Загадки замка Шаакен

В этот момент со своего стула поднялась заведующая складом и, вжав голову в плечи, попросилась на минутку выйти, чтобы выпить успокоительного. Возражений не последовало, и Татьяна Семеновна объявила перерыв на пятнадцать минут. Она подняла голову и посмотрела в сутулую спину выходящей из кабинета заведующей складом, уже не молодой женщины с короткими ногами и грузным телом, на голове которой был соломенного цвета высокий шиньон.

После перерыва Татьяна попросила водителя продолжить свой рассказ.

– Ну, отдохнул я чуток после загрузки, сел в машину и поехал потихоньку. Быстро, сами понимаете, не поедешь, снег идет, дорога скользкая, а тут еще встречные автомобили глаза слепят. Помнится, когда выехал на трассу идущую в Калининград, посмотрел на часы. Было два часа ночи. Я тогда еще подумал, что если в дороге ничего не случится, то к четырем часам доберусь до места. В кабине было тепло и уютно. От нечего делать Ида Анатольевна начала куролесить. Она достала из сумки соленый огурец, кусок свиного сала и, открыв бутылку водки, налила в эмалированную кружку хорошую порцию спиртного. Выпила, закусила и стала петь песни. Потом еще налила, снова выпила и опять запела. Кажется, вот такую песню:

Пропев куплет, парень стыдливо опустил глаза, чуток передохнул и продолжил свой рассказ.

– Пела Ида Анатольевна долго, время от времени прихлебывая водку прямо из горлышка. А когда водка закончилась, она попросила меня остановить машину и предложила заняться с ней любовью. Я сначала подумал, что это она так шутит, поэтому ответил в том смысле, что мне не до любви, глаза от усталости слипаются, и я сижу за рулем еле живой. Ну, она и вскипела, как радиатор у машины. «Ты что, брезгуешь мною? Чем я хуже твоей сопливой жинки»? Я не стал с ней спорить, думаю, перебесится и уснет, но не тут-то было. Вдруг она вскочила на ноги и схватилась рукой за руль. «Останавливайся», – кричит. Я даже испугался, дорога скользкая, а в кузове двадцать тонн груза, стоит резко сбросить скорость или резко крутануть рулем и все…

Парень смолк, вытирая со лба выступивший пот, взглянул на стоящий на столе графин с водой. Татьяна без слов поняла его и налила стакан. Промочив горло, парень продолжил рассказывать.

– Со злости я сильно оттолкнул ее, думал, это успокоит ее, куда там. Лезет ко мне в штаны и орет: «Остановись, усмири пожар моей души». И когда я понял, что она просто так не успокоится и, в конце концов, мы можем оказаться в кювете, остановил машину, вытащил ее из кабины и, повесив на плечо ее сумку, оставил на дороге. Произошло это уже на Московском проспекте, на въезде в Калининград. – Парень судорожно глотнул воздух. – Вот и все, – закончил он рассказ о событиях той ночи.

– Хотелось бы теперь послушать вас, Идана Анатольевна, – сухо проговорила начальник отдела кадров.

– А что я могу сказать? – опустив глаза, тихо проговорила заведующая складом. – Если бы он был настоящим мужиком, то не допустил бы того, что произошло. Что ему стоило остановить на несколько минут машину и удовлетворить страсть несчастной женщины? Он, наверно, такой же импотент, как и мой муж.

– Я не импотент, – подскочил со стула водитель. – Вы себя давно в зеркале видели?

– А что там видеть? Я обычная женщина и у меня все при теле. Всякий здоровый мужчина согласится заняться любовью с такой шикарной женщиной. – Она посмотрела на начальника коммерческого отдела. – Вот вы, мужчина, так сказать, в самом соку, вы бы отказались от моего предложения?

– Зачем мне такая, как вы? – покраснев до корней волос, ответил тот. – У меня жена красавица. Да и вообще, я толстых женщин не люблю.

В кабинете раздался смех. Ида Анатольевна гордо вскинула голову и, глядя в глаза начальника коммерческого отдела, спросила:

– Ты, любезный, наверно забыл, как три года назад мы с тобой на складе, на кошме занимались сексом? Ну-ка вспомни, что ты мне тогда, хрен собачий, говорил? А-а, не помнишь? Так я тебе напомню. Ты тогда меня уверял, что такой стройной женщины ты еще в своей жизни не встречал.

