Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 29



Генеральный директор молча выслушал Нину Николаевну, прошелся по кабинету и снова сел в кресло. Именно в этот момент дверь его кабинета широко распахнулась и на пороге появилась Роза Борисовна. В сапогах на тонком и очень высоком каблуке, в джинсовом костюме, с ярко красными курчавыми волосами, она, словно приведение, появилась прямо из воздушного пространства.

– Ах, мои любимые голубчики, – ехидным голосом проговорила Бикаревич. – Я вижу, мой драгоценный директор не очень желает отпустить на повышение столь ценного кадра, как Нина Николаевна. – Не дожидаясь приглашения, она подсела к столу. – Я думаю, – продолжала Роза Николаевна, – весь торг будет пить целую неделю, празднуя ваш уход. За то время, пока вы тут работаете, успели всем по горло надоесть. Вы хоть понимаете, что вас в торге никто не любит. Вы здесь как ищейка.

Нина Николаевна молча смотрела в лицо бесновавшейся женщине. Молчал и Александр Григорьевич. Наконец ему надоела ее наглость. Он поднял на лоб очки и сказал:

– Ты, Роза Борисовна, совсем нюх потеряла. Ты чего это явилась ко мне в кабинет без приглашения? Ну-ка, забирай свою сумку и катись отсюда за три девять земель, в три десятое царство, чтобы мои глаза не видели твою мерзкую физиономию, а мои уши не слышали твоих наглых высказываний.

– Ах, вот как вы со мной заговорили. А когда раньше без разрешения заходила к вам в кабинет с полными сумками деликатесов вы очень даже не возражали. А глазки так и пылали огнем жадности. – Она достала из сумки сигарету, закурила и стала пускать дым в сторону Нины Николаевны.

– Вот нахалка, – возмутился генеральный директор. – Мало того, что без разрешения ворвалась в кабинет, так она еще и курилку здесь устроила.

– А чего вы возмущаетесь? Раньше даже комплементы отпускали по поводу запаха табачного дыма от моих сигарет.

Александр Григорьевич замолчал. У него больше не было слов, чтобы противостоять славословию Бикаревички. Женщина, видимо, поняла свое превосходство и, прикурив новую сигарету, сказала с ехидной улыбкой:

– Думается, теперь, когда коммерческий директор покидает стены столь уважаемого мною Горкоопторга, больше нет препятствий для моего возвращения на прежнее место работы.

– Я этого делать не буду, – нервно крутя пальцами карандаш, глухо проговорил Александр Григорьевич. – На базе работает отличный служащий. Он два года назад с отличием окончил Московский кооперативный институт. У меня к его работе претензий нет.

– Да мне пусть он имеет медаль героя, – хмыкнула Роза Николаевна, – мне это все до лампочки. Я хочу вернуться на прежнее место работы. И вы, Александр Григорьевич, это сделаете, – пристально глядя в лицо генерального директора, с наглой уверенностью сказала Бикаревич. – А если откажите, то горько об этом пожалеете. У меня на вас такой компромат собран, что если я его покажу в прокуратуре, то вам, уважаемый директор, мало не покажется.

Александр Григорьевич с тревогой посмотрел на притихшую и внимательно слушавшую перепалку Нину Николаевну. На какое-то мгновение в кабинете наступила тишина.

– Вы все сказали, Роза Николаевна? – тихим голосом спросила Нина.



– Нет, не все. Я только начала читать вам свою лекцию.

– Думается, мы достаточно послушали вас, а теперь я предлагаю вам послушать меня. На прежнюю должность вас никто и никогда больше не назначит. Вас, уважаемая Роза Николаевна, не с лучшей стороны знает не только коллектив Горкоопторга, но и правоохранительные органы. Мне в прошлый раз в отделе ОБХСС откровенно сказали, что они давно охотятся за вами. Вот только начальство вас всегда грудью защищало, и у милиции против вас не было никаких доказательств.

– Вот видите, нет против меня ничего, – сильно затягиваясь сигаретным дымом и нервно хохотнув, выкрикнула Роза Борисовна. – Поэтому само небо велит исправить допущенную вами ошибку и восстановить меня на прежней работе.

