Страница 4 из 28
Она отложила газету и задумалась. Она уже собиралась встать, чтобы найти на полке договор, как дверь в кабинет приоткрылась, и в образовавшуюся щель заглянул Толкушкин.
— Валентина Андреевна, к вам пришли.
— Кто?
— Лев Трауберг, — таинственно произнес Валера.
— Что ж, зови, — она вздохнула и затушила окурок в пепельнице.
Глава вторая
Трауберг был мужчиной среднего роста, с брюшком, немного обрюзгшими чертами лица и огненно-рыжей шевелюрой, озарившей вершининский кабинет похлеще любого солнца. Несколько сединок в густой курчавой копне волос не умаляли их охряного блеска и силы. Крючковатый нос почти касался верхней губы.
«Запоминающаяся внешность», — подумала Вершинина, как только посетитель пересек порог ее кабинета.
Она поздоровалась в ответ на его картавое «здгасьте» и предложила сесть. На Трауберге был строгий темный костюм и ослепительно-белая рубашка. Узел галстука был немного ослаблен. Как-то смущенно поглядев на Валандру, он приземлился в кресло и тяжело задышал.
— У меня к вам дело, — медленно проговорил он так, словно у него спирало дыхание от каждого произносимого им слова.
— Мне доложили о вашем приходе, мы… ждали вас. Нужно решить вопрос с сигнализацией…
— Я, честно говоря, не за этим к вам пришел… Это сущая мелочь… — он беспокойно заерзал на кожаном сиденье, — вы ведь в курсе, что произошло…
— Лев… простите, не знаю вашего отчества, — Вершинина стряхнула пепел.
— Земович, — поспешил сказать гость, часто заморгав.
— Так вот, Лев Земович, для нас эта мелочь имеет определенное значение… Хотя я вас понимаю и очень сочувствую. Но ведь вы сами знаете, что никакие слова соболезнования…
— Спасибо, — сухо поблагодарил Трауберг, едва взглянув на Вершинину.
Было видно, что он с трудом сдерживает свои эмоции.
— Я хочу, — сказал он и закашлялся, — чтобы вы…
— Воды?
— Да, будьте любезны, — с трудом выдавил он, мотая рыжей головой.
Вершинина поднялась с кресла и, подойдя к журнальному столику, налила из высокого графина воды. Она протянула стакан гостю и вернулась на свое место.
— Спасибо, — более проникновенным голосом поблагодарил Трауберг, — я хочу, — повторил он после нескольких глотков, — чтобы вы нашли убийцу моей дочери.
Поставив стакан на стол, в ожидании ответа он сделал скорбное выражение лица и теперь, наклонив голову вперед, смотрел исподлобья.
— Насколько мне известно, речь идет о серийном убийце, о маньяке… — начала было Вершинина.
— Найдите этого подонка! — неожиданно закричал побледневший Трауберг, — я заплачу, — уже более спокойно добавил он.
— Успокойтесь, Лев Земович, попейте еще воды, — Вершинина затушила сигарету в огромной хрустальной пепельнице и откинулась на спинку кресла.
Трауберг сделал несколько лихорадочных глотков и, снова водрузив стакан на стол, некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
«Нелегко ему, — сочувственно подумала Вершинина, — а все-таки выражается ясно, четко формулирует». Она почувствовала к посетителю что-то похожее на симпатию.
— Я навел о вас справки, — быстро и неожиданно деловито заговорил он, — на вашем счету нет ни одного не раскрытого убийства…
— Стараемся, — скромно заметила Валандра, пожимая плечами.
— Вы поможете мне? — его голубые глаза, не мигая, смотрели на нее.
— Лев Земович, — мягко обратилась она к Траубергу, — вы не подождете немного, мне надо поговорить с ребятами?
— Конечно, конечно, — Трауберг замотал головой.
— Я скоро приду, — Вершинина направилась к двери.
В дежурке было необычно свежо. Сидя за столом, на котором возвышался пульт, Болдырев ежеминутно, как гончар, выдувал себе на руки все новые порции горячего внутриутробного воздуха, демонстративно растирая их.
— Хватит прикидываться! — язвительно хихикнул Толкушкин, который ломал голову над очередным кроссвордом, — пора радиаторов и прочей дряни миновала.
— Молчи, умник! — огрызнулся Болдырев, — много ты понимаешь!
