Страница 2 из 9
Видишь ли, года два назад, или чуть больше, отец Поллианны умер, и девочку прислали на Восток к единственной тёте. В октябре она попала под автомобиль, и ей сказали, что она никогда не будет ходить. В апреле доктор Чилтон послал её в санаторий, где она пробыла до марта, почти целый год. Домой она вернулась практически здоровой. Нет, это надо было видеть! Только одно её огорчало — что она не может всю дорогу идти пешком. Когда она подъезжала к своей станции, весь город вышел её встречать с духовым оркестром и со знамёнами. Но о Поллианне не расскажешь, её надо видеть. Потому-то я и сказала, что тебе нужна доза Поллианны. Это перевернуло бы весь твой мир.
Миссис Кэрью слегка приподняла голову.
— Должна сказать, что я не согласна, — холодно заметила она. — Меня не нужно «переворачивать». У меня нет любовной ссоры, а если уж чего-нибудь я не вынесу, так это маленькой ханжи с постным лицом, читающей мне проповедь о том, за что я должна быть благодарна. Нет, этого я ни за что не перенесу…
Весёлый звонкий смех прервал её.
— Ой, Руфь, Руфь! — захлёбываясь, воскликнула её сестра. — Это Поллианна — ханжа? Ой, если бы ты её увидела! Ну конечно, я должна была помнить! Ведь я же сама говорила, что о Поллианне невозможно рассказать! Ханжа! О, Господи!!! — Делла опять разразилась смехом, но остановилась и тревожно посмотрела на сестру. — Серьёзно, дружочек, неужели ничего нельзя сделать? Ты не должна губить свою жизнь во цвете лет. Может, ты попробуешь выйти и встретиться с людьми?
— Для чего мне это, когда я не хочу? Я устала от людей. Ты знаешь, что общество всегда утомляло меня.
— Тогда почему бы не попробовать какую-нибудь работу, благотворительность?
Миссис Кэрью нетерпеливо махнула рукой.
— Делла, дорогая, мы и раньше обо всём этом говорили. Я даю деньги для бедных, много даю, этого достаточно. Не уверена, но мне кажется, что даже слишком много. Я не верю в нищету.
— Если бы ты дала хоть немножко самой себе… — несмело начала Делла. — Если бы ты только заинтересовалась чем-нибудь, помимо своей собственной жизни, тебе стало бы намного легче, и…
— Прекрати, — беспокойно прервала её старшая сестра, — я люблю тебя и люблю, когда ты приезжаешь, но я не переношу, когда мне читают нотации. Тебе удалось обратиться в ангела-хранителя и подавать чашку холодной воды или перевязывать разбитую голову. Вероятно, ты сможешь так забыть Джеми, но я не смогу. Я только буду думать, найдётся ли кто-нибудь, чтобы напоить его и перевязать. Кроме того, мне неприятно с такими людьми.
— А ты пробовала?
— Ну что ты! Конечно, нет! — голос миссис Кэрью звучал надменно и презрительно.
— Как же ты можешь знать? — спросила гостья, устало поднимаясь на ноги. — Ну, мне пора идти, дорогая. Я должна встретиться с девочками у Южной станции. Наш поезд отправляется в двенадцать тридцать. Прости, если обидела, — закончила она, целуя на прощание сестру.
— Я не обижаюсь на тебя, Делла, — вздохнула миссис Кэрью, — но если бы ты только могла понять!
Минуту спустя Делла Уэзербай вышла по унылому коридору на улицу. Её лицо, шаги и манера были совершенно непохожи на те, с какими она меньше чем полчаса назад взбегала по лестнице. Вся живость, энергия и радость, казалось бы, бесследно исчезли. С полквартала она едва передвигала ноги, потом неожиданно вскинула голову и сделала глубокий вздох.
«Неделя в этом доме убила бы меня, — содрогнулась она. — Я не верю, что даже сама Поллианна смогла бы там что-либо изменить! И радоваться она могла бы одному — что не должна оставаться навсегда».
Хотя Делла и сомневалась, что Поллианна внесла бы изменения в жизнь миссис Кэрью, однако не успела она добраться до санатория, как на следующий же день помчалась обратно в Бостон, находящийся от неё в пятидесяти милях.
