалистер принести ее к нам, если малышка не спит.

Лайон кивнул.

– Ты уже назвала ее?

– Я подумала, может быть, ей подойдет имя Джозефина? Ее мать звали Джо.

– Прекрасное имя.

Поднявшись на второй этаж, Миллисент направилась в свою гардеробную, где ее уже дожидалась Бесс. Миссис Макалистер предупредила, что малютка заснула. Его светлости лучше подождать до завтрашнего утра. Когда Миллисент вернулась в спальню, Лайон лежал в постели.

– Нам нужно воспользоваться случаем и как следует выспаться. Представь, сколько нам предстоит еще бессонных ночей с грудным младенцем в доме.

– А ты что-нибудь имеешь против? Лайон рассмеялся и раскрыл жене объятия.

– Я ждал этого всю свою жизнь.

– В самом деле? – Миллисент сняла платье и скользнула в постель. – Ты правда этого хочешь? Ты хочешь, чтобы у нас с тобой был ребенок?

– Я хочу, чтобы у нас был полный дом детей! И не важно, откуда они возьмутся. – Лайон крепко прижал к себе жену. – Пока я был женат на Эмме, больше всего меня огорчало то, что я отдалился от своей семьи. Я чувствовал себя таким заброшенным, таким одиноким! После падения с утеса вдруг понял, что мои братья оборвали последние нити, которые связывали нас. Они отвернулись от меня. Душевная рана была слишком глубокой. – Лайон нежно коснулся щеки Миллисент. – Я поклялся себе, что постараюсь вновь завоевать их любовь. Но это всего лишь малая часть того, о чем я мечтаю.

– И о чем же ты мечтаешь?

– Я мечтаю сделать тебя счастливой. Я люблю тебя и хочу, чтобы печальные воспоминания о твоем прошлом исчезли без следа.

– Но ты уже сделал это, любовь моя. – Лайон с нежностью погрузил пальцы в пышные волосы жены и приник губами к ее губам. Тая в его руках, Миллисент почувствовала, как отзывается на ласки ее тело, как охватывает ее сладкая дрожь предвкушения. Лайон счастливо улыбнулся и стянул с жены ночную рубашку. – Когда ты сказал о доме, полном детей… – Голос Миллисент дрогнул.

– Да, я этого хочу. Не важно, чьи это будут дети. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась о наследниках и всей этой чепухе. Вокруг так много голодных младенцев и несчастных сирот! Лондонские улицы полны бездомных, у которых нет ни куска хлеба, ни крыши над головой. А ведь есть еще и африканские дети, похищенные из родных домов. Им тоже нужна семья. Думаю, нам будет нетрудно наполнить свой дом детьми.

Миллисент прижала палец к губам мужа.

– Существует еще одно дитя, и оно растет внутри меня. Думаешь, мы сможем вырастить и этого малыша вместе с остальными?

Казалось, Лайон не сразу понял смысл слов Миллисент. Он замер и изумленно уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова. Потом потрясение уступило место неистовой радости.

– Это правда? Прямо сейчас? – Голос Лайона дрожал от волнения. – Ты в самом деле ждешь моего ребенка?