Семь дней

Клейн жил в доме ленточной застройки. Желтые стены, белые колонны, большое дерево, занимавшее почти весь крошечный палисадник. Не успел Гриссел толкнуть красную калитку, как зазвонил его мобильник.

Он остановился, увидел на дисплее незнакомый номер и просто ответил:

— Да.

— Привет, Бенни, это Вон. Ты где?

Капитан Вон Купидон.

— Вон, я еще в городе.

— Я все жду твоего звонка.

— Ждешь?

— Да. Жираф сказал, что ты мне позвонишь. Насчет дела Слут.

Гриссел попытался вспомнить, что говорил вчера полковник Ньяти.

— Вон, насколько мне известно, ты в резерве. Никто не велел мне тебе звонить.

— Ох уж это начальство… вечно они все путают. В общем, Бенни, знай, что я готов тебе помочь. Можно взять у тебя дело?

— Оно мне пока и самому нужно. Слушай, я сейчас стою у дома… — если он скажет «подозреваемого», Купидон наверняка распустит слух, что Гриссел вот-вот добьется успеха, — свидетеля. Я перезвоню тебе, как только что-нибудь выясню. Спасибо, Вон, я высоко ценю твое предложение.

Помолчав, Вон довольно вяло ответил:

— Круто…

Гриссел отключился. Купидон — не тот, с кем ему хотелось бы работать вместе. Купидон слишком высокого мнения о себе. Он ужасно рад тому, что попал к «Ястребам». Раньше он служил в отделе по борьбе с оргпреступностью, а его влили в состав УРОВП. Бенни знал ребят из того отдела. Настоящие лихачи, привыкли действовать нахрапом…

Он убрал телефон и открыл калитку.

В прихожую вышла стройная, гибкая, как кошка, красавица с длинными черными волосами и большими темно-карими глазами. На вид ей можно было дать лет шестнадцать, не больше. Юная красавица критически оглядела Гриссела с головы до ног, а потом, обернувшись через плечо, крикнула:

— Папа, к тебе опять бур явился!

Она с презрительным видом перебросила через плечо каскад прямых волос, развернулась и зашагала прочь, как будто его и не было вовсе.

Половицы заскрипели, в прихожую вышел мужчина.

— Чем могу вам помочь? — угрюмо осведомился он.

— Мистер Клейн?

— Совершенно верно.

Гриссел показал свое удостоверение. Клейн внимательно изучил его. Ростом он был выше Гриссела, с ухоженной щетиной на верхней губе и подбородке. Густые черные волосы аккуратно причесаны, лицо сильное, волевое. Бенни решил, что ему лет сорок с небольшим.

— Ну, чего вам еще нужно? — осведомился Клейн.

— Где мы можем поговорить?

— Мне и здесь сойдет.

За Клейном в прихожую вышла женщина средних лет, с теми же очаровательными малайскими чертами, что унаследовала ее дочь, и с тем же выражением антипатии на лице.

— Пригласи его войти, — велела она, развернулась и ушла.

Гриссел сразу понял, что Клейну не хочется звать его в дом. Он стоял и терпеливо ждал.

— Ладно, входите!

Они сидели на диване объединенным фронтом: Клейн посередине, жена и две дочери-подростка — по бокам.

Гриссел сел напротив, в мягкое кресло, держа в руках блокнот. Жена, не давая ему ничего спросить, заговорила сама:

— Меня зовут Нур, это Лайла, а это Асмида. Я вторая жена Фарука, он отчим для моих детей. Первая жена Фарука оказалась с гнильцой. Он ловил ее на измене, и не раз. Когда он больше не смог терпеть, он ее ударил, она подала на него в суд, и на него завели дело. Он признал себя виновным, получил условный срок, развелся с ней. В прошлом году она вышла замуж в четвертый раз. — Все это говорилось уверенно, но без осуждения.

Две девушки-подростка смотрели на него в упор. Клейн, окруженный тремя красавицами, не скрывал довольной улыбки.

Гриссел кивнул, собрался было ответить, но жена не дала ему и рта раскрыть.

