Страница 8 из 16
– Делайте, что считаете нужным. Но приготовьтесь к разочарованию!
Паркер только холодно усмехнулся.
– Посмотрим, кто победит в конце, – пробормотал он еле слышно. – Но это будешь точно не ты, лекарь несчастный!
Доктор О’Шейн тихо вошел в комнату Розы. Гардины были задернуты, в комнате царил полумрак. Но, несмотря на тишину и приглушенный свет, Роза лежала на постели и не могла заснуть. И когда вдруг появился Томас, она протянула ему навстречу руки. Он притянул ее к себе и обнял, девушка тихо заплакала:
– Как это могло произойти, Томас? Ты ведь сказал, что он поправится и что от такой легкой сердечной недостаточности не умирают. И вот это все-таки произошло. Не могу в это поверить!
– Я тоже не могу! – честно признался молодой врач и присел на край постели. Его красивое лицо было напряжено. – Ты знаешь, что вначале твой отец очень хорошо реагировал на мое лечение. До определенного момента, с которого все пошло совершенно наоборот. Медикамент, судя по всему, перестал действовать, ему становилось все хуже и хуже. И я просто не могу понять, в чем причина!
– Да, я знаю.
– Паркер только что сказал мне, что собирается инициировать судебно-медицинскую экспертизу.
– Что? – вне себя воскликнула Роза. – Я не позволю! Мы же все знаем, что произошло!
– Ты уверена? Я вот считаю, что тут многое неясно. И я не удивлюсь, если в результате экспертизы кое-то выяснится. Единственным логическим объяснением всего произошедшего может быть лишь то, что в этом деле замешан кто-то еще. Я уже начал было сомневаться в своих врачебный способностях. Но когда Паркер заговорил об официальном расследовании, я насторожился. И тогда до меня дошло, что все проблемы начались только после того, как наша взаимная симпатия стала заметна другим…
– Ты думаешь… Нет, при всем желании не могу в это поверить! Джеймс боготворил отца! Он бы не смог причинить ему зла!
– Я этого и не утверждал. Но одно бесспорно: смерть твоего отца пришлась Паркеру как нельзя кстати.
– Ты думаешь, он ревнует? Мы никогда особенно с ним не ладили. И если Джеймс влюблен в меня, то рано или поздно я бы это заметила.
– Но должно же быть какое-нибудь объяснение. Мы оба знаем, что твой отец умер естественной смертью. И Паркер это тоже знает. Зачем же он затеял весь этот цирк? Только для того, чтобы разлучить нас!
– Это ему не удастся! – Роза сжала руку Томаса. – Мы связаны навсегда…
Чуть позже Роза встала с постели и оделась. Она чувствовала себя еще очень слабой, едва держалась на ногах, но решила обязательно поговорить с Джеймсом, чтобы узнать, что тот задумал. Его поведение казалось Розе крайне странным. Девушка застала молодого человека в кабинете отца, где тот был занят составлением каталога артефактов. Паркер не ожидал ее прихода, он неловко вскочил со стула:
– Мисс Холлингс! Вам нужно оставаться в постели! Так сказал доктор.
– Да? С каких это пор вы прислушиваетесь к мнению доктора О’Шейна? – холодно спросила она.
– Я беспокоюсь о вашем здоровье.
– Да что вы? Боюсь, что не верю вам, – она бросила беглый взгляд на рабочий стол с артефактами. Мысль о том, что отец больше никогда не будет тут работать, была для нее невыносима. – Вы хотите потребовать судебной экспертизы. Думаете, это укрепит мое здоровье?
– Прошу вас, Роза. Поймите меня правильно! Я подозреваю, что доктор О’Шейн совершил ошибку в лечении вашего отца. И если выяснится, что я прав…
– Что тогда? Это воскресит моего отца?
– Но ведь и вы должны быть заинтересованы в том, чтобы выяснить правду. Речь идет о том, что ваш отец мог умереть по недосмотру. И виноват в этом тщеславный медик, не желающий признавать, что не справился со своей задачей!
– Доктор О’Шейн не такой, каким вы его представляете. Он сделал все, чтобы помочь моему отцу.
