Страница 4 из 12
5
НЕ СУМЕЛ Я, МАМА, ТЕБЯ СБЕРЕЧЬ… Отлучался ли отец, бывало, На день ли, на месяц из Цада, — Мама, о тебе не забывал он, Шаль в подарок привозил всегда. А когда надел он первый орден, Он сказал нам: — Надо б награждать Тех, чей подвиг молча благороден. Ордена заслуживает мать. Мы росли. Я помню гордость брата, На глазах у мамы блестки слез В день, когда на первую зарплату Шаль тебе в подарок он привез. А когда за столбик первых строчек Дали мне в газете гонорар, Мама, я тебе принес платочек… Как ценила ты мой скромный дар! Был он для тебя дороже шали, Ты его хранила в сундуке… Нет тебя, но краски не слиняли, Ни пятна на памятном платке! Нет тебя… Родной моей, бесценной! Стебельком стояла средь дорог, А душа твоя была антенной, Чутко принимавшей каждый вздох. И куда бы мы ни уезжали, Ты внимала нам издалека. Голубые, розовые шали… Мамина зовущая рука… …Сколько б лет с тех пор ни пробежало, Все равно мне видится во сне Рукоятка белая кинжала Рядом с белой шалью — на стене. Через жизнь прошли две эти вещи. Спрятан мамой в сундуке кинжал… Не кинжал мне был отцом завещан — Свой пандур отец мне завещал. Только лишь коснусь я струн пандура, Возникают мамины шаги. Смерть отца… Прощальный вечер хмурый. Слабый голос: «Маму береги!» И когда заслышу эту речь я, Дрожь проходит с головы до ног… Мама!.. Не сумел тебя сберечь я! Как же так — тебя я не сберег?! Над плитой могильной спину горбя, Я взываю к сердцу сыновей: — Знайте, люди, нет страшнее скорби, Чем расстаться с матерью своей! Трудно жить, навеки мать утратив, Нет счастливей вас, чья мать жива! Именем моих погибших братьев, Вслушайтесь — молю! — в мои слова! Как бы ни манил вас бег событий, Как ни влек бы в свой водоворот, Пуще глаза маму берегите От обид, от тягот и забот. Боль за сыновей сильнее мела Выбелила косы добела. Если даже сердце очерствело, Дайте маме капельку тепла! Если стали сердцем вы суровы, Будьте, дети, ласковее с ней. Берегите мать от злого слова, Знайте, дети ранят всех больней! Если ваши матери устали, Добрый отдых вы им дать должны… Берегите их от черных шалей! Берегите женщин от войны! Мать уйдет, в душе оставив рану. Мать умрет, и боли не унять… Заклинаю: берегите маму! Дети мира, берегите мать! Чтобы в душу не проникла плесень, Чтоб не стала наша жизнь темна. Чтобы не забыть прекрасных песен, Тех, что в детстве пела нам она!Часть вторая
СВЕТЛЫЕ ПЕСНИ НАШИХ МАТЕРЕЙ
«Кто забывает песню матери,
Тот забывает родной язык».
Так говорил мой отец1
Отец мой был поэт, чей глаз остер. Слова летели к цели, точно пули. Весь Дагестан большой чтит до сих пор Стих, что рожден был в маленьком ауле. Писал о нашей жизни Цадаса, Но жизнь в его стихах являлась внове. Он слышал мысли зябнущего пса, Писал об овцах, о больной корове. В его стихах — наш юмор, наша грусть, Дела аула, гул больших событий… Стихи отца я помню наизусть, Прочту средь ночи — только попросите! Хотя простым аварцем был отец, Но песня в сердце у него звучала. Он драгоценный отмыкал ларец, Где тайна слов до срока пребывала. И он — знаток всех песен! — от души Сказал однажды: — Слушайте Гамзата!.. Три песни в мире точно хороши, Все три сложили матери когда-то. Поверьте, в ожерелье этих строк Вся жизнь людская уместится смело: Рожденье, смерть, печальный мир тревог… Все это с дивной силой мать воспела. Что в мире слаще, чем пчелиный мед?.. Тот хлеб, чем нас вскормила мать родная, И песнь, что над ребенком мать поет, С ним остается, сердце согревая. Пойми, мой сын! Я вырос сиротой, Лицо родное помню еле-еле. Но не забыть вовеки песни той, Которую слыхал я в колыбели. Хрустальный переливчатый родник Звучал в ее напеве — просто чудо! Я все мои стихи отдам за них!.. Да что мои? Отдам стихи Махмуда! Собрать бы вместе песни матерей!.. И все решили б, обсудив их строго, Что искренней душевностью своей Они сравниться с пушкинскими могут… Так говорил мне мой отец-поэт. Ушел отец, свершив земное дело. А мама… И тебя со мною нет. Со мной лишь песня, что ты в детстве пела… Я помню, как родник пошел плясать С кувшином в лад, когда сбивали масло. И пробуждалась на горах опять Улыбка та, что за зиму погасла… Я помню, сито у тебя в руке, Как будто бубен, на пиру звенело, И вот, с постели спрыгнув налегке, Вокруг тебя пляшу я неумело. Одно движенье милых этих губ — И песня все вокруг переиначит, И даже наш телок, что мал и глуп, И тот по дворику, шалея, скачет. Ах, эти песни! Я их не верну! Они в далеком детстве запропали. Все ж записать попробую одну. Хоть голос мамин передам едва ли…