Страница 10 из 12
«Нет, не дело лезть впереди всех».
Никакого страха Мазуров не испытывал. Напротив. Но он просто не имел права рисковать сам, потому что знал — случись с ним что — без него штурмовики не возьмут этот форт.
Знаками он показал, чтобы они обгоняли его.
«Здесь где-то должен быть вход в одну из башен, снятых с корабля».
Снаряды к ней подавались со склада по специальному конвейеру, наподобие того, что был изобретен Генри Фордом. Из-за этого не очень-то тут побросаешься гранатами. Сдетонируют снаряды от взрыва, и взлетишь на воздух вместе со всеми. Форт вспучит, точно под ним проснулся вулкан, и магма рвется на поверхность, а ее сдерживает только железобетон. Но Брусилов будет рад и такому исходу. Очень рад.
Теперь Мазуров бежал по коридору следом за штурмовиками. Они растекались по первому этажу, как болезнь, которая постепенно захватывает весь организм, если ее не остановить вовремя. Подошвы глухо бились о цементный пол. Под ногами клубился туман, похожий на болотные испарения, скрывающие топь. Шагнешь так неосторожно, и провалишься по самый пояс, а то и с головой. Иприт просачивался на нижние этажи форта.
«Только бы не перестрелять друг друга».
Из пола рос транспортер, который подавал со склада снаряды. Здесь их перевешивали на монорельсы и распределяли по башням. И монорельсы, и транспортер были пусты.
Штурмовики притормозили, увидев железные скобы, вмонтированные в стену. Они упирались в железный люк с колесом, как на подводных лодках, которые запирают переборки в корпусе.
Мазуров медленно взобрался по скобам, ухватился за рычаг, молясь, чтобы его не блокировали с внутренней стороны рычагом, навалился, поворачивая против часовой стрелки. Колесо поддалось на удивление легко. Механизм часто смазывали и использовали. А то, что его никто не подумал закрыть, давало надежду, что сейчас в башне никого нет.
Провернув до упора колесо, Мазуров чуть выждал, прислушиваясь, хотя за металлом ничего и не услышишь, потом толкнул вверх люк, а открывая его, просунул в проход голову, опять проклиная себя за это мальчишество, потому что будь кто сейчас в башне, то легко бы расправился со штурмовиком. Но, к счастью, никого там не было.
Мазуров ухватился за края прохода. Автомат зацепился, слетел с плеча на руку. Штурмовик подтянулся, толкнул тело вверх, упал на пол и осмотрелся.
Круглое помещение, обшитое металлом, было напичкано всевозможными механизмами. Казалось, что ты попал внутрь остановившихся часов. Мазуров все никак не мог припомнить название сказки, где с главным героем происходили похожие события, вот только часы в той сказке работали. Не дай бог. И так-то ходить здесь приходилось очень осторожно, чтобы не задеть какую-нибудь шестеренку, а что будет, если все эти механизмы придут в движение? Они перемелют человека в труху.
У кораблей эта часть башни остается статичной, крутится только верхняя, с орудием. Австро-венгры все сделали один к одному, как на военных кораблях. Этак выйдет, что и орудия обслуживали снятые с кораблей матросы. Их-то переучивать не надо. Все им знакомо. Сколько же трудов они положили, чтобы притащить сюда эту башню, а она так и не сделала ни одного выстрела? Ничего. Еще успеется.
С внешней стороны ее залили бетоном. По ее высоте можно было судить, насколько толстая крыша у форта — два с половиной метра железобетона. Даже самые мощные бомбы ее не пробьют, здесь можно чувствовать себя в относительной безопасности, пока противник не подвезет мортиры.
Следом за Мазуровым в башню ввалилось еще три штурмовика. Они озирались по сторонам, выставив вверх автоматы на тот случай, если в орудийной башне все же кто-то окажется.
Судя по дозиметрам, иприт сюда совсем не попал, но Мазуров пока не хотел рисковать и снимать противогаз. Он махнул вверх рукой, перебрал пальцами, показывая, что сейчас полезет в орудийную башню.
Штурмовики кивнули.
Откуда-то издали послышалось несколько взрывов, пулеметная и автоматная стрельба, в которой утонули одиночные винтовочные выстрелы.
«Разворошили мы этот муравейник».