Пару секунд они смотрели друг на друга, затем Роза опустила глаза и отвернулась. Она не видела, с какой злостью Джеймс смотрит на нее. Но его голос прозвучал почти спокойно, когда он, наконец, сказал:
– Я не хотел ранить ваши чувства, но это расследование очень важно для меня. Вы, вероятно, не знаете, насколько тепло ваш отец относился ко мне. В Египте я чувствовал себя его любимым сыном, он не только разрешал мне учиться у него, но и рассматривал меня как равного и поощрял во всех начинаниях. Профессор Холлингс был моим учителем. Своим сегодняшним положением я обязан только ему. И я не успокоюсь, пока не удостоверюсь, что его смерть была предначертана судьбой, над которой никто не властен.
Роза внимательно выслушала молодого человека и испытала при этом противоречивые чувства. До сих пор она видела в Джеймсе лишь малосимпатичную тень своего отца. Но теперь оказывалось, что между ученым и его ассистентом существовала искренняя дружба. И она почти устыдилась того, что не любила Джеймса.
– Прошу простить, если обидела вас.
– Нет, что вы! Какие обиды! – Джеймс нерешительно улыбнулся. – Надеюсь, что в будущем мы будем лучше понимать друг друга, ведь я мечтаю продолжить научные изыскания вашего отца.
– Наверняка отец тоже хотел бы этого, – предположила она и закрыла глаза, так как опять почувствовала легкую слабость.
Джеймс поспешил подать ей руку и посоветовал:
– Вам бы лучше отдохнуть, мисс Холлингс. Может быть, послать за доктором?
– Нет, не надо, – девушка слабо улыбнулась. – Я прилягу на часок, потом мне будет легче.
Паркер проводил ее до комнаты и спросил:
– Вы не возражаете, если я попрошу провести судебную экспертизу? Мне не хотелось бы делать это против вашей воли, хотя это и очень важно для меня.
Роза поколебалась какое-то мгновение, но потом ответила:
– Экспертиза пугает меня. Но я уважаю ваше желание докопаться до истины. Если вы считаете это необходимым, то сделайте это.
* * *
Доктор Томас О’Шейн был в своем кабинете, когда туда вошла испуганная Мэнди, его помощница, и сказала:
– В приемной два джентльмена из Скотленд-Ярда. Они хотят поговорить с вами, доктор!
– Со мной? – молодой врач нахмурил лоб. – Пусть господа войдут, Мэнди.
– Инспектор Грисхэм, – представился старший полицейский. Это был полноватый мужчина с круглой головой и добродушным лицом. – Это – мой ассистент мистер Арчер. Вы доктор О’Шейн?
– Да. Чем могу служить, джентльмены?
– Мы к вам по довольно сложному делу. Речь идет о смерти профессора Холлингса. Как вам, вероятно, известно, некий Джеймс Паркер подал прошение на проведение судебной экспертизы причины смерти.
– Да, мне это известно. Я в свое время отговаривал мистера Паркера от этой затеи, так как причина смерти была ясна и не стоило беспокоить этим его дочь – мисс Холлингс. Но, к сожалению, мистер Паркер не последовал моему совету.
– То есть, вы уверены, что профессор умер естественной смертью.
– Да. У него было больное сердце. Он уже давно страдал от сердечной недостаточности, которая постоянно обострялась.
– Вы лечили его? – спросил Грисхэм.
– Да, он получал кардицин, один из новейших препаратов. И, кажется, он ему помогал. Во всяком случае, вначале…
– Что вы хотите этим сказать?
– Мое лечение быстро привело к улучшению состояния больного. За пару недель до этого профессор вернулся из утомительной археологической экспедиции на Ближний Восток. Он чувствовал себя нехорошо, его беспокоило сердце. Его дочь попросила меня осмотреть его. Я подтвердил диагноз моего предшественника, но имел иное мнение относительно перспектив болезни. Ведь сейчас с помощью кардицина сердечная недостаточность успешно лечится. И в случае с профессором это подтвердилось.
– Почему же вдруг все изменилось?
– К сожалению, этого я вам сказать не могу. Несколько дней назад состояние профессора вдруг резко ухудшилось. И у меня нет объяснения этому.
Арчер прилежно все записывал, в то время как его начальник внимательно смотрел доктору в глаза.
Неожиданно он поменял тему: