Страница 19 из 28
В ней боролись два человека: один — логик и прагматик в одном лице, другой — бессознательный мечтатель и естествоиспытатель.
Чем в ее жизни был Виктор Ромашов? — спрашивала она себя, вместе с толпой фланирующих останавливаясь на красный свет и снова трогаясь с места, едва светофор моргнул желтым глазом.
И отвечала себе, честно и искренне: любовником, который до определенного времени устраивал ее, который был всегда под рукой, если не принимать в расчет его работы и командировок, чем-то вроде надежной гавани, где можно было бросить якорь в один из выходных дней, неприхотливым, заботливым другом, умеющим поддержать в трудную минуту…
Была ли в их отношениях та неукротимая страсть, о которой слагают стихи и пишут в романах? Никто не спорит, им хорошо было в постели… Но достаточно ли этого? Не были ли иногда их шумные постельные сцены мятными пилюлями, призванными освежить тягучую рутину «нормального» секса?
Сегодня на работе, зевая и бодрясь всяческими способами, она готова была послать куда подальше своего нового знакомого. Но ближе к вечеру в ней пробудилось самое настоящее плотское желание. Она не могла отогнать от себя воспоминаний о худом, мускулистом теле Виталия, о его самозабвенных ласках, о его лихорадочных жадных поцелуях, с которыми так контрастировала выказанная им на первичном этапе прямо-таки дзен-буддийская отстраненность и виртуозная неспешность прикосновений и поглаживаний.
И потом, он так ярко переживал оргазм… Валентина поймала себя на мысли, что ей во сто раз приятней доставлять наслаждение, чем переживать его самой.
Сердце ее забилось, кровь ударила в виски.
«Нет, надо успокоиться, прийти в себя… Ну что ты, Валентина, в самом деле!» — повторяла она про себя, тем не менее ускоряя шаг.
«Я, пожалуй, не смогу сегодня вести с ним умных бесед… А если он пойдет к стойке, я с ума сойду, глядя на его обтянутые джинсами ягодицы. Господи, может, не идти? Пока не поздно… Нет, даже если бы ты ничего не чувствовала к нему, все равно пришлось бы пойти… Почему? Потому, что девяносто девять из ста, что Виталий — именно тот парень, который не просто просиживает штаны в этом самом заведении, куда она сейчас направлялась, а знакомится, как сказал Толкушкин, с разными приятными дамочками, а потом некоторых из них провожает под локоток… Он был знаком с Маргаритой Трауберг, может быть, она тоже была без ума от его ласк?»
Валандра не могла определить, что гонит ее к этому кафе: взбунтовавшаяся плоть, любопытство, непонятно откуда взявшаяся ревность или потребность прояснить ситуацию с Трауберг?
Учащенно бьющееся сердце, липкая влажность ладоней, коленная дрожь…
Валандра была в бешенстве, и поэтому когда приблизилась к столику, за которым как ни в чем не бывало сидел виновник ее досадного смятения и неутешительных раздумий, первое, что она сделала — обдала его притворным холодом.
Едва взглянув на Виталия, который явно не мог понять, чему он обязан видеть отчужденное выражение на лице Валентины, она небрежно поздоровалась и резким движением опустилась на нагретый солнцем пластиковый стул.
«Ничего, ему полезно», — цинично подумала она и еле сдержала улыбку, обнаружив много общего между своим недовольством и поведением капризной девочки.
— Что-то случилось? — мягко спросил Виталий, стараясь по лицу Валандры догадаться о том, что ее гнетет и гложет.
— Ничего не случилось, просто я себя неважно чувствую, вот и все.
Она достала из сумки пачку сигарет, зажигалку и уже хотела было закурить, как ее изломанную нервными жестами руку своей на удивление прохладной рукой перехватил Виталий.
— Ты и в самом деле какая-то не такая… — он смотрел ей в глаза, — неприятности на работе?
Участливая интонация его голоса раздражающе подействовала на Валандру.
«А вот ладонь у него приятная, покойная такая…»
Ценой громадного усилия воли она отмахнулась от этой глупой мысли и вырвала руку.
— На работе как раз все нормально, — резко сказала она, беря зажигалку. — не надо…
Она отстранила Виталия, который потянулся за зажигалкой.
— Ты сегодня агрессивная какая-то… — тихо произнес он.
