Госпожа удача

– Надо же, была такая хорошая девочка, а теперь стала гулять и пить. Вон как он нее мочой воняет.

Едва Маша вошла в свою квартиру, как следом за ней вбежала Нина Николаевна.

– Девочка моя, – закричала она вне себя, – где ты была? Мы тебя с Александром Николаевичем обыскались. – Она заглянула в ванную, где Маша снимала с себя одежду. – Что это тебя так мочой воняет? Недержание, что ли?

Девушка молча набрала полную ванну воды и, забравшись в нее, закрыла глаза. Какое-то время лежала молча, затем стала рассказывать, как ее вытолкала из кабинета мать Эдика, а когда вернулась с кладбища, над ней еще поиздевались мальчишки с соседнего дома.

Услышав рассказ девушки, Нина Николаевна позвонила к себе домой и попросила мужа прийти в квартиру Маши. Затем, напоив девушку валерьянкой, стала варить кофе. Вскоре появился и Александр Николаевич. Все трое сели к столу. Женщина пересказала мужу рассказ Маши.

– Я этого так не оставлю, – сжав кулаки, процедил сквозь зубы Александр Николаевич. – Я их всех в тюрьме сгною. А Маша с сегодняшнего дня будет жить у нас. А ты, Нина, будешь нести за нее персональную ответственность. – После этих слов мужчина вышел из квартиры.

– Ты, Машенька, не убивайся, – словно чувствуя свою вину перед девушкой, тихо сказала Нина Николаевна. – Как и прежде ходи в университет, а когда родится ребеночек, наймем нянечку, и она будет тебе во всем помогать.

На следующее утро, как только Маша вышла из подъезда дома, за нею на служебной машине последовал Александр Николаевич.

– Поезжай потихоньку вон за той девушкой, – сказал он солдату водителю.

Когда девушка подошла к десятиэтажному жилому дому, из подъезда выскочила орава мальчишек-подростков и криком бросилась к Маше. Выкрикивая оскорбительные слова, стали бросать в нее гнилые яблоки. Закрыв лицо руками, она попыталась вырваться из кольца обидчиков.

– Нужно схватить вон того вислоухого змееныша, – указал он солдату на высокого парня, – по всему видно, что он у них за главного. – И они бросились к подросткам.

Через пару минут великовозрастный подросток сидел в машине Александра Николаевича и, хлюпая носом, говорил, что, дескать, он не виноват, что это взрослый дядька велел им каждый день издеваться над девушкой.

– Вчера он велел нам ее изнасиловать, но мы побоялись это делать и просто пописали на нее. А сегодня приказал выбросить ей на голову два ведра гнилых яблок.

– Слушай сюда, уголовник, – схватив парня за подбородок, зло прошипел Александр Николаевич, – только за то, что вы сотворили вчера, вас всех нужно отправить в колонию для несовершеннолетних. Но я этого делать не стану. Я отпущу тебя для того, чтобы ты сказал своим дружкам, если вы хотя бы приблизитесь к этой девушке на сто метров, я каждому из вас отрежу ту часть тела, которой вы писаете. А вот с вашим учителем Эдиком будет разбираться прокуратура. – Он открыл дверцу машины и, потянув парня за ухо, вытолкнул его наружу. Затем подошел к перепуганной Маше. – Возвращайся домой, переодень одежду и иди на занятия. С этого момента тебя больше никто не тронет. Мы с водителем тебя здесь подождем.

Вечером, когда собрались дома, Александр Николаевич сказал жене, что соседка из подъезда, где живет Маша, видела на лестничной площадке возле квартиры девушки двух сомнительных типов, которые постоянно звонят в дверь.

– Она показала мне их, – он подошел к окну. – Они и сейчас сидят на скамейке возле соседнего подъезда. – Он немного понаблюдал за незнакомцами. – Похоже, они там надолго уселись. – И он позвонил знакомому полковнику милиции.

Прошло несколько минут, вдруг во двор въехала патрульная машина. Сотрудники милиции решительно направились к сидевшим парням, проверили у них документы и, посадив на заднее сидение, увезли в участок.

Через некоторое время Александру Николаевичу позвонил все тот же полковник милиции.

– Спасибо за информацию, – бодро проговорил он. – Ты оказался прав, эти люди действительно преступники. Один из них уже давно находится в федеральном розыске.