– И опять вы ошибаетесь. Если возникнет необходимость, то материалов для милиции мы представим вагон и маленькую тележку. Вы даже не представляете, какими вещественными доказательствами мы обладаем. Поверьте на слово, как только вами плотно займутся правоохранительные органы, очень многие сотрудники магазинов дадут на вас показания о том, как вы втягивали их в свою преступную деятельность. Поэтому советую вам забрать дохлую крысу, она лежит под забором, и идти на все четыре стороны. И еще запомните, убрать с должности директора овощной базы, честного и грамотного специалиста, да к тому же коммуниста, вам не позволит райком партии. Не позволит, даже если руководство торга пойдет вам навстречу. А о вашем шантаже руководителя будут знать и в райкоме, и в правоохранительных органах. Я лично об этом позабочусь. – Поднявшись, Нина Николаевна вышла из кабинета. Следом за ней вышла и Бикаревич.

II

В доме, где поселилась семья Павиничей, жили в основном семьи военнослужащих. На одной лестничной площадке с ними жила семья полковника Букина Семена Семеновича – заместителя командира дивизии по тылу. Его жена Татьяна Васильевна работала администратором в одном из железнодорожных ресторанов. Их единственная дочь Ева училась в Ленинграде. Высокомерная, постоянно слегка выпившая соседка при встрече с Ниной Николаевной даже не здоровалась. Однажды у выхода из дома Татьяна Васильевна даже не ответила на приветствие Нины. О таком поведении соседки она как-то рассказала мужу.

– Да нужна тебе эта пьяница, как зайцу стоп-сигнал, – усмехнувшись, ответил Александр Николаевич.

– Ну, как же, ведь мы соседи, почти родные люди, – возразила Нина.

– Да какие там родные. Для нее родные те, кто занимается с ней спекулятивными делами. Она в городе главная спекулянтка по продаже ковров, хрусталя и обуви. А еще она пыжиковыми мужскими шапками снабдила половину министерства обороны в Москве. Поэтому ее Семен так быстро поднимается по карьерной лестнице. Да разве только шапками они спекулируют? Она втридорога продает растворимый кофе, консервы крабов, печень трески и многое другое, чего нет в свободной продаже. Поэтому они и считают всех соседей людьми второго сорта. – Александр Николаевич допил чай, вымыл за собой кружку. – Я когда встречаю нашу соседку, отворачиваюсь в сторону, так как от нее постоянно разит перегаром, словно из пивной бочки. Как представлю, что бедному Семену постоянно приходится ложиться в постель с пьяной женой, так становится его жалко. Поэтому вот тебе мой совет, не унижайся больше перед этой спиртовкой, ты ее просто не замечай.

Следуя совету мужа, Нина больше не смотрела на соседку. Шло время. И вот однажды в субботу, делая уборку в квартире, она услышала громкий стук в дверь. Это даже напугало ее немного. Зачем так колотить, если есть звонок? Открыв двери, Нина увидела молодую женщину, которая протягивала ей какие-то ключи.

– В ресторане Татьяны Васильевны сотрудники ОБХСС проводят обыск, – дрожащим голосом сообщила она. – Скоро они придут к ней на квартиру. Вот она передала вам ключи и попросила вынести все лишнее. – Сунув в руки растерявшейся Нине ключи, стремглав побежала вниз по лестнице.

Нина какое-то время стояла в дверях своей квартиры словно вкопанная. Потом, видимо от нервозности, у нее началась мелкая дрожь. Отставив в сторону швабру и вытерев мокрые руки о халат, направилась в квартиру соседки. Нервно подбирая ключи, она, наконец, отрыла дверь. От увиденного богатства у нее даже испортилось настроение. Таких ковров и столько дорогого хрусталя она не видела даже в московских магазинах. Словно завороженная Нина стояла в коридоре квартиры, озираясь по сторонам. Потом вдруг вспомнила о просьбе женщины. Рывком открыла шкаф и стала вынимать из него доверху наполненные мужскими и женскими шапками белые наволочки. Одну сумку за другой перетаскивала она к себе в квартиру. Следом за шапками, взяв в чулане дорожную сумку, стала лихорадочно складывать хрусталь. Остаток ваз и хрустальных наборов она сложила на скатерть и, ухватив ее за края, сгребла все в узел. Сгибаясь под тяжестью ноши, перетащила в свою спальню. После этого перетащила все ящики с кофе и консервами. В завершении, вся мокрая от пота, стала перетаскивать рулоны ковров и ковровых дорожек. Осмотревшись, подхватила под мышки какие-то бумаги и тоже перенесла в свою квартиру. Перед тем как закрыть квартиру соседки, она протерла влажной тряпкой пол в комнатах соседей и лестничную площадку.