Ступеньки лестницы блестели, как отполированные. Ими часто пользовались. Втягивая голову в плечи и ожидая, что вот-вот на него обрушат страшный удар, Мазуров заглянул в орудийную башню, но и здесь никого не было.
Мазуров нагнулся, знаками приказал штурмовикам подниматься.
— Останетесь здесь, — сказал он штурмовикам, когда все они сняли противогазы, — приведете орудия в боевую готовность.
Они сидели на полу, хотя возле спаренных орудий были два великолепных, крутящихся вокруг оси кресла. Но на всех их не хватило. Пахло смазкой. Мазуров стирал рукавом комбинезона выступивший на лице пот и протирал изнутри противогаз. Волосы намокли и слиплись.
— Со снарядами — плохо, — Мазуров кивнул на два снаряда, покоящихся в подавателе, — если склад не захватим, больше не ждите. Вас троих на обслуживание башни хватит. Третьему вообще работы пока не будет. Но пусть он там внизу караулит, чтобы люк открыть. Вы его за мной задрайте, а открывайте только по условленному знаку. Азбука Морзе — слово «штурмовик». Больше никому. Все понятно?
— Так точно, господин майор, — вяло ответили штурмовики.
— Что-то не слышу воодушевления в голосе! Вам просто повезло. Здесь курорт. Можно без противогаза ходить. Остальным-то потруднее будет.
Он вспомнил, что сейчас ему придется опять натягивать этот ненавистный противогаз.
— Следите за тем, что снаружи делается. Австро-венгры появятся — знаете, что с ними делать. Но попусту снаряды пока не используйте. Хоть это и шрапнель, но если ничего не добудем, бейте только по крупным целям. Все, я пошел. Бог в помощь.
Мазуров выбрался обратно в коридор и еще до того, как спустился на пол, услышал, как заскрежетал, закрывающийся за ним люк, колесо провернулось, а потом его заблокировали рычагом. Если гарнизон форта перебьет штурмовиков, то те, что он оставил в башне, еще продержатся какое-то время. Может, даже до прихода основных сил. Не так-то легко будет их оттуда выкурить. Орудия-то, скорее всего, австро-венгры выведут из строя, запихнув в них по гранате, но все равно стрелять-то нечем. Пока нечем.
Стены сотрясались от глухих взрывов, раздававшихся снизу. Видимо, штурмовики захватили верхний этаж и бой переместился на нижние.
«Только бы склад не подорвали. Взлетим все к чертям».
Два штурмовика тащили тело товарища, обхватив его за руки. Ноги его волочились по полу. Комбинезон на груди в нескольких местах был разорван и пропитался кровью.
«Осколками задело. Не жилец», — оценил Мазуров эти раны. Он посторонился, пропуская штурмовиков.
«Черт, из-за этого противогаза и не спросишь у них ничего».
Дверь, едва державшаяся на петлях после взрыва, вела в пулеметную точку. Мазуров заглянул внутрь. Дым еще не рассеялся. На полу лежало два мертвых тела. Здесь ему уже нечего было делать.
К стене, густо измазанной кровью, спиной привалился штурмовик. Одна из глазниц противогаза была расколота. Зазубренные стеклянные куски обрамляли красное месиво, в которое превратился его правый глаз.
Мазуров шел, подсчитывая в уме потери, которые уже понес его отряд. Трупов австро-венгров было неизмеримо больше, но все равно это капля в море по сравнению с численностью гарнизона, а каждая новая смерть штурмовика смещала баланс сил не в сторону русских.
Почти все австро-венгры так и не успели надеть маски.
По бетонной лестнице Мазуров опустился на этаж ниже, медленно ныряя с головой в слегка прозрачный ядовитый туман.
Здесь произошло то, чего он так опасался. Штурмовики вступили в рукопашную. Пусть каждый из них по физическим данным превосходил противника, но в тесном пространстве так мало возможностей использовать это свое преимущество.
Тела устилали пол густо, порой валяясь друг на друге в два, а то и в три слоя, тесно переплетаясь, и сделать еще один шаг, не наступив на них, было просто невозможно. Пол стал красным и очень скользким. Но отвратительнее всего было даже не это, а то, что тела копошились, как червяки в банке, приготовленной для рыбной ловли. Кто-то пробовал подняться и вновь падал, но бой уже переместился дальше, а все, кто остался здесь, были из него выброшены, как ненужные отбросы, отработанный материал, место которому даже не в госпитале, а на кладбище.