— Слышала уже. У меня мало времени. Если у тебя нет никаких других планов, пойдем к тебе. — отчеканила она, с трудом узнавая свой голос.
— Прямо сейчас? — удивился он.
— Что ты из себя сосунка строишь?! Решай: или сейчас или никогда! — она вперила в него почти гневный взгляд.
— Я никого из себя не строю, мне вполне достаточно того, кем я являюсь, — попробовал он ее осадить, — тебе заказать чего-нибудь?
— Ясно, — Валандра вскочила со стула, на ходу сгребая в ладонь пачку сигарет и зажигалку, — прощай.
Виталий тоже стремительно встал и теперь в упор смотрел на Валентину, удерживая ее за руки.
— Отпусти, не привлекай внимания!
На них действительно устремились удивленно-заинтересованные взгляды посетителей.
— Хорошо. — выдохнул Виталий, — сейчас возьмем машину и поедем.
В комнате вовсю работал кондиционер, лихорадочно поглощая огромные порции горячего воздуха и выдыхая драгоценную прохладу. Шикарные комнатные растения, среди которых было много вьющихся, медленно, но верно завоевывали уставленные томами и брошюрами книжные полки. Рыбки в аквариумах ни на минуту не прекращали своего призрачного движения. Колыхание плавников, которые у скалярий напоминали тонкую, слабо поблескивающую вуаль, обвалакивало дремой усталый мозг Валентины, пеленало, точно кокон, ее раслабленно-счастливое тело.
Виталий с закрытыми глазами лежал рядом. Было чудовищно жарко. По их обнаженным телам струился пот. Наконец, Валандра очнулась.
— Прикури мне сигарету, — хрипло сказала она.
— На, держи, — Виталий протянул ей сигарету и поднес зажигалку.
— Так ты говоришь, что был знаком с Маргаритой Трауберг? — спросила она, отгоняя знойную сновиденческую одурь.
— Я хотел работать с ней. У нее были определенные проблемы… — Виталий замялся.
— Какая-нибудь мания или общее психическое расстройство? — иронично спросила Валандра, глубоко затянувшись.
— Проблемы с противоположным полом, страх разочарования, боязнь лишиться своего «я» и так далее. Не думал, что все так кончится для нее… — с сожалением в голосе произнес он.
— Никто не думал. Господи, какая отвратительная, мерзкая насмешка судьбы: бояться контактов с мужчинами и пасть от руки сексуального маньяка! — не удержалась от восклицания Вершинина.
— Хотя я и разговаривал с ней всего пару раз, она была мне глубоко симпатична, — Виталий снова закрыл глаза.
— Ты спал с ней? — прямо спросила Валандра.
— Нет, не спал, — твердо ответил он, — если я сказал, что питал к Маргарите симпатию, то это совсем не значит, что я с ней спал. Я всегда неравнодушен к милым интеллигентным женщинам, но для того чтобы я загорелся — ты понимаешь, о чем я, — одной интеллигентности или интеллекта мало…
— Чем же еще должна обладать женщина, чтобы прельстить тебя? — сгорая от любопытства, спросила Валандра.
— Она должна быть… секси. Взгляд, посадка головы, походка, манеры, ну и фигура, конечно.
— Губа у тебя не дура, — пошутила Вершинина, — я ведь тоже могла бы стать твоей пациенткой.
— Ты? — искренне удивился Виталий. Он открыл глаза и сел в кровати, облокотившись на высоко взбитую подушку, — тебя что-то беспокоит?
— То же, что беспокоило и Трауберг, — с усмешкой ответила Валандра, — страх разочарования.
— Ты совсем не похожа на Маргариту. Ты — волевая, энергичная, целеустремленная. Вон, взяла и затащила меня в постель… — засмеялся Виталий.
— Что ты сказал? — с притворной угрозой спросила она, резко приняв сидячее положение и хватая Виталия за шею, — повтори еще раз!
— Сдаюсь, сдаюсь, — захлебываясь смехом, он попробовал разжать ее хватку.
Наконец, Валандра отпустила его.
— Я же говорил, что на Трауберг ты не похожа, — он потирал шею, — силища-то какая! Проблемы, говоришь… Нет у вас, гражданка, никаких проблем. Скорее всего, они будут возникать у твоих партнеров, — пошутил он.