– Брось свои пьяные бредни городить, – вскочил, словно ошпаренный, начальник коммерческого отдела. – У меня от одного твоего вида появляются симптомы тошноты.

– Если я вру, – скривила в улыбке губы Ида Анатольевна, – тогда, скажи, откуда я знаю, какая у тебя родинка на пупке? Ты еще тогда говорил, что этой самой родинкой сильно кочегаришь своих любовниц. А я, помнится, сказала, что она такая некрасивая и напоминает скрученный крысиный хвост. – Совсем осмелев, женщина выложила свой последний козырь. – Не строй из себя святошу, мы с тобой занимались сексом даже у тебя в архиве. Помнишь, я приходила тогда за товарно-транспортными накладными, а ты закрыл дверь на замок и повалил меня на кучу старой макулатуры. А в складе, когда была инвентаризация… Прямо среди белого дня, на цементном полу… Нас тогда еще мой муж застал и врезал тебе пару раз кирзовым сапогом. Но и это тебя не успокоило. Ну-ка вспомни, сколько раз ты занимался со мной сексом в своем кабинете прямо на ковровой дорожке?

Высказав все о похождениях начальника коммерческого отдела, Ида Анатольевна повернулась к кадровику.

– А ты, старая дева, чего рот раскрываешь? Если бы хоть раз в жизни попробовала настоящего секса, то не сидела бы здесь и не деликатничала.

Татьяна Семеновна попыталась остановить женщину, но та ее даже не слушала. Она подошла к ней вплотную и, размахивая руками, зло прошипела:

– А ты, тихоня, лучше бы заткнулась. Ни для кого не секрет, как ты спуталась с женатым мужиком и едва не разбила в чужую семью. Думала, что на твою смазливую физиономию адвокат позарится и бросит жену? А он оказался ушлым мужиком, поиграл с тобой, как с уличной девкой, и отвалил, а семью бросать не стал. Так что не нужно строить из себя скромницу и вести со мной разъяснительную работу. Ты сама потаскуха высшей марки, поэтому на тебе никто и не женится. На таких, как ты, даже кабель не пожелает ногу поднять, а что уж говорить о нормальных мужчинах.

Слушать дальнейшие оскорбления Татьяна Семеновна не стала, она вышла из кабинета и поспешила в туалет, умывшись холодной водой и дав волю слезам, долго плакала. Домой вернулась очень поздно. Когда она вошла в дом, мать сказала, что звонила с работы какая-то Ида Анатольевна и просила передать, что если ее уволят с работы, то она на каждой трамвайной остановке станет рассказывать людям о том, что ее дочь потаскуха.

– Очень злобная эта Ида Анатольевна, – со вздохом проговорила мать. – Кричала в трубку, что расскажет всем в детском саду о том, что у Антона и Насти мать шлюха, затягивает к себе в постель чужих мужчин, разбивает семьи и чтобы дети с детьми шлюхи не дружили. Я от таких слов сильно расстроилась, приняла валидол и прилегла на кровать.

Взглянув на бледное лицо дочери, Варвара Михайловна обняла ее за плечи, усадила к столу и налила кружку горячего чая. Сама села напротив.

– Доченька, не принимай это близко к сердцу, перед людьми и перед Богом ты чиста.

На следующий день с самого утра Татьяна Семеновна снова собрала всех членов комиссии, а также участников происшедшего и предложила за непристойное поведение, распитие спиртных напитков заведующей складом Шерстюк Идее Анатольевне объявить выговор и лишить ее премиальных за четвертый квартал и по итогам года. За это предложение проголосовали единогласно.

– А вас, уважаемая Ида Анатольевна, я хочу предупредить, что если еще услышу в свой адрес ложь и клевету, обращусь в суд. – Она отвернулась от заведующей складом и подошла к водителю. – А вы, товарищ Демин, поступили правильно. Жаль только, что поздно высадили из машины для проветривания эту распутную женщину.

Глава Х

Прошло полгода, как Татьяна выписалась из больницы, но боль обиды и унижения, которые причинил ей так горячо любимый ею Юрий, не проходила. Она пыталась забыть этого человека и полностью посвятила себя детям и работе. А работы было очень много. Особенно в последнее время. Когда ей пришлось исполнять обязанности главного бухгалтера.