— Не грусти, Серега, — подхватил Маркелов, — скоро лето! Недельки через две, помяни мое слово, установится настоящая «болдыревская» погодка — сорок градусов в тени, — иронично посмотрев на рыкающего и чертыхающегося Болдырева, Маркелов вновь сосредоточил внимание на мониторе.
— Слышал я, ночка у вас неспокойная…
— Вадим, Валера, — мне надо с вами поговорить, — обратилась к задирам вошедшая в дежурку Валандра.
— О вчерашнем? — проницательно спросил Толкушкин.
— Опишите мне все виденное и слышанное вами в деталях, — что и как. Кажется у нас клиент намечается, догадываетесь, кто?
— Папаша той девушки, которую мы в квартире обнаружили с… — Маркелов замялся.
— Трауберг Лев Земович, прошу любить и жаловать. Ну так что, еще раз, как все было? — Валандра строго посмотрела на ребят.
— Значит так, — взял инициативу Толкушкин, — приехали мы на Шевченко…
Вернувшись в кабинет, Вершинина застала Трауберга сокрушенным и поникшим. Он тупо смотрел в пол, непрерывно покачивая головой туда-сюда.
— Вам плохо? — обеспокоенно спросила она, вглядываясь в его бледное лицо. — может, еще воды? — Валандра перевела взгляд на пустой стакан, стоявший на столе.
— Пожалуйста, если можно… — произнес он слабым голосом и продолжил бессмысленное движение головой влево-вправо.
Валандра заново наполнила стакан и протянула его Траубергу.
«Воспоминания замучили, при мне-то он еще кое-как сдерживался, а стоило мне уйти — совсем никакой стал!»
Она закурила.
— Может, закурите? — обратилась она к понурому Льву Земовичу.
— Не курю, — отозвался он и, опустошив стакан наполовину, поставил его на стол. — Трудный день, — тоном библейского мудреца произнес Лев Земович.
— Еще бы, — Вершинина сочувственно посмотрела на него.
— Такое горе… — его слабый голос сбился на всхлип, извините…
— Ну что вы, я понимаю.
Вершинина замолчала, давая посетителю время прийти в себя.
— Ну так что, продолжим? — мягко сказала она, заметив, что Трауберг немного приободрился.
— Конечно. Вы согласны мне помочь? — он поднял на Вершинину свои голубые глаза. Она кивнула.
— Лев Земович, как я вам уже сказала, речь идет о серии убийств. Мне очень жаль, что ваша дочь пополнила список жертв этого маньяка… Пятое убийство — один и тот же почерк. Можно только предполагать, где этот подонок знакомился со своими будущими жертвами: на улице, в кафе, в баре, на дискотеке, на рынке…
Ясно одно. У всех этих женщин было что-то общее: во внешности, в манере поведения ли, в разговоре, может быть, какой-либо определенный род деятельности, социальный статус, какие-нибудь психологические особенности, которые маньяк умеет сходу различать. Серийные убийцы — неплохие психологи.
Не исключено, хотя и маловероятно, что убийца входил в круг знакомых всех этих женщин. Необходимо проверить окружение, друзей, знакомых. Мы, вне всякого сомнения, будем еще связываться с милицией, нам нужна информация, чтобы произвести хотя бы предварительный анализ и сделать кое-какие сопоставления…
Зачем я все это вам говорю? — Вершинина в упор посмотрела на Трауберга. Он, казалось, внимательно слушал ее. — Просто хочу подготовить вас к разговору. Вы должны будете искренне отвечать на мои вопросы, какими бы деликатными и щекотливыми они ни были, иначе я не смогу вам помочь, вы меня понимаете?
— Да, да, конечно. — Трауберг крутил в руках авторучку. — Только я хотел бы сначала узнать… — он замялся.
— Спрашивайте, не стесняйтесь, — любезно сказала она, туша сигарету в пепельнице и морщась от дыма.
— В какую сумму мне обойдется расследование? — выдавил из себя Трауберг, как-то вкрадчиво заглядывая Вершининой в глаза.
— Какими будут дополнительные расходы, я вам точно сказать не могу, а насчет премии за раскрытое убийство… — Валандра на минуту задумалась, краем глаза наблюдая за Львом Земовичем. Он прямо-таки сгорал от нетерпения. Наконец, не в силах сидеть без движения, он вынул из кармана пиджака безупречной чистоты клетчатый носовой платок и промокнул испарину, выступившую на лбу.