Живая мишень

— Войдите в мое положение, — произнес Трой. — Какой-то неизвестный сыщик встает на моем пути, причем дважды, и с потрясающей бесцеремонностью. Я мужественно переношу это. Вместо того чтобы прикончить вас, я предлагаю вам одну треть сегодняшней выручки. А это семьсот долларов, мистер Арчер.

— Одна треть сегодняшней выручки составляет тридцать три тысячи.

— Что?!

Он был поражен, и это отразилось на его лице.

— Вы хотите, чтобы я повторил это по слогам?

Трой тут же обрел равновесие.

— Вы говорите о тридцати трех тысячах. Это многовато.

— Одна треть от ста тысяч равна тридцати трем тысячам тремстам тридцати трем долларам и тридцати трем центам. Оставшийся цент делить не будем.

— Что за шантаж?

Его голос звучал зло и взволнованно. Мне не нравилась вся эта ситуация, да еще с пистолетом в его руке.

— Оставим это, — буркнул я. — Мне не нужны ваши деньги.

— Но я не понимаю, о чем вы говорите, — серьезно заявил он. — Я нервничаю, у меня руки трясутся.

Для иллюстрации он потряс пистолетом.

— Вы не знаете, что произошло, Трой? Я полагал, что вы в курсе. — Считайте, что я ничего не знаю, и говорите быстрее.

— Прочтете об этом в газетах.

— Я же сказал, говорите быстрее! — он поднял пистолет так, что я увидел отверстие его дула. — Расскажите мне о Сэмпсоне и ста тысячах долларов.

— Зачем же мне рассказывать о вашем деле? Два дня назад вы похитили Сэмпсона.

— Продолжайте.

— Ваш шофер забрал прошлым вечером сто тысяч. Этого вам недостаточно?

— Это сделал Падлер?

Бесстрастность Троя исчезла, уступив место новому выражению. Это были лицо убийцы, решительное и жестокое. Он подошел к двери, распахнул ее, не выпуская из руки пистолета.

— Падлер! — позвал он высоким и ровным голосом.

— Другой, — сказал я. — Эдди.

— Вы лжете, Арчер!

— Ладно. Тогда ждите, когда придут полицейские и сообщат вам об этом лично. Теперь они знают, на кого работал Эдди.

— У Эдди не хватило бы для этого мозгов.

— Для мертвеца у него мозгов достаточно.

— Что вы имеете в виду?

— Эдди в морге.

— Кто его убил? Полицейские?

— Может быть, и вы, — задумчиво проговорил я. — Сто тысяч — это целая куча денег для мелкого жулика.

Трой пропустил это мимо ушей.

— Что стало с деньгами?

— Их забрал тот, кто убил Эдди. Кто-то, кто сидел в открытой машине кремового цвета.

Эти слова оглушили Троя, и на мгновение его взгляд стал невидящим. Я взмахнул рукой и выбил из его рук пистолет. Он упал на пол и отлетел к двери.

В дверях появился Падлер с пистолетом в руке. Я попятился.

— Пристрелить его, мистер Трой?

Тот махнул ушибленной рукой.

— Не спеши. Не сейчас... Нам пора убираться отсюда и не следует оставлять следов. Отвезешь его на пирс в Ринкон на его машине. Держи его там, пока я не свяжусь с тобой. Тебе все ясно?

— Да, мистер Трой. А где вы будете?

— Я еще не знаю точно. Бетти сегодня в «Пиано»?

— При мне ее там не было.

— Знаешь, где она живет?

— Нет. В последнее время она переезжала с места на место. Кто-то одолжил ей хижину, но я не знаю где.

— На какой машине она ездит?

— На открытой. Минувшей ночью она приезжала на ней.

— Ясно, — поморщился Трой. — Меня обычно окружают дураки и мошенники. Они так и ищут неприятности на свои головы, не правда ли? Ну и мы доставим им неприятности Падлер.

— Да, сэр.

— Шевелись! — приказал мне Трой.

Глава 22

Они подвели меня к машине. «Бьюик» Троя стоял рядом с ней. Грузовик уже уехал. Клод и коричневые люди исчезли. Оставалась темная ночь и печальная луна.

Падлер притащил из сарая веревку.

— Сложи руки за спиной! — приказал мне Трой.

Я не двигался.

— Руки за спину! — повторил он.

— Не мешайте мне выполнять свою работу. Если вы еще раз ударите меня, нашей дружбе придет конец.