— В тот вечер, когда убили Слут, Фарук был здесь, дома. Со всеми нами. Мы поужинали в семь, как всегда, потом девочки ушли на кухню делать уроки, а мы с Фаруком смотрели в гостиной телевизор. Дети пошли спать около десяти, а мы с Фаруком около половины одиннадцатого, потому что у нас обоих хорошая работа, которой мы дорожим. Мы очень любим друг друга. Мы не белые, мы небогаты, но и у нас есть свои принципы. Мы бы не стали покрывать того, кто совершил убийство… Что еще вас интересует?

Бенни закрыл блокнот. Оставался один вопрос, но он заранее не ждал в ответ ничего хорошего.

— Мистер Клейн, вы… случайно, не придерживаетесь коммунистических взглядов?

Все четверо дружно расхохотались.

Высокая красавица встала:

— Мы собирались пообедать; не хотите к нам присоединиться?

12

Он сел в машину, кипя от негодования. Ужасно хотелось крепко выругаться и что есть силы треснуть кулаком по рулю. Да, ему лишний раз напомнили, как тяжело быть полицейским. Приходится тревожить людей утром в воскресенье, нарушать их покой, приносить с собой неприятности. Семья Клейн при виде его тут же сплотила ряды и дала ему отпор. «Мы не белые, мы небогаты, но и у нас есть свои принципы». Ему хотелось объяснить, что к цвету кожи его вопросы никакого отношения не имеют. Он приехал потому, что у смотрителя есть ключи от всех квартир в доме… ну и еще потому, что в прошлом у него судимость. Самое обидное, что Клейны все равно не поверили бы ему. Таковы уж особенности этой страны… Цвет кожи, все вращается вокруг цвета кожи — постоянно, куда ни взгляни, как ни старайся… А ведь он всего лишь выполняет свой долг!

«И у нас есть свои принципы». Жена Клейна явно намекала на беспринципность самого Гриссела, доказательством чего служил его визит. Да, здорово она его осадила… Уходя, он думал: если Анна выйдет за адвоката, будут ли они вот так сидеть на диване вместе с его детьми от первого брака? Новая счастливая семья, сплоченная ячейка праведников, сбросившая наконец бремя мятущегося полицейского-алкоголика… Наверное, Анна в похожей ситуации тоже будет объяснять: «Мой первый муж оказался с гнильцой, он пил и бил жену». Преодолеет ли он когда-нибудь последствия своей слабости?

Он остановился у заправки «Энген» рядом со своим домом и зашел за едой в продуктовый магазинчик «Вулворт». Без всякого удовольствия он оглядывал готовые сэндвичи и коробки с полуфабрикатами, снова злясь на то, что в сети закусочных «Стирз» перестали выпускать фирменные многослойные бургеры «Дагвуд». «Понимаете, сэр, на их приготовление уходит слишком много времени, клиенты не хотят так долго ждать…» Куда катится мир? Люди больше не хотят ждать, пока им приготовят вкусную еду. Все должно быть быстрым. Безвкусным, вредным, зато быстрым.

Ничего и никогда не было простым.

Бенни вспомнил сон, который видел около месяца назад. Сон был повторяющимся, он снился ему четыре ночи подряд. Он играл с «Ржавчиной», но никак не мог попасть в ноты, выдержать темп, он терзал струны не в той тональности. Остальные музыканты все косились на него, и лица у них были озабоченные, вопросительные.

Вот так он себя и чувствовал со вчерашнего дня. Как будто разучился играть в такт со всем миром. Перестал попадать в ноты.

С другой стороны, когда он за последние десять лет чувствовал себя по-другому?

На кухне он сунул в микроволновку коробку с курицей и брокколи под сырным соусом и позвонил Мбали.

— Бенни, здесь настоящий бедлам. Они вызвали своих экспертов до того, как я успела позвонить нашим, из УРОВП. Конечно, они действовали из лучших побуждений, хотели помочь подполковнику, но… Если и были какие-то улики, их давно затоптали. А пострадавшего пришлось опрашивать в карете скорой помощи! Он точно не знает, откуда в него стреляли. Может быть, со стороны теннисных кортов. Но мы опросили теннисистов, они ничего не видели и не слышали.

— Ему попали в ногу?

— В лодыжку. Со второго раза. Бенни, снайпер стрелял дважды. Первая пуля попала во входную дверь. Сейчас мы ищем пули или осколки. Может быть, тогда что-нибудь поймем.

— Значит, с первого раза он промахнулся.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.