Прошло время. Подавленная происшедшими событиями Маша боялась без сопровождения ходить в университет. Она даже вздрагивала от телефонного звонка. Однажды, когда у родителей гостил Виктор с женой, отец рассказал ему о ситуации, которая сложилась вокруг Маши. Виктор долго молчал, курил, а затем тихим голосом сказал:

– Знаешь, папа, такие люди как Дивальские потому так смело себя чувствуют, что на их счетах в банках лежат миллионы долларов. Они уверены, что смогу купить и чиновников из милиции, и судей. Вот и живут по не писаному закону: разделяй и властвуй. Именно поэтому считаю, что обращаться в правоохранительные органы не следует. У нас нет таких денег, а адвокаты Дивальских нас уничтожат. Возникшую проблему, естественно, нужно решить. И в первую очередь, чтобы сбить с них спесь, их нужно разорить. Дай мне неделю времени, а сам пока ничего не предпринимай. Ну а Машу, само собой разумеется, нужно возить в университет и обратно.

После разговора с отцом Виктор позвонил своему другу, с которым воевал в Афганистане, Юрию Синеву. И хотя служили они в разных войсках, Виктор мотострелковой части, а Юрий в вертолетном подразделении, боевая дружба между ними от этого не стала меньше. Договорились встретиться и обсудить одну проблему.

Вскоре в одном из ресторанов собрались шесть человек – бывших офицеров афганцев. Выслушав рассказ Виктора, Юра сказал:

– После того, как меня комиссовали и назначили позорно мизерную пенсию, я устроился охранником на предприятие Дивальского старшего. Вот где довелось насмотреться на гонор этих упырей. Мне пришлось столько перенести унижений, что было бы мое право, я бы все это бандитское кодло расстрелял бы без суда и следствия. Представляете, пока мы воевали в Афгане, они облюбовали для себя кормушку в Прибалтийском военном округе. Они уже тогда знали, что судьба Советского Союза предрешена, поэтому и готовили запасные пути отступления. И когда в России к власти пришли демократические силы, такие мерзавцы, как Дивальский, уже знали, куда следует сунуть руку за бюджетными деньгами и крупной недвижимостью. Так вот, дорогие мои друзья афганцы, мне пришлось наблюдать, как Дивальский-старший, так, ради смеха, сворачивал в трубочку сто долларовые купюры и поджигал их. В то время как моя семья голодала, он перед лицом, таких как я, бросал на прилавок сто баксов, просил дать ему стакан воды без газа и сдачу не брал. Нажив миллионы долларов на чужом горе, они ведут разгульную, развратную жизнь. Остановить таких людей в нашем регионе нет возможности.

– Позвольте сказать пару слов разведчику? – сказал один из офицеров-афганцев.

– В боевых условиях разведка играет важную роль, – смеясь, ответил Виктор. – Слушаем тебя.

– Нам нужно четко определиться с недвижимостью, которую имеет этот мафиозный клан. Кроме того, вычислить всех их друзей и врагов. Уверен, что эти ползучие гады не настолько глупы, чтобы держать деньги в банках России. Разумеется, те деньги, что на зарубежных счетах, мы не достанем. Следовательно, нужно сделать так, чтобы они сами это сделали.

Долго еще сидели друзья-афганцы за столиком и, соблюдая конспирацию, планировали работу по обезоруживанию своего потенциального врага. Подводя итог состоявшемуся разговору, Виктор сказал:

– Значит, мы должны лишить Дивальских всех имеющихся у них автомобилей, всей недвижимости и жилья.

– Я узнаю у своего друга в ГАИ номера всех машин Дивальских, – подвинулся ближе Юра Синев.

– У меня есть знакомые в кадастровой палате, – подключился к разговору еще один бывший афганец, – через пару дней у меня будет вся информация по недвижимости этих негодяев.

– На всю работу у нас есть всего неделя, – сказал Виктор.

Через три дня Виктор обзвонил всех своих друзей и назначил встречу на даче родителей. Друзья решили взять в разработку дом из красного кирпича гаражом на шесть машин, который находился в центре города, двухэтажный офис с магазином, салон-парикмахерскую и две квартиры. Остальную недвижимость пока решили не трогать, так в них всегда находилось много народа. Единомышленникам стало известно, что Эдик с родителями собрался в поездку в Германию. Выезд был назначен на пятницу, а возвращение только через неделю.