— Вы слишком много болтаете, — проронил Трой. — Успокой его. Падлер.

Я обернулся к нему, но недостаточно быстро. Он ударил меня по шее ребром ладони. Боль пронзила мое тело, и вновь на меня обрушилась полная темнота. Очнувшись, я увидел, что лежу на полу своей машины между передним и задним сиденьем. Руки мои были связаны за спиной. На переднем сиденье, в отраженном свете фар, вырисовывалась широкая спина Падлера. Я попытался ослабить веревку, дергая и изгибая руки, пока не вспотел. Она была затянута туже, чем я думал. Оставив эту затею, я стал придумывать, как мне поступить.

Пустынными горными дорогами мы спустились к морю. Падлер поставил машину под брезентовый тент. Как только мотор заглох, стал слышен шум волн, набегавших на песок. Падлер поднял меня за воротник и поставил на ноги. Я заметил, что ключ зажигания он спрятал в карман.

— Не шуми, — предупредил он меня, — если еще не хочешь получить.

— Ты смелый парень, — ухмыльнулся я. — Нужно иметь немало мужества, чтобы избить человека, находящегося под дулом пистолета.

— Заткнись, паскуда.

Он ударил меня по лицу вспотевшей ладонью.

— Надо быть очень смелым, чтобы ударить человека со связанными руками.

— Заткнись, — угрожающе проговорил он, — или я заткну те6е пасть.

— Это не понравится мистеру Трою.

— Заткнись и пошевеливайся!

Он схватил меня за плечи, развернул и вытолкнул из-под брезента. Мы находились на прибрежном конце пирса, стоящего над водой на сваях. Позади нас на фоне неба вырисовывались темные силуэты нефтяных вышек. Ничто не двигалось, кроме волн и помпы на другом конце пирса. Мы направились туда. Падлер шел сзади меня. Доски под ногами были кривые и плохо подогнанные друг к другу. Сквозь щели просматривалась мрачная поверхность воды.

Когда мы отошли метров на сто от берега, я стал различать поднимающуюся и опускающуюся, словно коромысло, помпу. Рядом с ней находился сарай для инструментов, дальше было только море.

Падлер отпер дверь сарая, снял с гвоздя фонарь и включил его.

— Садись сюда, фраер.

Он качнул фонарем в направлении тяжелой скамьи, стоящей вдоль стены. С краю были привинчены тиски и находились разные инструменты: клещи, гаечные ключи и ржавый напильник.

Я уселся на скамью. Падлер закрыл дверь и поставил фонарь на бочку из-под масла. Его лицо, освещенное снизу, мало походило на человеческое. Его нельзя было винить в том, что он делает. Он был дикарем, случайно заброшенным в человеческие джунгли, машиной для драки. Но я обвинял его, и на это у меня были свои причины. Найдя способ, я должен был рассчитаться с ним.

— Тебе, наверное, немного неудобно? — обратился я к нему.

Он либо не услышал меня, либо не счел нужным ответить.

Он торчал у пирса, как пень, и не собирался отваливать. Словно груда мяса перегораживал он мне путь к двери. Слушая стук и скрежет помпы и шум воды, разбивающейся внизу у сваи, я обдумывал все, что было известно мне об этом первобытном человеке.

— Тебе, наверное, немного неудобно? — повторил я.

— Заткнись!

— Поступаешь, как с арестантом, да? Обычно все было наоборот, не так ли? Ты сидел в камере, а тебя стерегли.

— Я сказал заткнись!

— Как много тюрем ты повидал, кретин?

— Прекрати, ради Христа! — рявкнул он. — В последний раз предупреждаю.

Тяжело ступая, он приблизился ко мне.

— Нужна большая смелость, — продолжал я свое нытье, — чтобы бить человека, у которого связаны руки.

Он ударил меня ладонью по лицу.

— Твоя беда в том, что ты еще желторотый, — усмехнулся я. — Так говорила и Марти. Ты ведь и ее боишься, не так ли. Падлер?

Он стоял, загораживая свет.

— Я убью тебя, слышишь, убью, если ты будешь продолжать! Я прикончу тебя, слышишь?

Слова быстро слетали с его губ. В уголках рта появилась слюна.

— Но мистер Трой будет недоволен. Он сказал тебе, что я должен остаться цел и невредим, помнишь? Так что ты ничего не сможешь со мной сделать, понял. Падлер?