В доме всё было точно так же. Создавалось впечатление, что миссис Кэрью за эти сутки не сдвинулась с места.
— Руфь! — воскликнула она без предисловий, не отвечая на удивлённые приветствия сестры. — Я приехала, и ты должна, хоть разочек, уступить мне! Слушай! Ты можешь заполучить Поллианну, если, конечно, захочешь!
— Не хочу, — холодно и резко парировала миссис Кэрью.
Делла как будто и не слышала.
— Вчера, когда я вернулась обратно, я узнала, что доктор Эймс получил письмо от доктора Чилтона, того самого, который женат на её тёте, я тебе говорила. Из письма ясно, что он собирается на зиму уехать в Германию и жену хочет взять с собой, если сможет убедить её, что с Поллианной ничего за это время не случится. Он хотел на время определить её в интернат, но миссис Чилтон не согласна, поэтому он боится, что она с ним не поедет. Представляешь, Руфь, такая возможность! Я хочу, чтобы ты взяла Поллианну на эту зиму и устроила её здесь поблизости в школу.
— Что за нелепая идея! Мне только ребёнка не хватало!
— Она не будет тебя беспокоить. Ей уже почти тринадцать, и она очень способная.
— Не люблю способных детей, — упрямо возразила миссис Кэрью, но вдруг засмеялась, и оттого, что она засмеялась, младшая сестра с удвоенной энергией стала её уговаривать.
Новизна или неожиданность этой просьбы, а может — история Поллианны каким-то образом коснулись сердца миссис Кэрью, или она не хотела ссориться с сестрой, но, что бы там ни было, через полчаса Делла Уэзербай торопливо покинула её дом, унося с собой согласие на то, что Руфь примет Поллианну к себе на зиму.
— Только запомни, — предупредила её миссис Кэрью, — запомни, что в ту самую минуту, как эта девочка начнёт мне проповедовать, она немедленно отправится к тебе, и тогда делай с ней что хочешь. У меня она не останется.
— Запомню, но об этом я не беспокоюсь, — кивнула на прощание Делла, про себя же подумала: «Половина дела уже сделана. Вторая половина — заполучить Поллианну. Она обязательно должна приехать. Я напишу такое письмо, что они не смогут отказаться».
СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ
В Белдингсвилле, в один из августовских дней, миссис Чилтон дождалась, когда Поллианна ушла спать, и только тогда решилась поговорить с мужем о письме, которое пришло утром. Ей всё равно пришлось ждать, приёмная доктора была переполнена, а потом ему надо было навестить двух больных, которые жили на окраине, за холмом, и домой он вернулся очень поздно.
Было около десяти часов вечера, когда доктор наконец вошёл в гостиную. При взгляде на жену его усталое лицо озарилось улыбкой, но через мгновение в глазах появилась тревога.
— Полли, милая, что случилось? — встревоженно спросил он.
— Ничего особенного, просто письмо. Я не думала, что ты обо всём узнаешь по одному взгляду на меня.
— Тогда ты не должна выглядеть так, чтоб я мог догадаться, — улыбнулся он. — А что там написано?
Миссис Чилтон задумалась, потом молча взяла лежащее рядом с ней письмо.
— Я лучше прочту тебе, — сказала она. — Это от Деллы Уэзербай из санатория доктора Эймса.
— Хорошо, я весь внимание, — проговорил муж, опускаясь на диван, стоящий рядом со стулом жены, и вытягиваясь во всю длину.
Но жена не стала злоупотреблять его вниманием. Она встала и заботливо укрыла его пушистым пледом. Всего год назад они поженились; теперь ей было сорок два. Иногда казалось, что в этот короткий год она старалась вместить всю любовь и нежность, которые скопились за двадцать лет одиночества и тоски. Так же было и с сорокапятилетним доктором, в воспоминаниях которого тоже жили одиночество и тоска. Но ему оставалось только принимать это внимание. Конечно, он принимал его с радостью, хотя старался быть осторожным и не показывать этого слишком явно. Он сделал открытие, что миссис Полли слишком долго была мисс Полли и легко могла счесть себя навязчивой. Поэтому он только погладил ей руку, когда она лёгким прикосновением поправляла плед.
Наконец и она сама устроилась поудобнее, чтобы прочитать вслух письмо.